Брайант выдохнул:

— Боже милостивый, неудивительно, что ваши люди считают себя королями космоса!

— Где ты был? — спросил Фелтри.

— Я был в Андромеде.

— Что ты там нашёл? — тихо спросил Грач Чай.

— Смерть. Красоту. Страх.

— А что ещё там есть? — варконид задрожал всем телом, его взгляд был устремлён куда-то вдаль. — Теперь я понимаю, почему этих людей больше ничего не волнует. Для вас открыт весь космос — вселенная за вселенной, человек не смог бы дойти до его конца, даже если бы прожил десять тысяч лет — и при этом без опасностей, без усилий, и всегда что-то новое. Боже мой, Брайант, если бы мои люди узнали об этом…

Он вскочил и бросился к Фаону, находившемуся ближе всех к нему. Но он забыл, что был стреножен, и упал. На мгновение его лицо превратилось в маску чистой ярости. Затем его внимание, как и внимание всех остальных, резко переключилось на дверь, в которую вереницей входили люди.

Их было восемь, и ещё один шёл впереди. У восьмерых было оружие, похожее на то, которое Белат использовал против варконидов в Аннамаре. Девятый, по-видимому, был каким-то официальным лицом.

Он заговорил с Фаоном, с удивлением и тревогой глядя на незнакомцев. Он говорил очень резко, и Фаон обнажил зубы в горькой усмешке.

— Он упрекает меня, — сказал он Брайанту, — в том, что я усугубляю свои грехи, приводя незнакомцев в Котмар, что категорически запрещено. Вот только ни он, ни Совет Котмара ещё не понимают, что наступил конец одних времён и начало других. Они больше не властны над ситуацией.

Потребовался ровно один час и шестнадцать минут по наручному хронометру Брайанта, чтобы доказать, что Фаон ошибался.

Совет Котмара был малочисленным. Он состоял из стариков и старух, знавших несколько простых истин и не отступавших от них. Всё идёт так, как шло раньше. Всё будет идти, как шло раньше. Путь Котмара правильный, и другого быть не может. Совет не допустит этого.

Они сильно напомнили Брайанту андромедянина, предпочётшего держаться за свои жабры и не позволившего бы никому другому поступить иначе, если только это было в его силах.

Совет не удивился возвращению Фаона. Его ждали. В заброшенных городах не было еды, а на поверхности не было возможности выжить, поэтому в конце концов все, кто был достаточно безумен, чтобы сбежать из Котмара, были вынуждены вернуться. От правосудия было не скрыться.

Согласно закону, Кира должна была отправиться в Дом Сна. Но теперь она не пойдёт туда одна. Чужаки будут сопровождать её. Чужакам было запрещено появляться в Котмаре в целях безопасности города, а так же для них не было ни еды, ни места в экономике.

— А как же варкониды? — воскликнул Брайант, указывая на Грача Чая. — Его люди. Мы привезли его к вам в качестве пленника, чтобы у вас была возможность выторговать себе подходящие условия — разве вы не собираетесь использовать его?

— Он нам не нужен, — заявил спикер Совета.

— Вы думаете, что сможете просто игнорировать этих людей? Притвориться, что их не существует? — Брайант был в ярости.

Он обвёл взглядом полукруг членов Совета, королей космоса, в своих прошлых жизнях владевших вселенными, но в этой жизни не обладавших ничем, кроме упрямого самодовольства.

— Варкониды, — сказал он, — разрушат город безо всяких переговоров, пока вы будете грезить на своих диванах.

— Как они доберутся до нас? — спросил спикер. — Разрушить туннель — дело нехитрое.

— Тогда вы будете отрезаны от Аннамара.

— Есть и другие города.

— Они обыщут всю планету, пока не найдут вас. Если вы убьёте Грача Чая, они будут жаждать и мести, и добычи.

— Пусть ищут, — ответил спикер. — Со временем им это надоест.

И Брайант понимал, что это вполне может быть правдой. В отчаянии он сказал:

— Значит, вы даже не поможете нам завершить нашу миссию? Я объяснил вам, что она значит для Пограничья.

— Это не наше дело. Мы не чувствуем себя обязанными принимать в этом участие.

