Прекрасная возможность проверить, не ошибся ли снова насчёт Этель Айвори, и не связана ли она с кем-нибудь из прихвостней Ханемана. Ведь до самого благотворительного вечера считал её просто очередной «подсадной уткой», с недюжинным актёрским талантом, ведь она так правдоподобно изображала возмущение, что едва не поверил. Появление Этель Айвори на благотворительном вечере у вдовствующей графини Леттери меня обескуражило, ведь так просто с улицы в этот день не попасть, даже предложив за участие крупную сумму. Факт знакомства с самими хозяйками дома меня немало удивил и поставил под сомнения, что молодая вдова является очередной аферисткой. А ведь я был уверен, что это так. Слишком яркая, приковывающая взгляд... Независимая и держащаяся с достоинством даже когда делал весьма недвусмысленные намёки, особенно во время встречи в переулке во время задержания Ханемана. Всё сходилось одно к одному.

Перед тем как подписать постановление об обыске, мельком просмотрел личное дело Этель Айвори, но не нашёл там ничего, за что можно было бы зацепиться. С другой стороны, многие преступники ведут двойную жизнь, притворяясь добропорядочными гражданами. Вот только сегодня я не почувствовал в ней второго дна. Уверенная в себе и своей правоте молодая женщина, довольно-таки слабый маг, хотя и умело владеющая своим даром. Я хотел до этого извиниться, даже нашёл визитку с адресом кондитерской, намереваясь переговорить без свидетелей, раз на благотворительном вечере не удалось, но попал в день открытия! Хотя никаких подобных объявлений не встречал и даже не слышал. На всякий случай даже купил свежий выпуск газеты, подумав, что мог пропустить: всё-таки меня в первую очередь всегда интересует не светская хроника, хотя и её приходится почитывать.

Всё-таки Этель Айвори – женщина-загадка. Да, она родом не из этого мира, но всё-таки прожила здесь достаточно продолжительное время, чтобы адаптироваться к местным порядкам. Никто никогда не открывает заведения без объявления об этом событии, наоборот, заранее кричат из каждого угла. Особенно в первый день, но мальчишек-зазывал тоже не увидел.

Наконец, экипаж остановился у дверей кондитерской, но выдохнуть с облегчением я смог, лишь когда Этель Айвори скрылась за дверями. Верон, как обычно, проехал до конца квартала и обратился лишь свернув на другую улицу. – Куда теперь, господин главный инквизитор?

– Обратно к зданию инквизиции.

У меня ещё остались кое-какие дела, но в первую очередь стоит разобраться с делом Айвори. Что-то я ещё хотел у неё спросить, но эпатажное появление молодой вдовы капитально выбило все мысли из головы, а потом как-то всё пошло не так.

Ещё отъезжая от здания инквизиции, я заметила, как из-за угла показался ещё один экипаж. Учитывая, что извозчики даже днём неохотно любят проезжать мимо этого места, сомнений не осталось, что Кеннет всё-таки послал кого-то за мной проследить. Но я настолько устала после всего этого, даже сил повозмущаться не осталось. В конце концов, не в моём положении устраивать сейчас разбирательства, высказывая претензии насчёт того, что вполне самостоятельно могу добраться до дома. Как вспомню всю «радость», которая сопровождает иномирянок, у которых обнаруживается высокий уровень магии, так вздрогну.

Первые полгода на начальную адаптацию, если находился маг, согласный стать куратором, потом предстояло отбыть в закрытый пансион для попаданок с магическим даром выше третьего уровня и провести там несколько лет. Если нет, то сразу. Насколько мне было известно, это заведение представляло собой среднее между монастырём и тюрьмой, если сравнивать с описаниями, которые доводилось слышать в своём мире. Определённого срока обучения не было, всё зависело от заключения комиссии, основывавшейся на характеристиках, полученных от преподавателей и кураторов. Проблем с обучением у меня никогда не было, а вот характер... Я и сейчас-то нет-нет, да покажу крутой нрав, а одиннадцать лет назад совсем горячая была, могла высказать любому всё, что думаю как о человеке, так и о ситуации. Таких не любят нигде, просто в родном мире всё намного проще. А тут достаточно было просто заявить о недочётах системы, чтобы улучшить качество жизни, как сразу попасть в «чёрный список», а дальше либо пока тебя не сломают до уровня покорности, либо с такой паршивой характеристикой выпустят, что отпетые маньяки рыдать от зависти будут. Но даже не это меня напрягало.

