— Саймон Уайтрайт предложил мне. — Себастьян достал бумажник и пересчитал ассигнации» — Ну как, Джу, я могу не беспокоиться и надеяться, что с тобой будет все в порядке?

Она не совсем поняла, вопрос это или утверждение, но уверенно ответила:

— Конечно. Когда все закончится, ты сам в этом убедишься.

Себастьян наклонился поцеловать ее.

— Мне так неприятно, сестричка, что я оставляю тебя здесь одну, но…

— Поезжай! — сказала она, улыбнувшись. — И не думай обо мне. Но будь осторожен, не рискуй, не нарвись ни шальную пулю. Помни, мы еще не завершили свое главное дело.

— Знаю. Разве я тебя когда-нибудь подводил? — Восторг в его глазах сменился печалью, и он стал еще больше похож на сестру.

Она покачала головой.

— Никогда.

Джудит дождалась, пока на лестнице стихнет звук его шагов. Хлопнула парадная дверь, она встала и подошли к окну. На узкой лужайке перед домом Себастьян вскочил на коня и, пустив его в галоп, умчался к центру города.

В четыре часа утра в городе было оживленно, как в полдень. Вовсю звонили колокола, окна в домах были распахнуты, и почти из каждого выглядывали перепуганные брюссельцы. Улицы заполняли толпы людей. До Джудит доносился шум с площади неподалеку: жителей города охватила паника.

Как вы уже догадываетесь, Джудит была не из тех, кто сидит и ждет. Такая девушка не могла допустить, чтобы столь драматические события прошли мимо нее. Но сказать об этом Себастьяну значило разрушить романтичность его собственного приключения. Поэтому, проводив брата, она быстро сменила бальное платье на темно-голубую амазонку из тонкого сукна с шелковой отделкой и надела перчатки. Затем раскрыла деревянный сундучок и, уложив в него фальшивые драгоценности, которые были на ней на балу, взяла пачку банкнот и спрятала их во внутренний карман куртки. В другой карман был отправлен вычищенный и заряженный пистолет.

Выйдя за дверь и закрыв ее на ключ, она постояла некоторое время в нерешительности, не зная, куда же идти. Джудит знала, что лошадь сейчас не найти ни за какие деньги. Брюссельцы держат своих лошадей наготове, если вдруг придется бежать.

Интуиция подсказывала ей, что следует повернуть в переулок, ведущий из фешенебельной части города в бедный район, у обитателей которого гораздо меньше причин опасаться нашествия французов.

В конце улочки располагалась таверна. Оттуда были слышны хриплые возгласы, пение и смех. Из открытой двери на грязную булыжную мостовую струился желтый спет. Видимо, перспектива сражения у порога дома напугала не всех. В тени Джудит заметила крестьянскую повозку. Между оглоблями, устало понурив голову, стояла тощая кляча. Джудит возликовала!

Она подкралась к повозке и похлопала лошадь по шее. Повозка была пуста — видимо, ее хозяин продал свой товар, и, судя по шуму, доносящемуся из таверны, продал выгодно. Если повезет, он еще долго пробудет там и Джудит успеет возвратить лошадь раньше, чем он ее хватится. Она отвязала поводья и осторожно отвела лошадь от таверны. Затем вспрыгнула на сиденье возницы, слегка натянула вожжи и щелкнула языком. Кляча покосилась назад, тяжело вздохнула и медленно побрела.

По мере приближения к богатым кварталам паника становилась все более заметной. Двери домов стояли раскрытыми, слуги — а может быть, и сами хозяева, кто их сейчас разберет! — сновали взад-вперед с вещами, наполняя до отказа кареты, фургоны, двухместные коляски и повозки. Все куда-то торопились — и мужчины, и женщины. И везде было слышно только одно: лошади, лошади, лошади…

Джудит свернула в узкий переулок, и вдруг из тени вышли двое мужчин. Один из них схватил лошадь под уздцы, и та, довольная, мгновенно остановилась.

— Все в порядке, мисс. Мы реквизируем вашу лошадь, — сказал второй.

Это был, конечно, слуга, достаточно было посмотреть на его сюртук из грубого сукна. Но рядом стоял дородный джентльмен с багровым лицом, в атласном жилете и бриджах до колен. Он держался за поводья с таким видом, словно только от этой несчастной клячи зависело спасение его драгоценной жизни.

