– Ну, пусть я – крепость, – он устроился поудобнее рядом с подругой. – Кто соединит меня с другой? Или будем разрушаться?

– Разберем тебя по камню, – улыбнулась подруга.

Вдруг дверь распахнулась, и несколько девушек ворвались в комнату, заполнили ее и прокричали:

– Мужчина в постели! Ночью! Разносчик вируса!

Затем так же быстро они вышли, и номер затих.

– Что теперь будет? – подруга закрыла лицо руками.

– Камня на камне не оставят, – он засмеялся.

– А если домой напишут?

– Тебе завидуют. Гордись! Соседка сейчас убежит.

– Крепости не убегают, – подруга опустила руки. – Когда мы будем вешаться? Я за ночь опять похудею. От недосыпа. А она молчит. Эй, скажи что-нибудь!

– Не пора ли расходиться? – она заложила палец между страницами книг.

– Еще успеем, – ответил он. – Разъедемся надолго.

– Навсегда, – поправила она.

Подруга вздохнула:

– Не люблю такие поездки: только познакомишься – и уже расстаешься, и снова между вами – пропасть, бурная река. И на переправу нет ни времени, ни денег. Да еще люди удерживают.

– Захочешь, переплывешь, – он изобразил гребок. – Кто говорит «навсегда», тот не хочет. А ко мне – пожалуйста, приезжайте.

– Но адрес забудешь дать, – хихикнула подруга.

– Я – не забывчивый, как твоя соседка. Вчера звала, а нынче не помнит. Мечтала, что подерусь из-за нее насмерть. А я не стал. Буду умирать от синдрома.

Подруга закрыла ему рот ладонью – он схватил ее пальцы и сжал в своих:

– Будущее – в наших руках. А она…

– Хотите, предскажу вам будущее? – она отложила книгу и повернулась к ним. – Он заживет с той, что ждет его. Но застукает ее с другим и уйдет без драки, поджав хвост. А ты скоро станешь женщиной. Наспех, с первым встречным. Даже о последствиях забудешь. Больше его не увидишь: адреса он не оставит. Потом встретишь другого, на всю жизнь.

– Поздравляю, – он поцеловал подругу в щеку.

– А ну вас, – та столкнула его с кровати.

Он встал и направился к выходу.

Когда дверь скрипнула, девушки пропели хором:

– Ду-ура!

9.

На следующий вечер встретились в баре.

Сначала он подошел к ней, но потом сел между шустрой и подругой.

Девушки спросили, где он был так долго, целый день, но он не ответил.

Рассказали, что пропустил собрание: им вручили подарки за кровь, поблагодарили за спасенных. Объявили, что в крови у кого-то нашли вирус. После проверки обещали выслать зараженного из города.

Он молчал. Она не поднимала головы.

Играла тихая музыка, но танцевали немногие.

– Никто нас не приглашает, – вздохнула подруга.

Шустрая предложила выпить за влюбленных.

– Он сегодня что-то задумчив, – обронила одна из пианисток. – Сохнет. По ком из нас?

– Проведем собрание? – рявкнул он.

– Мы тебе сыграем, – пианистки сели за клавиши.

– А ты потанцуй с подругой, – добавила шустрая.

– С какой из двух? – он подошел к ним, но обе сразу встали и выскочили из бара.

Он догнал их в номере.

– Я больше не могу, – всхлипнула подруга.

Он заставил их рассказать, что случилось.

Утром на пляже девушки накинулись на подругу: угрожали отправить письмо домой. Говорили, что нужно соблюдать правила: никто из них не проводит ночи с мужчиной. Да еще напоказ. И не бегает за ним, как собачонка. Не она одна здесь в девушках. Пусть представит, каково другим.

На полуслове подруга вылетела на балкон:

– Хватит!

Они переглянулись.

– А о тебе? – спросил он.

– Если бы только пискнули, то пожалели.

– Что им нужно от нее?

– На тебя неровно дышат.

Подруга вернулась:

– Я на вас не в обиде. Но вы меня подставляете. Вы боитесь, а не я. Даже в баре не садитесь рядом. А я теперь из номера – ни ногой. Или уйду, продамся местным. Они у гостиницы только и ждут.

– Кого ты слушаешь? – прокричал он. – Тебя ведь еще не купили. Ну, придет письмо – и что?

