Чарльз целовал девушку и не мог оторваться. Плевать, если кто-то увидит.

Плевать. Эшли подалась ещё больше вперёд.

Они отстранились друг от друга. Оба были будто в трансе. Никто не отводил взгляда. Чарльз спрятал руки в карманы, но не стал выпрямляться, чтобы не увеличивать расстояния между их лицами. Они стояли и молчали. Чарльз пронизывающе смотрел на блондинку. Сердце бешено стучало. Он безнадёжно старался убедить себя в том, что это всего лишь перепитый алкоголь. Чарльз снова потянулся к Эшли.

– Чарли, – окликнул его знакомый писклявый голос.

Настроение блондина резко переменилось. Он недовольно повернулся к Одри и процедил:

– Паркер. – он снова обернулся на Эшли, но той уже и след простыл. – Иди к чёрту. – рявкнул он на брюнетку и прошёл мимо неё, нарочно задев плечом.

Какого чёрта она его искала? У неё же там с Мейсоном всё хорошо складывалось. Какого чёрта Мейсон рассчитывал на что-то с Эшли? Ему нужно было срочно выпить. Но он не успел дойти до холодильника, его остановили знакомые. Ему пришлось пообщаться в компании третьекурсников. Но справедливости ради, с ними было интересно, да ещё они помогли ему остыть.

Чарльз поднялся на второй этаж. Он хотел выйти на балкон, но тот оказался уже занят. Он пригляделся и удивился.

Со спины Чарльз не сразу понял, что там стояла Эшли. Девушка опёрлась на ограждение и смотрела на звёзды. Поверх платья она надела легкую кофту, но Чарльз сомневался, что она как-то спасала от мороза. В руках Эшли держала сигарету и редкий раз делала затяжку. Чарльз подошёл к ней и повторил её позу. Он тысячу раз успел подумать, что это плохая идея, но всё равно остался. Почему-то он вспомнил, что именно в этом доме они с Эшли в первый раз поцеловались. Он прикусил щёку и поправил волосы.

– С каких пор куришь? – он хотел добавить любимое прозвище, но остановился.

– С недавних. – безучастно ответила Эшли. Он изучал её лицо, и не видел никакого намёка на то, что произошло – словно их поцелуя вовсе не было. Но это было! – И не курю я. Только в экстренных случаях. – закончила она.

Чарльз улыбнулся, а на его щеках появились ямочки. Он опустил голову.

– Экстренных? – ухмыльнулся Чарльз. – И что случилось?

– Слепой дождь. – заявила Эшли безрадостным тоном. – Будешь? – протянула пачку сигарет. Old Gold с арахисом. Его любимые… Интересно, этот вкус она выбрала случайно?

Чарльзу было непривычно смотреть на такую картину. Он зажал зубами одну сигарету, и Эшли зажгла её.

На следующий день Чарльз пожалел о выпитом алкоголе. Большую часть вчерашней вечеринки он забыл напрочь. Но один момент так и не выходил у него из головы.

К часу дня он нашёл силы подняться с постели, принять душ, приготовить завтрак. Для идиллии не хватало прогуляться с собакой. Сколько Чарльз себя помнил, он всегда мечтал о большом псе: о гордом, грозном добермане. А Кэтти всегда хотела пушистую, добрую самоедскую лайку. Но отец всегда был против. Блондин говорил, что как только съедет, купит себе чёрного щенка-добермана и назовёт его Геральтом. И была бы у него и у Геральта мужская берлога. Вот только берлога была, а Геральта так и не появилось.

В дверной звонок позвонили. Чарльз на ходу надевал футболку, думая, кто бы это мог быть. Посмотрев в глазок, он уже разозлился. Руки напряглись, а взгляд стал холодный, леденящий.

Помяни заразу…

– Добрый день, сынок. – поздоровался мужчина.

– Здравствуйте, Кинг Дакота. Или лучше полностью к вам обращаться, Дакота Карсон Рамрес Кинг?

