— Хорошо, Алина, охранница природы, зачем ты приехала в Турцию?

— Меня шеф послал по одному делу…

— Так-так-так, уже лучше, на кого ты работаешь?

Удивляюсь вопросу, конечно, но отвечаю, если захочет, все равно узнает, а скрывать мне в целом нечего.

— На Павла Петровича.

Макс хмурится, видимо пытается понять, о ком речь.

— На Петрова Павла Петровича, — решаю пояснить, а что? Мне не жалко, самой интересно, знает ли он моего начальника, от имени которого его фонд постоянно засыпают исками. Или такая мелочь его не интересует.

По глазам вижу. Он не знает. Не знает. Вы только подумайте. Помимо того, что его фонд так поступает с окружающей средой, так он еще и не обращает внимания на свои финансовые потери от проигрышей нашей маленькой компании.

— Что за дело?

— Дело?

— Лина, не зли меня.

— Так уже чем-то разозлила, только не понимаю чем.

Макс издает утробный полустон-полурык.

— Дело, по которому тебя отправили сюда.

— А, там что-то с заводом было, я уже не помню. Оказалось, что все на самом деле в порядке и…

Я и не заметила, как я расслабилась. Спокойно отвечаю на вопросы, беззаботно что-то рассказываю.

— Достаточно, — внезапно прерывает мой монолог Макс и накрывает мои губы своими.

Макс целует властно, напористо, с такой жаждой и ненавистью, будто наказывает за что-то. Поначалу теряюсь, чем он и пользуется, просовывая язык мне в рот. Чувствую, как живот затягивается в узел, начинаю ему отвечать, и он будто в цепи срывается, его язык грубо трахает мой рот, а рука уже пробралась мне под одежду и направляется… стоп. Но ведь так нельзя. То, что сейчас происходит, неправильно. Прихожу в себя и кусаю Макса за губу. Он замирает на мгновение и отстраняется.

— Стерва, — говорит обреченно-насмешливо, глядя мне в глаза.

А потом накидывается с еще большей страстью, оставляя укусы на моей шее и груди.

— Макс, остановись, — пытаюсь строго сказать, но голос хрипит.

— С чего бы это?

— Мне не нравится, — почти стону я.

Его рука быстро достигает своей цели, оказываясь в моих трусиках. Он удовлетворенно хмыкает и кидает на меня победный взгляд.

— Ни слова правды, — он качает головой.

Приспускает штаны, боксеры и входит в меня одним резким толчком.

Издаю полустон-полувсхип, вторая его рука наконец-то отпускает мои запястья и избавляет меня от остатков одежды. А потом…потом он меня наказывает. Жестко. Он не церемонится, нет больше поцелуев, нежностей, его руки крепко держат мои бедра, и он начинает двигаться широко, размашисто. Мое дыхание громко рвется, я не могу понять, что происходит. Он действует быстро и агрессивно. Я вижу, как бьется жилка на его шее, чувствую его запах, пропитываюсь им. И самое ужасное в этом всем, что мне нравится. Если в первый раз я еще могла подумать, что дело в том, что я не знала, кто он такой, то сейчас… я знаю. И я ненавижу этого человека. Того, кто сейчас берет меня с такой яростью, что мне впору наконец взять себя в руки и убежать. Вместо этого я прогибаю спину, пытаясь стать к Максу еще ближе. Вижу звериный оскал. Ему явно льстят мои попытки быть ближе. Ненавижу себя за это. Мое тело меня предало. Я предала себя и сейчас вся… принадлежу ему.

От осознания этого прикрываю глаза и проваливаюсь в ощущения. Боже, кажется, я не выдержу под таким напором. Меня никто и никогда так не брал. Одна его рука вдруг опускается мне на горло.

— Смотри на меня.

Следует холодный приказ.

Открываю глаза и сталкиваюсь с бурей, десятибалльным штормом, что царит в его глазах. Он тоже злится. Хочет меня и злится, что хочет. Что ж, мы квиты. Я тоже не хочу тебя желать. Пытаюсь растянуть губы в улыбке. Мои ноги начинают подрагивать от напряжения.

— Сука, — рычит Макс.

Выходит из меня и начинает кончать мне на живот. Под властью похоти и желания подаюсь ему навстречу. Я чувствую потерю. А он молча встает и уходит. Мудак. Ненавижу.

