Что ж, пора проверить, на что способно мое новое тело. Надеюсь только, что у меня нет аллергии на собственную шерсть. Это была бы уже слишком большая подстава.
Итак, где мы остановились? Ах да, я превратился в гигантскую кошку, а два недоделанных супергероя готовились надрать мне хвост. Прекрасное начало дня, не правда ли?
Глыба, видимо решив, что большая кошка - это всё ещё кошка, бросился на меня с ревом, больше похожим на боевой клич носорога с несварением. Его пылающий кулак просвистел в миллиметре от моего уха, опалив шерсть. Запах паленого меха смешался с ароматами помойки. Шикарный парфюм, господа. Уверен, в бутиках за такой дерут бешеные деньги.
— Эй, здоровяк, — прорычал я, удивляясь, что вообще могу говорить в этой форме, — ты, часом, не перепутал? Здесь не кастинг на роль циркового силача!
Шнырь, тем временем, носился вокруг нас, как электровеник на спидах. Его удары были похожи на укусы комара - вроде бы и больно, но больше бесит, чем причиняет реальный вред.
— Стой смирно, киса! — пищал он, нанося удары то тут, то там.
— Да чтоб тебя, — пробормотал я, пытаясь уследить за этим живым размытым пятном. — Кто-нибудь, дайте мне мухобойку побольше!
В какой-то момент Глыба и Шнырь, видимо решив, что порознь у них не получается, попытались атаковать меня одновременно. Это было бы эпично, если бы не было так глупо. Я грациозно (ну, насколько может быть грациозной двухсоткилограммовая кошка) отпрыгнул в сторону, и эти два идиота столкнулись друг с другом.
Звук был такой, будто кто-то уронил наковальню на гору пустых пивных банок. Глыба, чей горящий кулак встретился с лицом Шныря, взревел от боли. Шнырь же отлетел в мусорные баки с такой скоростью, что, кажется, установил новый мировой рекорд в метании тощих жуликов.
— Ох, ребята, — протянул я, наблюдая за этой картиной маслом, — я же говорю, вам в цирк надо. Уверен, номер «Горящий Качок и Человек-Пуля» будет иметь огромный успех.
Глыба, держась за обожженную руку, посмотрел на меня с такой яростью, что я испугался - не начнет ли он сейчас стрелять лазерами из глаз?
— Ты труп, Бродяга, — прохрипел он. — Босс с тебя шкуру спустит.
— Боюсь, твой босс опоздал, — ответил я, демонстративно отряхивая свою новую шикарную шубу. — Как видишь, шкура уже моя. И знаешь что? Она чертовски мне идет!
С этими словами я прыгнул. Признаюсь, это было чистым инстинктом. Спасибо, кошачьи рефлексы! Мои когти прошлись по груди Глыбы, оставив на его дешевой майке живописные полосы. Он взвыл и отшатнулся, зажимая рану.
Шнырь, наконец выбравшись из мусорных баков (и приобретя при этом очаровательный аромат протухшей рыбы), решил, что с него хватит.
— Глыба, валим отсюда! — пискнул он. — Этот урод совсем озверел!
— Вообще-то технически я теперь скорее окотел, — заметил я, но эти ходячие энциклопедии юмора уже удалялись со скоростью испуганных тараканов.
Я стоял посреди подворотни, тяжело дыша и пытаясь осознать, что, черт возьми, только что произошло. Мое тело начало медленно возвращаться в человеческую форму, и я с ужасом понял, что мои и без того потрепанные шмотки теперь годятся разве что для фестиваля бомжей-эксгибиционистов.
— Ну ничего себе у тебя талант находить неприятности, Лёха, — раздался хриплый голос за моей спиной.
Я резко обернулся, готовый снова превратиться в большого и злого кота, но увидел лишь хромого старика, опирающегося на трость. Его лицо напоминало карту военных действий - столько на нем было шрамов и морщин.
— А вы, собственно, кто? — спросил я, пытаясь одновременно прикрыть свои стратегически важные места и выглядеть угрожающе. Получалось так себе.
— Митя я, Хромой Митя. Неужто не узнаешь старого друга, Лёха? — усмехнулся старик. — Хотя, судя по твоему представлению, ты и сам себя не особо узнаешь.
Я застыл, не зная, что сказать. Этот дед явно знал меня - то есть, Лёху - но память услужливо подкидывала лишь белый шум.
