У меня с души словно камень упал, когда увидела счастливые лица королевской четы.

– Госпожа Айвори, у вас прекрасное заведение и чудный ассортимент. Мы прекрасно провели время и остались довольны атмосферой и обслуживанием. Можем ли мы рассчитывать и впредь, бронируя столик, на тот же самый, который занимали сегодня?

– Всенепременно, господин и госпожа Берайнрет, – я слегка склонила голову, чтобы выразить признательность за высокую похвалу, но не выдать инкогнито высокородных посетителей. Если бы кто-то кроме нас четверых, включая Клару, увидел со стороны, то попросту решил, что жест вежливости, не более.

– А какие ещё меренговые десерты у вас подаются,госпожа Айвори? – поинтересовалась королева, не скрывающая свою довольную улыбку и при этом с такой теплотой и нежностью поглядывающая на своего венценосного супруга, что даже неловко было их задерживать.

– У нас достаточно разнообразный выбор, благодаря наличию свежих фруктов и ягод. Я могу подготовить отдельное меню с полным ассортиментом всего, что может быть приготовлено в нашей кондитерской, и при брони вам достаточно будет указать свои пожелания.

– Прекрасно. Через пару дней я пришлю к вам посыльного за ним, – Её Величество накинула на голову капюшон, повторяя вслед за своим супругом.

Как только за королевской четой закрылись двери, я выдохнула и на негнущихся ногах дошла до Клары: – Может, сменишь Марию?

– Сейчас, только воды попью, – Клара проскользнула в комнату отдыха.

Воды... На её месте я бы уже графин валерьянки залпом выпила. Стоило официанткам поменяться, как следующей «на водопой» отправилась Мария, хотя наверху точно имелся запас питья для персонала. С другой стороны, после таких посетителей на нервах можно было даже лейки,предназначенные для полива цветов в мансарде опустошить. Ничего, ещё каких-то полчаса, и закроемся. Посетители потихоньку начали покидать кондитерскую, а я снова ушла на кухню. Мне осталось свернуть и убрать специальные кондитерские коврики, напоминающие тефлоновые, как в дверь постучалась Мария и, успев протараторить, что со мной хотят поговорить лично, пропустила вперёд Кеннета. Вот если бы можно было постучаться головой об стену, а затем метнуть в него скалку. клянусь, непременно сделала бы это.

– Господин главный инквизитор, что на этот раз привело вас ко мне?

– Хотел принести свои извинения за глупость с приглашением за столик. Мне действительно не могло прийти в голову, что вы откажетесь.

Я едва не задохнулась от возмущения: он, что настолько считает себя неотразимым или, что ещё хуже, всемогущим, что ему никто не отказывает?!

– Простите, но я чётко разъяснила, по какой причине это невозможно. Мне показалось, что приведённых аргументов было достаточно, чтобы перестать преследовать меня. Ваш дневной визит ещё могу понять, а вот последовавшую после него слежку – уже нет. Потом вы явились в кондитерскую снова и даже осмелились сделать заказ на две персоны, надеясь , что присоединюсь к вам. Это уже чересчур. Скажите честно: что вам от меня нужно? Ничего противозаконного я не совершала. Да, не удержалась и обратила внимание на просчёт в вашей маскировке. Готова принести свои извинения за эту дерзость, если моё письмо так оскорбило вас.

Неожиданно Кеннет замялся: – Со слежкой тоже вышло глупо. Мне просто показалось странным, что у такой молодой женщины, как вы, есть сын, хотя в личном деле об этом не было ни слова.

– А, то есть вы всё-таки решили самолично убедиться в моей распутной репутации... Прекрасно, просто потрясающе...

– Нет. Просто хотел предложить свою помощь.

Не знаю, как мои брови ещё остались на лице, а не перекочевали на затылок от удивления. – И позвольте узнать: каким же это образом? Поспособствовав определению в закрытый пансион, если бы у меня действительно оказался ребёнок, рождённый вне брака? Как это принято среди местной аристократии. Неужели вы думаете, что я согласилась бы на подобное? Или что у меня настолько нет мозгов, чтобы позволить себе настолько быть беспечной и безнравственной, чтобы изменить мужу или плюнуть на траур, пустившись во все тяжкие? Если моя семья и отношения внутри неё выбиваются из вашей привычной картины мира, то это совершенно не означает, что такого не может быть. Я действительно считаю Джеймса своим сыном, хотя его родила другая женщина. А он меня, в свою очередь, матерью, так как своей почти не помнил. Я его практически воспитала, хотя и познакомилась с ним, когда ему исполнилось десять лет.