После выпуска из пансионата следовала автоматическая постановка на учёт в инквизицию, как «условно неблагонадёжной». Да, иномиряне не были какой-то редкостью, но к тем из них, кто получил мощный дар, всё равно относились с некоторым предубеждением, опасаясь если не переворота, то смуты. Поэтому время от времени меня ждали бы вызовы в инквизицию для проверки. Даже несмотря на то, что даром своим почти не пользуюсь. Минус повестки из инквизиции состоит в том, что являться всегда нужно именно в ту, в которой ведётся учёт, следовательно, ни о каких поездках по стране речи идти не могло: вот так уедешь отдохнуть на север, а тут оп, и придётся срочно возвращаться назад. Даже титул Эдварда бы не помог. Сами вызовы не имеют чётких интервалов, всё зависело бы от инквизитора-куратора. Он мог не вспоминать пару-тройку лет, а потом дёргать каждые полгода просто потому, что захотел. Меня такой расклад сильно нервировал, поэтому проще было представить дело так, что выше третьего уровня дар не развился, и жить спокойно. Да, мы редко уезжали из поместья, но сам факт, что в любую минуту могут попросить предстать пред ясны инквизиторские очи, угнетал. Я слишком люблю свободу и независимость.

Сейчас, спустя одиннадцать лет, если кто-то узнает реальную мощь моего дара, мне грозит не только постановка на учёт, но и вполне реальный тюремный срок за сокрытие уровня магии. Да, маленькая ложь порождает большие неприятности, а тут...

Вот именно поэтому история с доносом меня напугала: живёшь себя тихо-мирно, никого не трогаешь, но в итоге получаешь кляузу в инквизицию. Ещё и совершенно идиотскую, но такую, чтобы непременно привлекла внимание дознавателей и инспекторов именно этого ведомства. В то время как в моём родном мире анонимки, если они только не содержат угрозы террористического характера, принято игнорировать, здесь им уделяется такое же внимание, как официальным прошениям и жалобам, так как многие простые граждане могут опасаться мести от магически одарённых, если те замешаны в каких-то тёмных делах. Интересно, до какой крайности готовы дойти мои конкуренты? Лучше бы работали как следует, а не дурью маялись. Радует только одно: никто никогда не станет искать анонима, если жалоба не подтвердилась. Кеннету так точно этого не нужно.

Вообще, после сегодняшнего допроса у меня остались смешанные чувства. С одной стороны, мой план сработал: главный инквизитор был сбит с толку, и особых расспросов по поводу доноса не последовало. Цель была поставлена – цель достигнута. А с другой... Как-то всё неоднозначно вышло с этими извинениями. Да, Кеннет пояснил, почему вёл себя так отвратительно во время наших первых двух встреч, но... «Ложки нашлись, а осадочек остался». Элси рассказывала о Томасе Кеннете, как об очень воспитанном человеке, и тот образ действительно не очень вязался с услышанным от подруги. Часто ведь бывает, что при малейшей возможности человек показывает своё истинное лицо, которое прятал за маской благочестия. Так почему же сейчас может быть по-иному? В конце концов, если Кеннет действительно был в образе, то никаких причин снова искать встречи со мной у него не будет. В противном случае опять придётся что-нибудь придумать. Хотя... Если бы захотел, воспользовался бы сегодня ситуацией, но этого не произошло. Побоялся, что в кабинет кто-то войдёт? Сомнительно. Он же главный инквизитор Рортана: достаточно приказа, чтобы его никто не беспокоил на протяжении определённого времени, и мимо даже муха не прожужжит. Не говоря уже о магическом куполе, способном заглушить любые звуки, происходящие в кабинете. Кеннету такие под силу.