— По какому праву? — спросила Джудит; рука ее скользнула в карман и сжала рукоятку пистолета.

— По нашему праву, — тяжело дыша, проговорил дородный джентльмен. — Просто мне нужна эта лошадь.

— Какое совпадение, сэр! Она мне тоже нужна, — заметила Джудит. — Отпустите поводья, будьте так добры.

Выражение лица слуги не сулило ничего хорошего. В руке он держал дубинку.

— Мисс, прошу вас, не надо создавать себе ненужных проблем. Вы сейчас быстренько слезете отсюда, и никто не причинит вам никакого вреда.

— Мне жаль вас разочаровывать, но кое-кому прел псе же будет причинен. — Джудит выхватила из кармана пистолет, направив его на человека с дубинкой. — Отойди от повозки, слышишь? А вы, сэр, отпустите лошадь.

Дородный джентльмен тут же с тяжелым вздохом, очень напоминающим вздох, с каким эта лошадь начала сравнительно недавно свой путь от таверны, бросил поводья. Однако слуга был замешен из более крутого теста.

— Она не посмеет выстрелить, сэр. В жизни не встречал женщины, которая могла бы спокойно выдержать звук выстрела, не говоря уже о том, чтобы выстрелить самой.

— А вот теперь, значит, встретил и приобрел новый опыт. Век живи — век учись. — И Джудит выстрелила.

Отметим: второй раз за сутки.

Пуля просвистела так близко от уха слуги, что тот почувствовал дуновение ветра. С проклятиями он отпрыгнул назад, и в этот момент испуганная лошадь рванула вперед, а Джудит ее еще и подхлестнула. Старая кляча галопом понеслись по булыжной мостовой, а Джудит хохотала, не замечая, что до сих пор не в силах разжать пальцы, державшие вожжи. Выехав на более оживленную улицу, она замедлила ход, бросила поводья и несколько раз глубоко вдохнула.

Уже совсем успокоившись, Джудит повернула на широкую, обсаженную деревьями улицу, которая вела к дороге на Катр-Бра.

Лорд Керрингтон только что вышел из дома. На нем был костюм для верховой езды. Нетерпеливо похлопывая хлыстом по голенищу сапога, он ждал, когда из конюшни к нему приведут коня. И тут лорд Керрингтон застыл, пораженный открывшейся перед ним картиной. Опознать кучера для него большого труда не составило. Потому что обладательницу такой копны локонов, отливающих при свете луны медью, спутать ни с кем другим было совершенно невозможно.

Какого черта! Что Джудит здесь делает?

Маркиз выбежал на дорогу — не отдавая себе лаже отчета, зачем — и ловко запрыгнул в повозку.

— Куда путь держите, мисс Давенпорт? Не говорите только, что убегаете, я все равно не поверю.

Джудит бросила на него рассеянный взгляд. Ну и ну! Что ни поворот — сплошные сюрпризы.

— Конечно, нет! Себастьян ускакал в район сражения, и я тоже не хочу отсиживаться. Чего ради скучать дома, когда мужчины веселятся на славу? А что это вы делаете в моей повозке?

— Хочу просить, чтобы вы подвезли меня, — коротко бросил он. — Ведь нам по пути, не так ли? Вы тоже спешите в Катр-Бра?

— Какое вам дело, лорд Керрингтон, куда я спешу? Он не дал себе труда ответить на этот вопрос.

— Вы безответственная сумасбродка, мисс Давенпорт! — резко произнес он. — Стоило брату оставить вас без присмотра, как вы тут же замыслили очередную глупость.

— Я полностью отвечаю за свои поступки, милорд. И, как вы сами недавно смогли убедиться, умею за себя постоять.

— С одним безоружным мужчиной справиться вы, пожалуй, сумеете. Это я допускаю. Да и то, если застанете его врасплох. Но что, позвольте вас спросить, вы сможете сделать против толпы обезумевших, озверевших от крови солдат, когда попадетесь им на глаза после битвы? Вот тут меня одолевают сомнения.

— Я только что вполне успешно защитила свою лошадь и себя от двух вооруженных негодяев, — парировала она.

— Примите мои искренние поздравления, — кисло произнес он. — Хотя, поверьте, ваша безрассудная храбрость не производит на меня ни малейшего впечатления.

— А это не ваше дело, милорд.