– О, господи! Я… больше не могу! Дева Мария! Как мне хорошо! Мой рыцарь! А-а-а!

Моя рука скользнула вниз, ладонь легла на увлажнившееся лоно. Девушка изогнулась в истоме, застонала, ее ногти впились мне в спину, а тело сотряслось от судорог оргазма.

После двух часов безудержной и неистовой любви ее горячность постепенно исчезла, вино и бессонная ночь дали себя знать, и девушка стала откровенно клевать носом. Я посмотрел в окно. Начало светать.

– Скоро утро.

– Да, мой милый Клод. К сожалению, мне надо идти. Ты, мой мужчина, подарил мне чудесные, почти божественные, ощущения. Я так сильно благодарна тебе за эту ночь безумной любви, что даже не могу передать словами. Я буду помнить…

Я закрыл ей губы поцелуем, затем легонько подтолкнул к двери:

– Прощай, моя несравненная любовь. Я тоже буду помнить тебя.

Когда девушка ушла, я еще раз посмотрел на смятую кровать и решил, что спать не хочу.

«Да и делать мне здесь больше нечего. Поеду».

С трудом отыскав свою лошадь на конюшне, я отправился в Бурж. Мне надо было повидаться с Бретонцем, перед тем как отправиться в Тур.

Секс с Марго здорово поднял мне настроение, и сейчас, как ни странно, меня переполняла бездумная радость. Это было странное состояние для человека, у которого вся его прошлая жизнь ушла на подчинение приказам и выполнение заданий. Я ехал на лошади и радовался жизни.

«Может, меня Луи, знаток всего прекрасного, покусал ночью, – с насмешкой подумал я, – и я скоро начну восхищаться полетом бабочек и читать стихи. Не дай боже!»

Первую остановку я сделал, завидев таверну Кривоного Анри. Не успел я спрыгнуть с лошади, как в дверях появился хозяин и сразу расплылся в улыбке при виде меня.

– Господин, здравствуйте! Уже возвращаетесь? Будете есть? Стаканчик холодного вина?

– Буду есть. Только кислятину, которую ты выдаешь за вино, как в прошлый раз, мне не подсовывай. Дай самого лучшего вина!

– Конечно, господин, конечно! Прошу вас, проходите.

В одном углу, за столом, сидел коробейник, молодой мужчина. Он жадно ел, запивая похлебку пивом. Большой короб, стоящий рядом с ним на полу, сам по себе говорил о его профессии. В другом углу сидело четверо крестьян, пивших пиво. Пустые корзины и мешки, лежащие рядом с ними на скамьях, говорили о том, что их хозяева расторговались и зашли в таверну промочить горло. Сел за стол.

– Овощной суп со свининой. Есть тушеная свинина с горохом. Кровяная колбаса с душистыми травками. Могу сделать яичницу. Сыр двух видов… – стал перечислять хозяин.

– Суп, свинина и вино.

Налил себе в кружку вина из кувшина. Сделал пару глотков, бывало и лучше, но морщиться не стал. Прямо передо мной уже стояла миска с горячей и аппетитно пахнущей похлебкой. Только я запустил ложку, как послышался стук копыт. Хозяин еще не успел добраться до двери, как на пороге таверны появился Луи. Игнорируя хозяина, он сразу направился ко мне.

– Ты хотел убежать от меня, дружище? – спросил он меня, садясь напротив меня.

– Нет, конечно, мой благородный друг. Только я решил, что тебе в компании со старым другом будет намного интереснее, чем со мной, поэтому не стал разыскивать тебя, – с затаенной усмешкой произнес я.

– Не волнуйся, мой друг. У нас с ним хватило времени и поговорить, и вспомнить о прошлом. Эй, хозяин, и мне похлебки! Да поживее! – скомандовал Луи.

Всю дорогу до самого Буржа шевалье развлекал меня рассказами о том, как хорошо его принимали в поместье виконта де Сен-Сир. Приехав в город, мы заселись в гостиницу, после чего де Жуанвиль отправился на прогулку, а я, заявив ему, что у меня есть еще дела, отправился к Бретонцу. Он оказался дома и был искренне рад моему приходу. Баклага хорошего вина, которую я принес с собой, помогла мне в самых мрачных красках описать все несчастья, постигшие дом графа де Круа.

– Вот такие дела, Пьер. Детей у него не осталось. Да и пьет он сильно, так что ему недолго осталось.

– Мне доводилось раньше слышать, что его сын Рене погиб на войне, но чтобы вот так принять смерть… Это ужасно! И дочь ушла в монастырь. Знаешь, мне бы хотелось радоваться его горю, но почему-то не могу. Как-то размяк я за последнее время. Может, это старость?

– Ты на себя посмотри, Пьер! Мужчина в полном соку! Найди себе симпатичную двадцатилетнюю вдовушку и наплоди с ней кучу маленьких бретонцев.

– Двадцатилетнюю вдовушку?! Ха-ха-ха! – от души рассмеялся Пьер Бретонец, а я за ним вслед.

– Слушай, ты там говорил про должность. Купил? – спросил я.

– А ты как думал! Теперь я не старший писец, а один из помощников мэра.

Мы снова выпили, теперь за его новую должность, после чего Пьер сходил в свою спальню и принес мне кошельки с деньгами и шкатулку. Выложил на стол. Я подтолкнул ему один из кошельков.

– Твое. Забирай.

– Благодарю, Клод. С тобой приятно иметь дело.

– Какие новости в городе?

– Королевская комиссия продолжает работать. Благодаря ей у нас в городском совете произошли большие изменения. Кого-то уволили, а кто-то и сам ушел. А ты думаешь, как я свое место получил? Поговаривают, что на следующей неделе состоится публичная казнь, но кого будут вешать, не скажу, не знаю. Да, чуть не забыл! Аккурат сразу после дня Преображения Господня бывшего королевского нотариуса Огаста Фонтена нашли мертвым.

– Отравили?

– Не знаю, Клод. В городе об этом молчат.

«Так может, шевалье убили не из-за порученного ему эмиссаром дела, а потому, что он знал человека в Туре? Теперь тот убирает всех, кто его мог знать. Интересно, я в его списке есть?»