Сбегаю от него подальше. В прачечную. Ноги и руки дрожат. Сердце сходит с ума. Из груди выпрыгивает. Виски трещат от надрывных ударов. Когда замечаю на полу и на белой полке размазанную кровь Максима — моё нутро в очередной раз сворачивается в тугой, болезненный узел и печёт.

Дура ты, Ива! Он тобой попользовался, а ты его снова жалеешь.

Не смей его жалеть! Пусть также горит в аду, как и ты!

Смахнув набежавшие слезы, подхожу к сушильной машине. Открываю люк. Машинка давно завершила программу. Даже платье моё остыло. Схватив его, вытаскиваю из барабана и столбенею от ужаса. Как так? Да оно уменьшилось в разы…

Нервно всхлипнув, пытаюсь понять, что я сделала не так?

— Кошмар… — хриплю я, подавляя подступающие рыдания. Сегодня точно не мой день. В чём теперь я уеду домой? В спортивных штанах Пожарского?

«Ладно…» — судорожно вздыхаю, смаргивая слезы. — «Похоже все к этому шло…»

Взяв себя в руки, выбрасываю платье в мусорное ведро и возвращаюсь в гостиную.

Макса нигде нет. Наверное, ушёл наверх переодеваться. Ночевать здесь никто из нас не останется.

Пользуясь отсутствием хозяина дома, нахожу рядом с диваном его спортивные штаны. В быстром темпе надеваю их на себя. Они мне великоваты. Ну и черт с ними. Главное, жопу не отморозить по дороге домой. Теперь мне уже совершенно наплевать, как я буду выглядеть в этом дурацком прикиде.

Запрятав футболку в джоггеры, завязываю на поясе шнурок. Подкатываю штаны под свой рост. Нахожу сапоги и пальто. Приходится повозиться, чтобы обуться и застегнуть на себе пуговицы. Осталось решить, на чем уехать отсюда домой. На такси или на его тачке…

Бож-ж-же. Вот сейчас я точно чувствую себя шлюхой.

— Поедешь без белья и колготок? — долетает мне в спину.

Вздрогнув, оборачиваюсь, и попадаю под прицел темных глаз Максима Пожарского.

Одет с иголочки в фирменные шмотки. Красивый. Высокий. Статный мужчина. Как всегда, источает силу и уверенность. На нем плотно облегающий пуловер без воротника, узкие темно-синие джинсы, куртка из натуральной черной кожи, начищенная обувь. На крепком запястье дорогие часы. Невольно засматриваюсь на правильные черты лица, на сильную шею с острым кадыком, на чувственный рот, на темные волнистые волосы, уложенные в прическу, и сердце в очередной раз сжимается и щемит от осознания того, что этот мужчина принадлежит другой. Не моего ранга. Не для меня — глупой, влюбленной девочки в дурацком прикиде клоунессы.

Лучше бы я провалилась сквозь землю.

Всё мое тело гудит от напряжения и полыхает огнем.

Сглатываю застывший в горле ком.

— Вот это должно тебе подойти, — Макс делает несколько шагов в мою сторону, протягивая абсолютно новый набор.

Отшатываюсь от него, как от огня, густо краснея.

— Заботьтесь о своей будущей супруге. О себе я сама позабочусь, — усмехаюсь горько, потому как не знаю, как еще реагировать.

Ненавижу себя за слабость. За обиду, которую на него держу. За желание прикоснуться к нему в последний раз. Ощутить жар его тела и вкус настойчивых губ…

— Ива, перестань, слышишь? Я бы не стал распинаться перед тобой, если бы не хотел видеть в тебе свою женщину.

— Свою женщину? Серьёзно? — стараюсь смотреть ему в глаза. Взгляд в очередной раз замыливается от слез. Сердце на разрыв бахает. Пожарский, сохраняя дистанцию, в который раз меня шокирует. Да так, что мне хочется и разрыдаться, и нервно заржать.

— Какую по счету, Максим Андреевич? Сколько их у вас было? Вы так охуенно трахаетесь, словно всю жизнь только этим и занимались! — выпаливаю, не давая отчета своим словам.

— Ваня… — Макс давит на нервы паузой, а после подходит ко мне. Я неловко отступаю. Не рассчитав траекторию, натыкаюсь на стул и едва не приземляюсь на пол. Пожарский прытко подхватывает меня за талию и впечатывает в себя. Током шарахает, провоцируя остановку сердца, а затем воскрешает своей близостью. Лёгкие набиваются до отказа пьянящим запахом. Я снова гибну, впуская его под кожу в который раз…

— Я сейчас отвезу тебя домой, а вечером мы с тобой встретимся и поужинаем в каком-нибудь уютном ресторане, где сможем спокойно всё обсудить.

