С Ивой сталкиваемся на кухне, когда она выходит из прачечной и включает кран, чтобы помыть руки. Протягиваю ей чистое полотенце.

— Спасибо, — сокрушенно вздыхает, избегая зрительного контакта.

«Ну уж нет», — хмыкаю я. — «Копаться в себе — это неблагодарное дело».

Вытащив из шкафа тарелки, ставлю их на столешницу и следом выдергиваю из рук девчонки махровое изделие, которым она усердно пыталась содрать кожу на кистях.

Ива вскидывает на меня ошарашенный взгляд. Точь-в-точь копирую её эмоции. Пялимся друг на друга, как неподелившие фирменную майку подростки. Захлопав ресницами, она инстинктивно поджимает губы. Прищуривается. Смешная до невозможности и чудесная до умиления. Ну просто ангел во плоти.

Беру её за руки. Притягиваю к себе и вынуждаю обнять меня за талию.

— Даже не знаю, что тебе сказать, малыш, — напряженно выдыхаю, распуская небрежно собранный у неё на затылке пучок. Влажные пряди каскадом осыпаются на хрупкие плечи.

Я в который раз изучаю необычные черты её милого лица. На нём ни грамма косметики. Чистая кожа. Большие, яркие глаза с длинными, изогнутыми ресницами. Аккуратный носик, чувственные губы и круглые щёки создают вид неотразимой нежной девочки.

В такую можно ненароком влюбиться…

Встряхнув головой, прихожу в адекват. Прочищаю горло.

— О чём это вы, Максим Андреевич? — интересуется Ива, пронзительно глядя мне в глаза.

Если не расставить все точки над «и» сейчас, чувствую, что на этом далеко не всё закончится…

— О вопросе, который ты задала мне в гостиной.

— Вы никогда не любили? Никого? Серьёзно?

— Не хотел бы повторять пройденный урок. А тебе не советую заморачиваться над моей шуткой. Ладно?

— Я и не собиралась… — огорчившись, Иванна отводит взгляд в сторону.

Ну, всё, Макс. Доебались. Это полный пиздец…

Мать вашу, что за реакция? Что у неё в голове?

Девочка не может за пару часов влюбиться в незнакомого мужчину только потому, что потрахалась с ним. Ну не может!

Я могу принять многое: иллюзии там... Самообман. Химию. Но точно не любовь.

Оторвав себя от Ивы, хватаюсь за тарелки.

Знал, что связываться с ней себе дороже. Понимал. Но не устоял.

Слишком сильное влечение…

Такого я сто лет не испытывал.

— Наш ужин стынет. Я отнесу посуду и разожгу камин. Возьми в ящике столовые приборы. Убирать больше ничего не нужно. Окей?

Девчонка молчит, глядя куда-то в пространство.

— Ива? — тщетно пытаюсь привлечь её внимание. — В меня влюбляться не стоит. Я могу не оправдать доверия. Просто расслабься и наслаждайся сегодняшним вечером.

— Как скажете, Максим Андреевич, — вдруг поворачивает ко мне лицо, на котором расцветает довольная улыбка.

Что за хрень?

Господи, она сведет меня с ума.

— Не волнуйтесь. Как однажды сказал наш профессор Тихонов: «Все мы животные. И трахаемся если не для рождения потомства, то точно для здоровья». Какая ж тут любовь?

— Что за профессор такой… пришибленный? — ошарашено округляю глаза.

— Неважно, — отмахивается Иванна. — Несите тарелки, я вас догоню.

Ива

Я стираю с лица улыбку, как только Пожарский покидает кухню, оставляя после себя шлейф волнующего аромата и мои разбитые мечты.

Прикрываю глаза. Внутренний апокалипсис начинает набирать обороты похуже любой войны.

Я бы хотела не думать о том, какой он роскошный взрослый мужчина, но не могу себе запретить. Это сложно. Я влипла в него, как муха в мёд. И чем больше сопротивляюсь, тем глубже засасывает…

В отличие от меня, сопливой студентки, Пожарский четко знает свои желания и потребности, уверен в собственных силах и видит цель, к которой идет. А вот я…

Я в очередной раз запуталась.

На мгновение поверила, что понравилась ему. Как человек, а не однодневка для случайной связи.

Боже, что на меня нашло?

«В меня влюбляться не стоит. Я могу не оправдать доверия. Просто расслабься и наслаждайся сегодняшним вечером…»

Расслабишься тут. Как же.