— Слушай, дед... то есть, Митя, — начал я, лихорадочно соображая, что сказать. — У меня тут небольшие проблемы с памятью. Типа, совсем небольшие. Размером с Тихий океан.
Митя хмыкнул:
— Да уж вижу. Ну что ж, добро пожаловать в Зазеркалье, Алиса. Пойдем-ка, побеседуем в месте потише. И желательно, где тебе выдадут хоть какие-то штаны. А то так и простудиться недолго.
Я кивнул, чувствуя себя героем какого-то сюрреалистического романа. Впрочем, учитывая, что я только что превратился в леопарда и надрал задницы двум супер-бандитам, сюрреализм был теперь моим вторым именем.
— Веди, мой одноногий Вергилий, — вздохнул я. — Надеюсь, твой ад окажется хотя бы с кондиционером. И мини-баром.
Хромой Митя привел меня в свое логово - полуподвальную каморку на углу Гороховой и Садовой. Снаружи здание выглядело как типичный петербургский доходный дом начала XX века, только вот вместо вывесок «Аптека» и «Булочная» красовались неоновые вывески «Чародейские припасы» и «Киберпротезирование».
Внутри каморка Мити напоминала гибрид обувной мастерской, антикварной лавки и лаборатории безумного ученого. Вдоль стен тянулись стеллажи, забитые старыми сапогами, колбами с разноцветными жидкостями и какими-то механическими деталями. В воздухе висел густой коктейль запахов: кожа, машинное масло и что-то неуловимо магическое, словно озон после грозы.
Митя, прихрамывая, подошел к старому кожаному креслу и тяжело опустился в него. Теперь, в тусклом свете энергосберегающих ламп (да, похоже, даже в этом волшебном мире экономят на электричестве), я смог лучше разглядеть своего спасителя.
Хромой Митя выглядел как человек, который прожил как минимум три жизни, и все они были чертовски тяжелыми. Его лицо напоминало рельефную карту какой-нибудь горной местности - настолько оно было изрезано морщинами и шрамами. Один глаз был скрыт под кожаной повязкой, а второй - ярко-голубой - смотрел так пронзительно, будто видел меня насквозь. Седые волосы торчали во все стороны, как у сумасшедшего ученого из мультфильма.
— Ну что, красавец, полюбовался на себя? — хмыкнул Митя, заметив мой изучающий взгляд. — На вот, прикройся, — он кинул мне какие-то тряпки.
Пока я облачался в этот наряд от кутюр (который, кстати, пах так, будто в нем похоронили, а потом откопали целый цыганский табор), Митя не сводил с меня глаз. В его взгляде читалось удивление, любопытство и что-то еще... страх? Неужели этот видавший виды старик боялся меня?
— Знаешь, Лёха, — наконец произнес он, почесывая щетинистый подбородок, — я на своем веку повидал всякого. Черти, домовые, оборотни - это у нас как собаки бездомные. Но чтобы пацан превратился в леопарда, а потом обратно... Это что-то новенькое. Ты часом не перебрал вчера настойки болотного мага?
Я вздохнул, чувствуя, как реальность этого безумного мира наконец-то начинает до меня доходить.
— Слушай, Митя, — сказал я, присаживаясь на шаткий стул напротив старика, — я сам в шоке. Еще вчера я был обычным бродягой, а сегодня я вдруг Лёха Бродяга, который может превращаться в большую кошку.
Не буду же я говорить ему, что раньше был полубогом в другом мире, где мог превращаться почти в кого угодно, обретая его силы и способности.
Митя присвистнул, его единственный глаз расширился от удивления.
— Так ты что, на ровном месте обрел способности, что ли? Ох, ё-моё, вот это поворот!
Внутри у меня все сжалось. Я вдруг остро осознал, насколько я здесь чужой и насколько опасна может быть эта информация. Но что-то в Мите, может быть его потрепанный вид или этот пронзительный взгляд, внушало доверие.
— Да, похоже на то, — ответил я, нервно усмехнувшись. — Знаешь, бывает ведь по-разному. А теперь... теперь я даже не знаю, чего ожидать. И вдобавок ничего не помню, хоть пытай.
Митя задумчиво покачал головой, словно решая что-то про себя. Затем он встал, прошаркал к одному из шкафов и достал оттуда бутылку с мутной жидкостью и два стакана.
— Ну, раз так, — сказал он, разливая содержимое бутылки, — давай-ка я тебе устрою краткий экскурс в нашу действительность, а то пропадешь ведь, как швед под Полтавой. А пытать тебя еще успеем.
