— Еще я вам скажу, что вы сделали большую глупость, явившись ко мне. Вот теперь я точно уверен, что именно вы подкинули гувернантке злополучное колечко. И вот еще что — я обязан доложить о вашем визите своему непосредственному начальнику — Председателю Окружного суда. И на суде заявлю, что вы мне угрожали дуэлью, если не поменяю свои показания.

[1] Островский А. Н. Женитьба Белугина

Поручик Сомов выскочил из моего дома аки гордая птица ёж, получившая пинок. Пожалуй, следовало дать. Но не по благородному это, если гостя, пусть и незваного, пинуть пониже спины.

Настроение, скотина, напрочь испортил. Я даже малость себя поднакрутил, фантазируя — какую пакость может мне сделать сын покойного Предводителя дворянства? Нанять каких-нибудь костоломов или сам подкараулит в темном переулке? Сомнительно. Нет в Череповце дураков, чтобы связываться с судейским чиновником, а заодно и с управлением полиции. Что-то другое поручику придется придумывать. Теоретически, можно создать ситуацию, когда у меня не будет другого выбора, кроме как принять вызов на дуэль. Или самому вызвать. Полено, что я показал поручику, скорее психологическое воздействие. Не стану я Сомова им бить, нельзя. Но, предположим, меня оскорбят в присутствии Леночки, что тогда? Вот-вот.

Стало быть, придется быть морально готовым ко всему. И что? Поднять лапы вверх и проблеять, что я гражданский чиновник? Фига с маслом. То, что мой противник человек военный, еще ни о чем не говорит. Не думаю, что в юнкерском училище (или, что там заканчивал Сомов?) учат снайперов. Скорее всего, юнкера стреляют для галочки, раз в месяц, а то и реже. Ну, как мы в учебке. Пять выстрелов одиночными, пять — очередью, но главное, чтобы гильзы собрали!

Сам я стрелять более-менее научился, но следует еще потренироваться. Надо только патронов прикупить.

Пока предавался пустым фантазиям, явилась Нюшка. Сразу же, едва скинув кожушок, кинулась к печке, отодвинула заслонку и запричитала — все выкипело! Суп выкипел? Или там щи были?

Определенно, день у нас нынче не задался. А все почему? Да потому, что некоторые молодые люди две недели пост не блюли. Вот так оно всегда и бывает.

— Плохая я кухарка, — угрюмо сказала девчонка. — За щами не доглядела.

— А при чем здесь ты? — удивился я. — Мой прокол. Ведь это я тебя отправил информацию добывать. Щи выкипели, кашей пообедаем.

— А каша… Про кашу-то я забыла.

Эх, нелегка участь прислуги. Стажироваться нужно. Плохо, что стажироваться Нюшке приходится на мне.

Я уже начал надеяться, что кухарка предложит сварганить яичницу. Куда там! Дитя своей эпохи. Какие яичницы в пост?

— Придется тебе в кухмистерскую идти, — сказал я. — Денег сколько нужно? Давай какую-нибудь баночку заведем, куда я денежку на хозяйство стану складывать?

— Так вы мне на хозяйство уже давали, — напомнила Нюшка.

Уже давал? Не помню. Видимо, и на самом деле придется завести учетную книгу. Вон, как Нюшкина приходо-расходная.

— А ты уже все истратила? Если истратила, то скажи — сколько надо?

— Куда я бы их потратила? Вы мне перед отъездом три рубля дали, я только рубль и истратила — чай купила и сахар. А все остальное у нас и так есть.

— Болтаешь ты много, — с напускной строгостью сказал я. — Хватит болтать, дуй в кухмистерскую, обед купишь. На двоих.

Нюшка опять завздыхала — мол, что за кухарка такая, если за обедами в кухмистерскую пойдет? Однако, отправилась мыть горшки. Кухмистерская, при всех ее достоинствах, имела один серьезный недостаток — туда нужно приходить со своей посудой. А ведь могли бы придумать какие-нибудь одноразовые контейнеры.

— Аня, ты мне самое главное не сказала — узнала что-нибудь про Варвару? — напомнил я своей юной кухарке, что стало причиной выкипевшего обеда.

— Ничего интересного, — шмыгнула носом Нюшка.

— Деточка, ты не простудилась ли часом? — забеспокоился я. Вот только соплей мне тут не хватало.