Спустя минуту в меня летят салфетки.

— Вытирайся, через полчаса выезжаем.

И он покидает комнату.

Ничего, Максимилиан Орлов, ты еще узнаешь, кто такая Алина и чего она стоит.

Спокойно вытираюсь, ловлю настороженный взгляд Музы, говорю, что все нормально, собираюсь и тоже покидаю комнату. На кухне уже кипит жизнь. Гульнара носится от плиты к холодильнику и обратно. Девушки помогают, маленькие дети таскают тарелки и помогают помыть, почистить овощи. Макса замечаю на улице, беседующим с Ахмедом и еще парой мужчин. Ну кто бы сомневался. Включаюсь в работу. Меня определяют в группу детей, помогаю резать сыр и хлеб. Один мальчик начинает на меня почему-то смотреть волком. Не понимаю, в чем дело, а потом Гульнара усмехается и поясняет, что тут у каждого свои обязанности и я взяла часть его, поэтому он боится получить меньше еды или, что это станет поводом для насмешек у остальных.

Тут на кухню лениво заходит Муза, окидывая всех кроме меня высокомерным взглядом. И направляется ко мне. Какое впечатление этот маленький котенок произвел на детей, словами не передать. Работа встала, дети просто молча с открытыми ртами наблюдали за тем, как Муза шествует ко мне, а потом начинает тереться о мои ноги.

— Ее бы покормить, — усмехается Гульнара.

— А как зовут того мальчика? — спрашиваю понизив голос, указывая на того самого мальца, у которого я забрала работу и который продолжает сверлить меня злобным и завистливым взглядом.

Гульнара с интересом на меня смотрит и тихо отвечает.

— Фируз, — зову мальца.

Мальчонка лет семи смотрит на меня как маленький волчонок. Ой, а другие дети как напряглись. Зря он переживал, никто бы не стал над ним смеяться. Он тут явно маленький авторитет. Вот, девчонки уже и про Музу забыли, тоже зло на меня смотрят, а мальчишки готовы броситься в атаку. Смешные такие.

Малец бодро подходит ко мне, присаживаюсь, беру Музу на руки и протягиваю Фирузу.

— Покормишь котенка?

Фируз удивленно и недоверчиво на меня смотрит. Но все-таки протягивает руки к котенку. Муза с интересом нюхает мальчишку и, удовлетворившись, забирается к нему на руки. Работа продолжается. Минут через пять мы накрываем на стол. Все это время краем глаза наблюдаю за Музой и Фирузом. Он охраняет кошку, как самое большое сокровище, все ей позволяет, балует, спасает от остальных детей. Хороший будет хозяин.

Мы быстро завтракаем, Макс сидит за другим краем стола и о чем-то переговаривается с мужчинами. На меня даже не смотрит, ну и ладно. Где-то через полчаса он просто встает и говорит, смотря прямо на меня.

— Нам пора.

Киваю и тоже поднимаюсь из-за стола. Несмотря ни на что я благодарна, что он меня не сдал.

Провожают нас всем двором. С нами пойдет только Ахмед, остальные просто желают нам доброго пути и говорят, что надеются на скорую встречу. Тепло обнявшись с женской половиной и помахав детям, хочу уже развернуться и выйти за калитку, но вдруг дети расступаются и вперед выходит мрачный Фируз с пригревшейся на руках Музой. Он пытается оторвать котенка от себя, но кошка вцепляется в его руки, вижу, как Фирузу больно. Не от царапин, а от того, что надо отдать котенка. Но он героически держится.

— Фируз, оставь.

— Что? — удивляется малец на чистом английском.

— Прости, хочешь оставить котенка себе?

Он смотрит на меня с недоверием. А я, понимаю, что это самый хороший выход. Сейчас я живу с семьей Федора и Алисы и не могу туда привести новое животное, да и не знаю я, может там у кого-то аллергия. А с собой забрать Музу я все равно не смогу. Во-первых, нужно будет сделать большое количество документов, а это займет много времени. Один карантин только около трех недель, если не ошибаюсь. Во-вторых, здесь котенку точно будет лучше, особенно с такой раскраской, она тут практически святая, да и климат опять же, можно везде гулять круглый год. А в-третьих, меня все равно практически всегда нет дома, ей будет очень скучно.

— Хочу, — отвечает тихо, но уверенно.