– Ладно, – я выпрямился, оглядывая команду. – Будем готовиться к обороне. И да, Алина, – я строго посмотрел на рыжую, – никакого балета! Даже в качестве ответной меры.

– А как насчет джаз-модерна? – с надеждой спросила она. – У меня тут идея появилась...

«Кажется», – подумал я, глядя на загоревшиеся глаза своей команды, – «нас ждет очень интересная культурная программа. С элементами боевых действий».

– Так, хватит посиделок, – я хлопнул в ладоши. – Пора заняться укреплением обороны. Если враг готовит музыкальное нападение – готовь не только стены, но и беруши.

Хмырь материализовался с планом здания:

– Босс, я тут прикинул схему защиты. Можем усилить периметр призрачными патрулями. Правда, есть проблема – после встречи с шаманским бубном половина наших призраков начала бояться музыкальных инструментов. Даже балалайки шарахаются.

– Великолепно, – я потер переносицу. – У нас теперь призраки с музыкальной травмой. Еще что-нибудь?

– Ну... – Хмырь стал почти прозрачным от смущения. – Некоторые начали напевать якутские народные песни. Во сне. То есть... в посмертии.

Алина, которую дед Пихто наконец закончил лечить, присоединилась к обсуждению:

– Я могу установить новые огненные ловушки. С музыкальным сопровождением!

– Только не...

– Нет-нет, никакого балета! – поспешно заверила она. – Я думала о чем-то более... авангардном. Например, фламенко с элементами шаманского камлания.

Я молча посмотрел на нее. Внутренний леопард нервно дернул хвостом.

– Что? – рыжая бестия невинно хлопнула ресницами. – Нужно же как-то противостоять их культурной экспансии!

Дед Пихто, колдовавший над какой-то особенно вонючей микстурой, одобрительно крякнул:

– А что, хорошая идея! Помню, в 1812 году мы тоже креативно подходили к обороне. Особенно когда намешали в походный котел...

– Дед!

– Да понял я, понял. Но вообще... – он заговорщически подмигнул, – у меня тут рецептик есть. Тот самый якут поделился. Если правильно сварить, такие глюки начинаются – никакой шаманский бубен не страшен!

– Только этого нам не хватало, – простонал я. – Чтобы вся команда под якутским самогоном шаманские пляски устроила.

– Зато весело будет! – подал голос из стены Хмырь. – Я даже специально новые фигуры призрачного танца разучил...

В этот момент с улицы донеслись первые аккорды какой-то заунывной мелодии. Судя по вибрации стекол и легкому подвыванию призраков, «Волки» начали свое музыкальное наступление.

– Так, отставить разговоры! – скомандовал я. – Хмырь – организуй патрули. И проследи, чтобы призраки не начали подпевать! Алина – ставь свои ловушки. Только, ради всего святого, без хореографических изысков. А вы, уважаемые шаманы...

Я осекся, заметив, что дед Пихто уже разливает по стаканам какую-то подозрительно светящуюся жидкость:

– Это что такое?

– Лечебная настойка! – бодро отрапортовал дед. – На всякий случай. Вдруг придется с духами предков общаться?

– А светится она почему?

– Так это... для лучшего контакта с потусторонним миром!

«В конце концов», – подумал я, глядя, как дед с заговорщическим видом прячет бутылку, – «как говорится в умных книжках по военной стратегии: если не можешь победить врага – присоединись к нему. Но желательно не под якутский самогон. А то можно так присоединиться, что потом всей бандой будем бубном зарабатывать».

С улицы донесся особенно пронзительный музыкальный пассаж, и где-то в подвале призраки начали тихонько подвывать в такт…

Кабинет Кота Василия встретил меня знакомой атмосферой старомодной роскоши. Тяжелые бордовые шторы на высоких окнах приглушали вечерний свет, заставляя массивную хрустальную люстру отбрасывать причудливые тени. Коллекция черепов на полках красного дерева, казалось, подмигивала мне пустыми глазницами – особенно череп того незадачливого антиквара, который теперь украшал центральную полку.

