Митя постучал по столу сухими костяшками пальцев, и звук получился такой, словно кто-то перебирает старые кости:

— Не до шуток сейчас, котик. Артефакт нашелся. И знаете где? — он многозначительно посмотрел на Алину. — У твоего папаши в коллекции.

Я присвистнул, наблюдая, как в стакане Алины пламя стало ярко-алым:

— Дай угадаю: Папа-огнемет не горит желанием поделиться игрушкой?

Митя достал из внутреннего кармана пиджака пожелтевший свиток и развернул его на столе. На древнем пергаменте был изображен изогнутый коготь, покрытый рунами, светящимися серебристым светом даже на рисунке.

— Хуже, — прошептал он. — Феликс собирается использовать его для ритуала подчинения всех оборотней города. Представляете? Целая армия клыкастых и когтистых рабов, подчиняющихся воле одного психопата-пиромана.

— Папа всегда любил масштабные проекты, — вздохнула Алина, машинально поджигая салфетку. — На мой шестнадцатый день рождения он устроил извержение маленького вулкана в Таврическом саду. Три квартала эвакуировали, а в пруду до сих пор иногда всплывает что-то подозрительно светящееся.

Я задумчиво поболтал в стакане остатки виски с кровью:

— И что конкретно может этот коготок? Кроме массового промывания мозгов, разумеется.

— Полный контроль над трансформацией, — Митя начал загибать пальцы, и я заметил, что они гнутся в обе стороны. — Возможность принимать любую звериную форму. Утроение силы и скорости. Телепатическая связь с другими оборотнями. Ну и, как бонус, шерсть перестает лезть в период линьки.

— Последнее особенно заманчиво, — хмыкнул я. — А то замучился чистить одежду. Знаете, как сложно отстирать кровь и шерсть одновременно?

Алина вдруг подалась вперед, ее глаза загорелись ярче обычного:

— А давай его украдем?

Я поперхнулся виски:

— Что, прости? Ты предлагаешь обчистить твоего папу? Того самого папу, который коллекционирует черепа неудачливых воров и использует их как пепельницы?

— Именно! — она возбужденно хлопнула в ладоши, и по столу пробежали огненные искры. — Подумай: ты получаешь крутой артефакт, я наконец насолю папочке, а заодно спасём всех оборотней от промывки мозгов. И потом, — она наклонилась ближе, обдавая меня запахом жасмина и пороха, — это будет очень, очень весело.

Митя, наблюдавший за нами с видом гробовщика на свадьбе, хмыкнул:

— Дерзкий план. Но вам понадобится помощь. Особняк Феликса на Каменном острове защищён лучше, чем царская сокровищница. И это я еще мягко выражаюсь.

Алина начала рисовать план на салфетке, и следы от ее пальцев оставляли на бумаге тлеющие линии:

— У меня есть доступ ко всем помещениям. И я знаю папины привычки. Например, каждую среду в полночь он устраивает спиритический сеанс с духом Распутина.

Я поднял бровь:

— Серьезно? И о чем они беседуют? «Топ-10 способов избежать убийства»?

— О политике в основном, — пожала плечами Алина. — И играют в подкидного дурака. Папа всегда проигрывает и психует. В прошлый раз спалил любимое кресло и двух охранников заодно.

На салфетке постепенно проявлялся план трехэтажного особняка. Внушительное здание в стиле северного модерна, построенное в начале XX века и основательно модифицированное современной магией.

— Тут главный вход, — Алина ткнула пальцем в чертеж, оставляя подпалину. — Его охраняют два тролля и система магических сканеров. Тут черный ход — там только один тролль, но зато есть автоматические огнеметы.

— А это что за красные точки повсюду? — спросил я, разглядывая план.

— Магические ловушки. Смесь классики и папиных изобретений. Электрические барьеры, ядовитый газ, выскакивающие из стен лезвия. В прошлом году к нам забрался вор-домушник... — она мечтательно улыбнулась. — Знаешь, его пепел до сих пор иногда находят в саду. Особенно после дождя.

— Прекрасно, — вздохнул я. — А другие сюрпризы? Может, у вас еще и дракон в подвале живет?

— Нет, что ты, — Алина отхлебнула свой огненный коктейль. — Дракона папа держит на крыше. В подвале у нас василиск. Очень милый, кстати. Я его с детства печеньками кормлю.