Ива

— Идём. — Пожарский вытаскивает ключ из замка и подходит ко мне.

Я растерянно пялюсь на входную дверь, осознавая, что наша волшебная сказка осталась по ту сторону массивной стальной преграды. Здесь, кроме драмы, меня ничего не ждет.

«Я не хочу уезжать…» — думаю об этом, и сердце снова пускается вскачь. Ошалелое, измученное, оно бросается на ребра. От волнения задыхаюсь. В груди нестерпимо ноет. Щеки щиплет от холода, свежо, но я не чувствую прилива сил. Внутри я вся горю. Тоска заполняет каждую клеточку моего продрогшего снаружи тела.

Максим стоит напротив. Сканирует меня своим фирменным взглядом, от которого по коже расползаются колючие мурашки.

— О чём задумалась? — Грудной голос Пожарского отрывает меня от размышлений.

— Так… Ни о чём… — Из груди невольно вырывается судорожный вздох.

Отвожу взгляд в сторону, чтобы не тонуть в его глазах. Иначе снова сорвусь и зависну в них.

Напоминаю себе, что этот человек совсем недавно разбил вдребезги все мои девичьи мечты…

— Мы можем вернуться сюда в любой момент, — произносит Макс, приобнимая меня за талию. Пальцы стискивают через пальто мой бок. Ощущения разят током, прошивают каждый нерв. Прикрываю глаза, чтобы пропустить через себя волнующее тепло и прилив кратковременного удовольствия.

— Ваша невеста… Она была здесь с вами? — интересуюсь я, неожиданно закипая от ревности.

Боже, зачем мне это знать? Я все равно сюда не вернусь. Даже под страхом смерти.

— Я не приводил женщин в дом матери. Более того, никогда перед ними не отчитывался. Вань… — Тяжелый протяжный вздох опаляет мне висок. — Что ты со мной сделала? — Слушаю его низкий голос у уха и начинаю дрожать ещё сильнее. Ноги ослабевают. Колени едва не подкашиваются. — Приворожила меня? Скажи правду… — хрипит Максим, целуя меня в голову, а я чувствую, как глаза до отказа наполняются слезами. Крепче зажмуриваюсь, выдавливая накопившуюся горячую влагу, которая тут же беспощадно обжигает щёки.

— Отвезите меня домой, — шепчу я осипшим голосом.

От очередного эмоционального всплеска в горле образуется ком.

— Конечно, — коротко отвечает Макс, а затем уводит меня к машине.

Мы спускаемся по ступенькам во двор. На улице сыро. Мартовский холод пробирает до костей. Моросит ледяной дождь со снегом. Неприятно и зябко.

Меня еще больше накрывает. Тоска буквально съедает изнутри. Тянет обратно вернуться в дом. Нырнуть с Максом под теплое одеяло и никуда не уходить. Спрятаться с ним от непогоды и от всего мира за этими надежными стенами. Но это невозможно. Увы. Обстоятельства складываются против нас…

— Осторожно. Здесь можно навернуться, — предупреждает Пожарский как раз в тот момент, когда я умудряюсь поскользнуться на последней ступеньке. Взвизгиваю, теряя равновесие, и заваливаюсь в руки Макса. Вцепляюсь в него мертвой хваткой, да так, что пальцы немеют. Часто дышу, разглядывая в утренних сумерках обеспокоенное лицо.

Какой же он все-таки притягательный и опасный…

Взрослый, сильный мужчина. И чужой…

— Держу, — спешно озвучивает Максим.

Поднимая, ставит меня на ноги.

— Подошва скользкая… — выдыхаю ему в шею, думая о том, что сегодня с пируэтами прям перебор. А затем прикрываю глаза. Вместе с прохладой втягиваю его запах. Чувствую исходящий от кожи жар.

Бож-ж-же, какой он горячий…

Чужой мужчина не пахнет родным. А Макс пахнет одуряюще. Убийственно пахнет. Совсем не так, как его младший брат.

Вдыхая, я влюбляюсь ещё больше. Привязываюсь сильнее.

Не сдержав порыва, касаюсь губами его шеи. Пожарский замирает, а меня дурманом окутывает. Теряю контроль. Скольжу кончиком носа вдоль вибрирующей артерии. Пульс у него зашкаливает, как и мой. Прихватываю губами кожу…