Сам Кот восседал за монументальным столом, нервно раскуривая очередную кубинскую сигару. Его обычно холеные руки сегодня выдавали внутреннее напряжение – длинные ухоженные ногти слегка подрагивали, постукивая по странному конверту, лежащему перед ним. Даже его неизменный серый костюм от Бриони сегодня казался помятым, словно босс провел в нем бессонную ночь.

В углу кабинета, почти сливаясь с тенями, стоял Серый Гриша – личный телохранитель Кота. Обычно невозмутимое лицо старого вояки сегодня выражало тревогу, что само по себе было тревожным знаком. За все время службы я видел его таким всего дважды – и оба раза это заканчивалось большой кровью.

– Присаживайся, – Кот кивнул на массивное кожаное кресло напротив. В его голосе, обычно уверенном и властном, проскальзывали нотки усталости. – Знаешь, давненько мне не приходилось получать настолько... интересную корреспонденцию.

Я опустился в кресло, чувствуя, как внутренний зверь нервно принюхивается. В воздухе висел не только аромат дорогих сигар – пахло большими неприятностями.

– «Многоуважаемому Коту Василию и его... пушистой банде», – босс поморщился, разворачивая письмо. Конверт был сделан из какого-то странного материала, похожего на выделанную волчью шкуру. – Как думаешь, это они так намекают на нашу мягкость или просто с метафорами не дружат?

– Может, в детстве мало телеканалов о животных смотрели, – пожал я плечами, пытаясь разрядить атмосферу. – Что там дальше в их литературных упражнениях?

Кот выпустил струю дыма, которая, клубясь в свете настольной лампы, сложилась в фигуру оскаленного волка. Его глаза, обычно холодные и расчетливые, сейчас выражали смесь тревоги и раздражения.

– Предлагают решить все разногласия по старинке. На Смоленском лютеранском кладбище. В полночь следующего полнолуния. – Он помолчал, разглаживая письмо. – Полный состав банд. Без ментов. Все решится в одной битве.

– Совсем как в старых фильмах про гангстеров, – хмыкнул я, чувствуя, как внутренний зверь напрягается при мысли о предстоящей схватке. – И какой подвох?

– Их якут, – Кот откинулся в кресле, и оно тихо скрипнуло под его весом. – Раздобыл какую-то древнюю дрянь. Настолько серьезную, что даже вороны теперь облетают их район стороной. А ты знаешь, насколько эти птицы любопытны.

Я потер переносицу, обдумывая ситуацию. За окном начинало темнеть, и огни ночного Петербурга постепенно зажигались, словно звезды на черном бархате неба.

– У нас есть варианты?

– Дед Пихто и этот бурят, Сарыг-оол, – Кот наклонился вперед, его глаза хищно блеснули. – Вместе они могут что-то противопоставить их шаману.

– А если просто... – я сделал характерный жест рукой, намекая на более радикальное решение.

– Нельзя, – отрезал Кот, и в его голосе прозвучала сталь. – Они все предусмотрели. Либо честная драка, либо война по всему городу. А у нас сейчас не те ресурсы, чтобы воевать на всех фронтах.

Я задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику, чувствуя, как в голове начинает формироваться план. Память о Топтыгине, нашем павшем товарище, придавала мыслям особую остроту.

– Значит, принимаем вызов, – медленно произнес я. – Но по-своему.

Кот подался вперед, и на его лице появилась хищная улыбка:

– У тебя есть план?

– Скажем так... – я тоже позволил себе улыбнуться, чувствуя, как внутренний зверь предвкушающе урчит. – Раз они хотят старые традиции, устроим им встречу с полным соблюдением... всех исторических деталей. Включая те, о которых они предпочли бы не вспоминать.

В углу кабинета Серый Гриша едва заметно кивнул, и его рука машинально легла на рукоять пистолета. Он, как никто другой, знал: иногда самые старые методы оказываются самыми эффективными.

Кот задумчиво вертел в руках обломок сигары, глядя на ночной город за окном. Отражение хрустальной люстры дробилось в темном стекле, создавая иллюзию россыпи звезд над Петербургом.

– Значит, говоришь, старые методы? – он повернулся ко мне, и его глаза хищно сверкнули в полумраке кабинета. – Любопытно. Особенно учитывая, что последний раз подобное... мероприятие закончилось перестройкой половины Васильевского острова.