Это ж надо было придумать такую чушь!

Знал бы профессор Тихонов, какую откровенную цитату я к нему приплела — отчислил бы из университета!

А если честно, то всё внутри горит и сжимается от обиды. Не хочется становиться куклой, которую завтра вышвырнут по ненадобности.

Как я это переживу?

Я уже привязалась к нему. С каждой новой секундой Макс нравится мне всё больше и больше. Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался. Не хочу, чтобы мы расставались.

Чер-р-рт! О чем я, наивная, думаю?

Вот вроде бы живешь, ни о чем не подозревая, а потом бац!

Одна нечаянная встреча. Всего один взгляд. Одно прикосновение. Один вдох. Первый поцелуй и всё… Тебя коротит, как от пронзающего разряда тока. И ты не думаешь, какой была эта встреча в начале. Ты желаешь продолжения.

Кажется, что этот человек — весь твой внутренний мир. Часть тебя самой. Отражение твоей души. Будто ты знаешь его не день и не два, а всю сознательную жизнь. Несколько жизней.

Кто-то скажет, так не бывает. Вспомни, с чего всё началось! Ты глупая, наивная дурочка!

А я не хочу возвращаться в прошлое. Мне нравится здесь и сейчас…

Нравится, как он с интересом смотрит на меня. Как прикасается. Как жарко целует мои губы и тело. Как делится со мной чем-то запретным и невероятным…

Я никогда не испытывала подобного. А Макс словно знает, чего я хочу, и дарит мне эти ощущения…

Дарит молодой неопытной девочке иллюзию счастья…

— Ива? Тебе помочь?

Долетевший из гостиной голос Пожарского вынуждает очнуться и рвануть на себя ящик со столовыми приборами.

Под лязг подпрыгнувшего серебра хватаюсь за ножи с вилками. Мизинец обжигает, точно его рассекает острым лезвием. Выдёргиваю руку из ящика — по ребру ладони струится кровь.

— Не нужно! — выкрикиваю, нервно принимаясь открывать шкафчик за шкафчиком в поисках мини-аптечки.

Черт возьми, где она может быть?

Что ж я такая нескладная рядом с ним?

— Где этот чертов пластырь? — шиплю я и тут же вздрагиваю от неожиданно прозвучавшего за спиной вопроса:

— Всё в порядке?

— Да! — Оборачиваюсь лицом к хозяину дома, инстинктивно зажимая мизинец в кулаке.

Пожарский сразу чует неладное.

— Что там? — спрашивает и сверлит прищуренным взглядом мои дрожащие руки.

— Где? — Губы дергаются в глупой улыбке.

— Ива… — Макс с усталым вздохом закатывает глаза, подходя ко мне ближе.

Кожей чувствую его раздражение, но скулить по поводу пореза я точно не собираюсь, как и подчиняться каждой его команде.

Чего он вообще прицепился ко мне? Не оправдывающий доверия…

— Ах, вы об этом? — акцентировано разъединяю кулаки, опуская руки по швам. — Так. Ерунда. До свадьбы заживет, — делано усмехаюсь я, вспоминая его наставления, и желание достать Пожарского до печенок выходит на первый план.

— Иванна! — Макс Андреевич рявкает, теряя всякое терпение.

От его тона сердце уходит в пятки, и я невольно сглатываю, но сразу же беру себя в руки.

— Порезалась! — издаю шумный вздох. — Ничего критичного не случилось.

— Покажи.

— Лучше принесите мне перекись.

— Руку покажи, — настойчиво требует.

— И пластырь дайте, — добавляю, не реагируя на его протянутую ладонь. — Дальше я справлюсь сама.

— Не беси меня, в противном случае вызову скорую, и тебя осмотрит врач, — Пожарский понижает голос, чтобы подчеркнуть своё доминирующее положение.

Ещё бы отсосать предложил!

«Какая, к черту, скорая?» — мои глаза расширяются как два огромных блюдца. Вспыхивают азартом.

— Из-за этого? — демонстративно протягиваю к его любопытному носу окровавленный мизинец, вытянув его ногтем вверх.

Андреевич неожиданно застывает, пялясь не на палец, а в мои бессовестные глаза. Как-то нервно сглатывает, а затем напрягает скулы настолько, что под натянутой кожей вздуваются желваки. Мне хочется нервно заржать. Я впервые сожалею, что не порезала средний палец. Вот, блин…