– Да, действительно глупо как-то всё вышло. – согласился Кеннет. – Вы и тут правы: ваш образ жизни и общение с людьми действительно кажутся странными, хотя, если подумать, то вполне нормальными. Чем я могу загладить свою вину и как-то исправить ваше негативное отношение ко мне?

– Честно?

– Да.

– Достаточно просто оставить меня в покое. Это всё, чего я хочу.

– Рабочий день уже закончен. Может, всё-таки...

– Господин Кеннет, это у кондитерской рабочие часы окончены, но не у меня. Поэтому, как бы это ни выглядело невежливо, прошу вас покинуть пределы этого здания.

Я на самом деле устала настолько, что готова была даже вытолкать взашей настырного мужчину, если бы не его род занятий.

– Ещё раз прошу меня извинить, госпожа Айвори, – Кеннет надел цилиндр и направился к двери.

Я проследовала за ним, так как поняла, что не успокоюсь до тех пор, пока сама не закрою за ним дверь.

– Госпожа Айвори, вас тут спрашивает какой-то полицейский, – раздался голос Марии, спешащей мне навстречу.

– Полицейский?

Я вышла в зал и увидела того самого констебля, что дежурил возле входа в пятьдесят второй участок: – Добрый вечер. Что-то случилось?

– Лоуренс Листи сбежал .

У меня в глазах мгновенно потемнело. – Как и когда это произошло?

– Сегодня днём при пересылке на рудники. – быстро отрапортовал констебль. – Я как сменился, сразу к вам, чтобы предупредить.

Днём... Да за это время он давным-давно мог успеть добраться до Рортана! Да, сообщения о чрезвычайных происшествиях вроде побега заключённых передаются быстро, но только в том случае, если кто-то из конвоиров уцелел. В противном же случае информация дойдёт с большим опозданием. Чёрт, а ведь Лоу на последнем заседании суда, когда оглашали приговор, кричал, что костьми ляжет, но закопает Ларри, Кэлиону и меня! Я-то ладно, смогу ему хвост прижечь до горелых костей. А вот Кэлиону с Ларри нужно предупредить. С ними ведь ещё и Алиса... Ещё и время позднее...

– Мария! Сегодня ты закрываешь кондитерскую! Надбавку за переработку выпишу завтра! – я выглянула из-за плеча констебля и увидела стоящую у кондитерской двуколку с кучером. – Простите, но вам придётся нанять другого извозчика.

Выудив из кармана кошелёк, я достала золотой и вручила констеблю практически уже на бегу. Забравшись на свободное место, назвала адрес Ларри и пообещала накинуть сверху, если окажемся возле нужного дома как можно быстрее. Возница оказался весьма понятливым, потому что лошадка рванула с места так, что ветер в ушах засвистел, а я запоздало поняла, что забыла шляпку надеть, не до неё совершенно было. Ай, плевать на приличия, жизнь, тех, кто стал мне близок, дороже.

Расплатившись, я позвонила в дверь Фернов и еле дождалась, когда откроют. – Вечер добрый, Ларри! Мне срочно нужно поговорить с вами всеми.

Мужчина сразу подобрался, понимая, что без веской причины я бы к ним не приехала: – Что-то случилось, госпожа Айвори?

– Да, случилось. Заприте дверь, пожалуйста, хорошенько.

Кэлиона с Алисой как раз находились в гостиной, в которой пили чай на момент моего появления.

– Лоу сбежал. Я об этом узнала только что.

Жалобно звякнула чашечка в руках резко побледневшей Кэлионы. Адиса аккуратно забрала из её рук чайную пару, а Ларри присел рядом.

– Госпожа Айвори, это точно?

– Абсолютно. Мне констебль сообщил около получаса назад. Собственно, поэтому я и приехала, чтобы предупредить. Я не знаю, на что способен Лоу, но предлагаю перебраться во флигель, пока его не поймают. Днём в кондитерскую он не сунется, а ночью активируются защитные артефакты, оповещающие о постороннем проникновении. Места на всех хватит, да и район намного благополучнее этого.