Чарльз прошёл в гостиную. За ним следовал статный мужчина в дорогом классическом костюме. Свысока, с приличным равнодушием, изучал убранства. Он был представителем людей «высшего класса». Именно таким, что работал ради денег, а деньги нужны были ему не для утоления потребностей, а для того, чтобы они были. К праздникам в роде Рождества или Пасхи он был бесстрастен, зато взлёты на фондовой бирже он праздновал исключительно. Он был владельцем конгломерата – характер был соответствующий. Отец был принципиальный, хладнокровный, властный, настойчивый. В голосе отчётливо слышалась сталь, а во взгляде виднелся лёд. Обездвиживающий и пугающий. Какой по наследству передался и Чарльзу, что в себе он крайне ненавидел.

– Ты праздновал? – спросил он, войдя в гостиную. Он увидел ёлку, украшенную большими красными, белыми шарами и рождественскими тростями. Чарльз бросил на неё взгляд и не ответил. – Зачем?

– Не ваше дело.

– Вижу здесь была приложена женская рука. Кто она? – спросил он и вальяжно сел за стол, словно находился в своём офисе. Он понял, что Чарльз не собирался отвечать. И по нему было видно, что холодность сына не сильно его расстраивала. – Ты пропустил приём у врача. – сдержанно сказал отец.

– Слишком поздно вы решили стать заботливым папой. Я ухожу. – безразлично произнёс Чарльз и поднялся со стула. Этим жестом выпроваживая отца.

– У меня остался только ты, Чарльз. И я не прощу себе, если с тобой что-то случится. – последовал к выходу он.

Его голос прозвучал слишком ровным, слишком сдержанным, слишком бесчувственным, для таких слов.

Эта фраза вмиг разозлила Чарльза. Услышав это подростком, он простил бы всё. Всё. Вот только он повзрослел. И человек, стоявший перед ним, которого когда-то он называл папой, теперь был для него никем. Пустым местом. Тогда какое право он имел говорить ему такое? Кулаки сами собой крепко сжимались, а брови сводились к переносице.

Нет. Перед ним он не потеряет самообладания. Дакота этого не достоин. Уже на пороге, перед тем как захлопнуть дверь, Чарльз сказал:

– Не знаю, с чего вы решили, что я у вас остался. Меня вы потеряли гораздо раньше Кэтти. – он прикрыл дверь, но снова открыл её. – С сегодняшнего дня прошу вас не заявляться в мою квартиру без предупреждения.

***

Через неделю Орлы в компании других студентов поехали за город на пейнтбол. Идея была Чарльза. На квесте блондин отдал победу Эшли, чтобы та перестала на него обижаться. И в этот день он намеривался отыграться.

В свою команду он взял Джо, Монику, Эллу, Зака и Алекса. Название появилось само собой – Смертоносные гадюки. Парни и Моника взревели, уже предвкушая лёгкую победу. И только Элла недовольно кривила губы.

Прогудела сирена.

Команда Чарльза сразу перешла в наступление. Их задачей было захватить базу прежде, чем это попытаются сделать противники. Чарльз и Зак сразу же вывели из игры Магнолию и Рэя. Гадюки победно стукнулись оружием и побежали дальше. Чарльз сильно запарился. Появилось лёгкое головокружение. После первого триумфа они больше не могли попасть в цель. А Буйные медведи напротив. Эшли выбила сразу двух: Монику и Эллу. А Мейсон избавился от Алекса.

Алекс долго возмущался, а Чарльз смотрел ему вслед и мысленно прощался с сильным союзником. По всей территории ходили шум и гам. Выбывшие продолжали болеть за свои команды и предупреждать об опасности. Чарльз и Зак стали несокрушимым дуэтом. Капитан давал указания, а другой с хмурым лицом выполнял их, делая всё превосходно.

Через двадцать пять минут на поле остались только Эшли и Чарльз. И только сейчас начиналась настоящая война. Гадюки уже вовсю праздновали победу, а медведи не переставали поддерживать своего капитана.

Чарльз почувствовал, что силы на исходе. Он направился к базе соперников, но боли в голове не дали далеко пробежать. Он упал. Блондин сделал глубокие вдох и выдох:

– Спасибо, ангелочек, что сидишь в защите. – еле слышно произнёс Чарльз, приоткрывая ворот куртки.

Алекс громко стал подбадривать своего капитана. Его команда подхватила эту волну; они стали кричать его имя. Чарльз поднялся и побежал к базе соперников. Он не заметил, как из-за преграды выскочила Эшли и выстрелила ему в грудь. Прямо в сердце.

Прогудела финальная сирена.