— Ладно, — с отвращением сказал Брайант. — Но, по крайней мере, отпустите нас. Дайте нам амуницию и оружие, и мы сами попытаем счастья. — Он обнял Киру за плечи. — Мы возьмём её с собой. Нет необходимости убивать её. За пределами этого мира есть множество миров, и их можно достигнуть без Странствия.

Спикер Совета невозмутимо сказал:

— Закон должен соблюдаться ради безопасности общества. Очевидно, что отпустить вас на поверхность невозможно. Если хотя бы один из вас выживет, местонахождение Котмара станет известно всем. Нет. В Доме Сна нечего бояться, в нём нет боли, он не омерзителен. Всё заканчивается быстро.

Он повернулся к Фаону:

— И ты, тот, кто в основном виноват во всём этом, тоже уйдёшь. Ты всегда был нарушителем спокойствия, Фаон. Мы больше не можем это терпеть.

Фаон свирепо спросил:

— Это и есть ваше представление о справедливости? А как насчёт жителей Котмара? Разве они не должны хоть что-то сказать о том, как устроена их жизнь? Возможно, некоторые из них предпочли бы уехать и жить как другие люди, под открытым небом. Имеете ли вы право останавливать их?

— Да, — сказал спикер, — как мы делали это раньше, и как мы будем делать всякий раз, когда это будет необходимо, ради безопасности и сохранности Котмара. И я очень боюсь, Фаон, что твой сын из-за твоего воспитания со временем последует за тобой в Дом Сна. Но пока мы оставим его в живых. А теперь…

— Вы, сэр, — сказал Брайант, — лицемерный убийца. И настанет день…

Впервые на лице старика промелькнула вспышка неподдельного гнева.

— Вас не просили приходить сюда, — воскликнул он. — Вы пришли сюда незваными. Предположим, я пришёл бы в ваш мир и сказал вам, что ваши многовековые традиции, весь ваш образ жизни должны быть немедленно отменены, а вместо них принят мой образ жизни? Как бы вы отнеслись ко мне?

Он обратился к стражнику:

— Пусть приговор будет приведён в исполнение.

Он отвернулся и начал обсуждать с Советом наиболее эффективные способы блокирования туннеля в Аннамар. Белат отступил в нишу, почти скрывшись из виду, его окаменевшее лицо было очень белым. Стража окружила пятерых осуждённых и вывела их из мраморного зала Совета на площадь.

Она была намного больше площади в Аннамаре, и в центре её возвышалась башня Странствия. Фелтри посмотрел на неё и сказал:

— Думаю, вам не стоит их винить. Я имею в виду, что если бы у меня было всё это, я бы не рискнул всё потерять, даже если бы вся галактика вокруг меня разваливалась на куски.

Брайант понимал, что Фелтри сказал правду. Даже одна жизнь настолько драгоценна, что человек пойдёт на всё, чтобы сохранить её, и жители Котмара могли потерять не одну, а много жизней, если бы что-то нарушило их обычаи.

В кольце охраны, держась поближе друг к другу, они в мрачном молчании прошли мимо башни. Все они, казалось, были ошеломлены случившимся, и Брайант никак не мог осознать тот факт, что его на самом деле вели на казнь. В немом ужасе он посмотрел на свои ноги, уверенно шагающие навстречу смерти, а затем на Киру. И она посмотрела на него глазами, в которых блестели слёзы, и прошептала:

— Прости меня…

Скорбным тоном, подобающим приговорённому к смерти, Грач Чай сказал:

— Юноша следует за нами по пятам. Я думаю, у него есть оружие. Если бы вы могли освободить мне руки…

Когда его забирали из дома Фаона, стражники сняли путы с его лодыжек. Брайант, увидев, как заблестели глаза Фелтри, и сам воспрянул духом: шансов было немного, но это было лучше, чем смиренно, как стадо овец, погибнуть в этом чужом городе.

Стражники не носили коммуникаторов, а у Фаона и Киры всё ещё оставались их, так что они могли поговорить с Брайантом. Он дал им несколько быстрых мысленных указаний, а затем печальным тоном ответил Грачу Чаю:

— Когда мы будем проходить мимо угла этого здания, девушка упадёт в обморок. Поймай её.