Отправился в свою столовую-гардеробную, вспомнил, в котором из чемоданов лежат мои носовые платки, взял один. Кажется, появился еще один потребитель матушкиных платков. Раньше на Наталью изводил, теперь на Нюшку.

— Иван Александрович, куда мне такой? — принялась отнекиваться девчонка.

— А что не нравится? — удивился я.

— Платок дорогущий, гарнитурный. Увидит кто, скажут — украла девка.

Гарнитурный? А я думал, что шелковый. Тьфу ты, опять забыл, что гарнитурой здесь именуют плотный и дорогой шелк. Но мне больше нравятся платки попроще.

— Посылай всех… лесом.

— Ага, так и сделаю, — буркнула довольная Нюшка, прочищая нос.

— И лапы передние не забывай мыть, — наставительно сказал я. — Желательно с мылом!

— Да я и не забываю, — огрызнулась кухарка. — Что вы мне все время талдычите-то?

Про необходимость мыть руки я девчонке уже несколько раз говорил, но можно и повторить. Подросток, что с него взять? То есть, с нее.

— Будешь вякать — ухи надеру, — пообещал я, хотя мы с кухаркой уже знали, что ухи ей драть не станут. А надо бы иногда. — Так что там выяснила?

— Так я же и говорю — ничего интересного. Ну, хитрожопая она… Ой, простите, Иван Александрович, вырвалось.

— Ничего страшного, — усмехнулся я. — Приходилось мне и похуже слова слышать. А почему хитрожопая?

— А она мужикам, которые масло оптом сдают, глазки строит, хвостом перед ними крутит, хихикает. А мужики сразу и рот разевают, похихикивают, да за бока ее пытается ухватить, а не замечают, что масло она взвешивает неправильно — тут полфунтика не довешает, там фунтик. Вроде, и немножко совсем, но за месяц уже изрядно прибыли набегает.

Значит, хвостом крутит перед мужиками? А что, интересно даже. И, не исключено, что она перед Паисием Ларионовым «хвостом крутила», лишь для того, чтобы тот потерял бдительность, а она тоже его надула. Вот так всегда. Раскатал старый дурак губу на молодую бабу, а ей и всего-то чуток поживиться нужно.

Сколько раскольник из Пачевской волости мог масла привезти? Пуд, может два в неделю, не больше. Но это надо знать количество коров и их надой.

— Ань, а сколько сливочное масло стоит?

— Так по-разному, — откликнулась девчонка. — У Самылова — сорок копеек фунт, а у Гришина с Ивановым — по сорок две.

— А по сколько мужики сдают?

— Тоже по-разному. Купец лишнее масло не возьмет, куда его продавать-то? Пролежит, прогоркнет, растапливать придется. А если и возьмет, то с уценкой. Бывает, когда тридцать копеек за фунт, бывает по тридцать пять. Купцу же наварить нужно.

— Получается, не так и много Варвара у мужиков отщипнет?

— Иван Александрович, так и курочка понемножку клюет. А больше-то и нельзя, заметно будет, — рассудительно отозвалась Нюшка. — Но Демин масло на перепродажу скупает. У него купцы гильдейские оптом берут, в Петербург отвозят. Там-то масло уже по пятьдесят копеек за фунт идет, а то и дороже — по шестьдесят. Но тоже от спроса зависит. Дядя Платон, он все больше сам по деревням ездит, а тетка Варя в лавке — и покупает, и продает.

— В общем, ты молодец, — похвалил я девчонку.

— Почему молодец? — удивилась юная «разведчица». — Я же ничего не узнала. То, что тетка Варя перед сбытчиками хвостом крутит — так это обычное дело. Хочешь прибыль заполучить — улыбайся, как дура, мужики это любят. Если баба не дура, то что и за баба?

— А бабы этим и пользуются?

— Конечно, — фыркнула девчонка. — Мужики должны думать, что они самые умные. А нам что, жалко, что ли? Пусть думают.

Ай да Нюшка. С ней оба уха нужно востро держать. И не расслабляться.

— Вот видишь, сколько я интересного узнал, — усмехнулся я. — Если что-то еще нароешь, так хорошо. А нет, так и этого хватит.

Вечером отправился в гости к невесте. Но вначале заглянул к городскому парикмахеру. Решил, что если клиентов нет, подстригусь, а коли много — так ну его нафиг, схожу к невесте нестриженым. К счастью, мастер скучал. Увидев меня, расцвел в улыбке.