– Весь город узнает, – подруга смахнула слезу. – Со мной ни один не пойдет. Хотите меня выручить – ходите в обнимку. Или бегите отсюда. Возьмитесь за руки и прыгайте живо куда сможете! – она ринулась к двери. – Простите меня!

10.

– Надо ее догнать, – засуетилась она.

– И почесать за ухом, как собачонку, – он встал и вывел ее на балкон.

Море шумело в темноте. Внизу стонало пианино.

– Я думала, у нас другая музыка будет, веселее.

Он закрыл ей рот поцелуем.

Потом предложил:

– Пойдем ко мне в номер!

– Что мы там будем делать?

Но не успел он ответить, как дверь открылась и в комнату стали заходить девушки:

– Беглецы! Нас никто не приглашает. Где подруга?

Они разбрелись по номеру. Шустрая обняла его и закружила в танце: «Одна я тебя не боюсь!».

Потом его подхватила другая, третья, четвертая…

Пианистки играли на губах.

В суматохе она стояла посередине и растерянно озиралась. Он шепнул: «Иди ко мне. Я – следом».

У дверей своего номера он настиг ее. Они вошли, он запер дверь, и они сели в кресла. Он поцеловал ее.

– Где твой сосед? – отодвинулась она.

– Он не придет – мы договорились.

– Я сегодня получила письмо из дома. С ним тоже начиналось с поцелуев. Теперь я ему даже не отвечу.

– Чего ты боишься? – он притянул ее к себе.

– Тебя.

– В первый раз нам никто не мешает.

– Мне мешаешь ты. Я тебя не знаю. Хватит с меня всяких случаев.

– Можно знакомиться до смерти.

– У нас еще несколько дней. И вся жизнь.

– А если завтра я умру? Если я не владею будущим? А ты – хочешь. Я уступаю ночь, а тебе подавай все остальные. Это – насилие.

– Может быть, любой случай, как у нас, насилие?

Он обнял ее, приподнял и повалил на кровать. Она вырвалась, схватила вазу и швырнула в стену:

– Мы порежемся об осколки, и кровь смешается.

– Мы можем смешать ее и по-другому.

– Я позову на помощь.

– Ты их уже не боишься? Зачем же пришла?

– Ты спешишь.

– Ты опаздываешь.

– А ты подожди, пока догоню. Кровать, как и стол, надо сначала накрыть.

Они снова сели в кресла и взялись за руки. Она порывалась уйти, но он удерживал ее. Три раза он спрашивал: «Будешь звать?» – она отвечала: «Буду».

После третьего он проводил ее к себе.

11.

На прогулке в крепость они отстали и заблудились.

– Зови людей на помощь, – хмыкнул он и полез на колокольню. – Буду бить в колокола.

– От твоего боя крепость рухнет! – крикнула она.

На его перезвон откуда-то сбежались люди в черном и бросились к ним с кулаками и палками.

Под ударами они углубились в подземный каменный лабиринт, где погоня отстала.

Вскоре они попали в тупик и повернули обратно. Чтобы никого не встретить, уклонились в сторону, но наткнулись на рабочих, которые заделывали пробоину в стене. Те загоготали: «Парень может пройти!» – и они снова спустились в подземелье.

– Замуруют нас навечно, – криво улыбнулся он.

– Мечтаю об этом, – ответила она.

Три часа они провели в темной келье, за решеткой: целовались, вслушивались в тишину, искали тайный ход, собирали камни, рисовали углем на стене, разожгли костер и прыгали через него.

– Попробуй пробиться силой, – предложила она.

– Чужаки всегда слабее, – отказался он.

Они говорили, что легенды повторяются, но когда вспомнили, что даже в преданиях не заточали в стены без пищи, отправились к выходу.

Набрели на знакомый пролом и увидели, что былая легенда умерла: дыра осталась, а рабочие исчезли.

Они выбрались наружу.

Крепостной двор опустел: ни заезжих, ни местных.

Они назначили свидание в этом дворе – через год и каждый год навечно – и пошли наугад в город.

Улицы петляли. Редкие прохожие не отвечали им.

– Мы тоже ищем друг друга, и пути не спросишь, – сказала она. – Или сами найдем, или заблудимся.

Смеркалось.

Они стучали в двери и окна, но никто не отзывался.