Я внимательно посмотрел в её изумрудные глаза, пытаясь понять, шутит она или нет. Невинная улыбка девушки не внушала оптимизма.

Вдруг бар затих, словно кто-то нажал кнопку «паузы» на пульте реальности. Упырь за пианино перестал терзать «Мурку», ведьмы отставили свои черепа-бокалы, даже зомби в углу перестали чавкать. В дверях стоял Хмырь, и его призрачная фигура, казалось, поглощала свет.

— Котик, — проскрипел он, скользя к нашему столику как особо стильное привидение. — Кот хочет тебя видеть. Срочно.

Я вопросительно глянул на Алину. Она едва заметно кивнула, и в ее глазах плясали опасные огоньки:

— Иди. Я подготовлю все для нашего... ночного визита к папе. И не волнуйся насчет василиска — я захвачу печенье.

На улице промозглый петербургский воздух немного прочистил мозги. Хмырь скользил рядом, не касаясь земли, его полупрозрачная фигура подсвечивала лужи призрачным светом.

— Знаешь, Хмырь, — сказал я, глядя на ночное небо, затянутое тучами, — кажется, я начинаю понимать, почему коты всегда приземляются на лапы.

— И почему же? — его голос напоминал скрип несмазанных петель в склепе.

— Потому что им часто приходится падать. Особенно когда они влюбляются в рыжих поджигательниц с папой-психопатом и василиском в качестве домашнего питомца.

Хмырь издал звук, похожий на смесь смеха и предсмертного хрипа:

— Я предупреждал тебя, котик. Но, видимо, девять жизней — это слишком много для одного идиота.

Я рассмеялся и запрыгнул на свой магический байк. Руны на боках вспыхнули в такт моему настроению. Ночной Петербург раскинулся передо мной, полный тайн, опасностей и возможностей.

И, черт возьми, я готов сгореть дотла. В конце концов, что такое одна жизнь, когда у тебя их девять? Особенно если рядом та, ради которой стоит их потерять.

А василиска я как-нибудь переживу. В крайнем случае, всегда можно подкупить его печеньками.

Кабинет Кота Василия с каждым моим визитом становился все больше похож на лавку серийного убийцы с дипломом дизайнера. К привычной коллекции черепов на столе добавилась парочка новеньких, еще с остатками кожи — видимо, совсем свежие должники. Один использовался как пресс-папье, второй, судя по окуркам внутри, как пепельница. Практичность в чистом виде — хоть в бизнес-учебники вставляй.

Сам Кот восседал в кресле, как упитанный Дон Корлеоне после удачного набега на столовую. Его массивная туша, упакованная в костюм от Бриони, излучала спокойную угрозу. Лысина поблескивала в свете люстры, как начищенная монета, а пальцы с перстнями отбивали по столешнице какой-то похоронный марш.

— Ну что, котик, — протянул он, выпуская кольцо дыма из сигары размером с небольшую торпеду. — Рассказывай, как прошла романтическая прогулка с дочуркой нашего заклятого друга?

Я плюхнулся в кресло напротив, закинув ноги на череп какого-то неудачника:

— Смотря что считать романтикой, босс. Если вы про долгие задушевные разговоры — то нет, не особо. А вот если про горячие объятия... ну, некоторые ребята Вити Косого точно прочувствовали всю теплоту момента. В прямом смысле — Алина очень... горячая девушка.

Кот хмыкнул, и в его глазах мелькнуло что-то среднее между весельем и желанием кого-нибудь придушить:

— Подробнее про Витю, если позволишь. Желательно без твоих кошачьих метафор.

— Ну, смотрите, — я начал загибать пальцы. — Первому амбалу я объяснил разницу между его черепом и бейсбольной битой. Спойлер — череп оказался мягче. Второй решил поиграть в гляделки с моей кошачьей формой. Не то чтобы долго играл — сложно глядеть в глаза, когда твое лицо немного... того, отсутствует. Третьего Алина угостила фирменным коктейлем «Напалм-мартини». Очень эффектно, кстати, — прямо как в рекламе: «Согревает изнутри, обугливает снаружи!»

— А четвертый? — Кот подался вперед.

— О, это забавная история! Представляете, этот гений решил, что дробовик — отличный аргумент в споре с оборотнем. Ну, я ему популярно объяснил, что нет ничего хуже, чем принести на кошачью вечеринку собачье оружие. Теперь его кишки украшают фонарь на углу — очень стильно, между прочим, прямо как новогодняя гирлянда.