Грозовые тучи заполонили небо. Природный мрак развеивался светом от огромного, яркого центра, где проходил финал конкурса. Лил сильный дождь. Тяжёлые, жёсткие и ледяные капли шумно падали на мокрый асфальт. Дул ветер, был косохлест. Вода попадала в глаза и ослепляла прохожих.

Парень стремительно шёл вперёд, опустив голову. Он грубо толкал плечами каждого в толпе, кто мешал ему. Мешали все! Он мечтал свалить из этого места. Чтобы он видел его только в кошмарных снах. Центр оставался позади.

Холод морозил руки. Капли стекали с волос, лица, одежды… Глаза было открыть нереально. Блондин ощущал себя кинутым псом, на которого вылили ведро воды. Люди громко разговаривали. Хотелось вырубить им всем звук. Чтобы осталась тишина. Отовсюду слышались слова: конкурс, победа, ставка. А у него в голове было лишь одно: «только не оборачивайся. Не смей». Он находился в потоке бурных эмоций, и внутри него бушевал ураган, способный разрушить всё вокруг.

– Поаккуратней, придурок! – гневно кинули ему вслед.

– Иди нахрен! – рявкнул он.

Злость, страх, отчаяние. Всё перемешивалось в нём. Он испытывал тысячи эмоций, неугасающих. А пламенеющих, разгорающихся! Он сжимал кулаки. На шее было непривычно пусто. Он не ощущал холодка железа и чувствовал себя голым! Неполноценным.

«Не оборачивайся. Не оборачивайся.»

Он лузер! Дал слабину. Обернулся. И встретился взглядом с ней… Ноги моментально пристыли к асфальту. Он не смог сдвинуться с места, хотя бесконечный поток людей толкал его дальше. Он стойко стоял, как мощная статуя, наблюдая за тем, как она приближалась.

Глаза девушки выражали боль огромного масштаба и светлую, наивную надежду, которая морально убивала блондина. Но он не отступится. Он воплотит задуманное, несмотря ни на что. Несмотря ни на кого!

Девушка остановилась перед ним, пытаясь восстановить дыхание. Она промокла насквозь в своём тонком платье. Замёрзла. По-дурацки обнимала себя, растирала плечи. Но она была полна решимости. Без него никуда бы не ушла.

Парень терпеливо вздохнул, наделяя девушку самым холодным, равнодушным взглядом в своём арсенале. Он не хотел её слушать. Гораздо лучше было бы её просто послать. Но он просто стоял, цинично наблюдая за тем, как она унижалась перед ним.

– Поговори со мной! – сорвался её голос.

– Я всё сказал внутри. – коротко произнёс он и вытер мокрое лицо.

– Это неправда. – нахмурилась она. – Что произошло?

– Ничего.

– Произошло! – перебила и ударила его по плечу. – Скажи мне! Ты опять убегаешь!

Он молчал. И не уходил. Этот удар ощущался самым болезненным, самым неприятным в его жизни. Как и слова. Опять убегаешь… Будто он был трусом! Но он смотрел на девушку свысока и не двигался. Казалось, они смотрели друг на друга вечность. Никто не уступал другому.

– Чарли, нам пора возвращаться. – надломленным, высоким голосом произнесла девушка и нежно взяла его ладонь. Она повернулась в сторону центра.

– Повернись и послушай меня. – холодно и резко сказал Чарльз.

Он брезгливо высвободил свою руку. А Эшли проигнорировала его жест и сделала то, что он просил. Как будто бы так у неё появлялся шанс всё исправить… Но его не было. Она ничего не решала. Пора было заканчивать этот спектакль. Чарльз громко сглотнул и вздёрнул подбородок. Ему было безразлично…

Эшли шмыгнула носом. Губы дрогнули. Её слёзы смешивались с каплями дождя. А он даже вид не делал, что ему жаль. Хотя его моментально бросило в жар. И резко в холод. Ему стало хреново. Катастрофически плохо. Её слёзы были пыткой! Адом! Чарльз не дышал. Так было безопаснее. Для него. Он не впускал и не выпускал воздух в лишний раз, перекрывая эмоциям путь на волю.

– Я всё сказал внутри. – твёрдо сказал он. – Это месть Мейсону. А на тебя мне плевать. Я просто использовал. – усмехнулся он.

– Лжёшь. – воспротивилась Эшли. Случайный прохожий толкнул её, и она чуть не потеряла равновесия. – Я знаю тебя. И знаю, что ты не притворялся.

Чарльз прыснул. Она так уверенно говорила это… Если Эшли знала его настоящим, почему сейчас она ревела? Разве она не понимала, какой он был бесчестный и подлый, на самом деле? Ветер подул ещё сильнее. Как она вообще за ним побежала? В одном платье. Ещё и перед самым выходом на сцену. Хватило же ума! Дура.

– Ты правильная до мозга костей, несамостоятельная и наивная девочка. С тобой скучно. – сделал паузу он. – Такие как я с такими как ты не встречаются.

Эшли обдумывала его слова. А затем кивнула. Она согласилась…

– Не жуй волосы. Меня это бесит. – закатил глаза Чарльз.

– Чарли, прошу. – сбивчиво произносила она. – Умоляю. Останься. Пожалуйста, останься. – молила Эшли. Она схватилась за куртку парня и потянула на себя.

Он прикусил щёку и отвёл глаза вниз, двигаясь по инерции. Её ладони дрожали.

– Не унижайся. – заносчиво бросил он и небрежно отцепил от себя её руки.

Эшли неуклюже попятилась назад. Она не контролировала ситуацию. От неё ничего не зависело. Он не зависел… И только теперь она осознала это. Чарльз ушёл бы. Точно бросил бы её.

– Я уйду с тобой!

– Нет! – грозно сказал он. – Вали обратно! – широко махнул рукой Чарльз.

Эшли закрыла глаза и взяла подвеску.

– Ты меня не любишь? – безнадёжно спросила она.

Чарльз посмотрел на сжатый кулак девушки. Эшли, точно как он раньше, хваталась за крыло, как за спасательный круг. Его привычка… Прямой вопрос застопорил парня. Интонация Эшли застопорила. Как будто от его ответа зависела вся её жизнь.

Глупость и бред. Его рот дёрнулся в ухмылке.

– Нет. – коротко ответил он. – Иди обратно. Здесь холодно.

С этими словами он оставил её одну. Чарльз нерасторопно развернулся и пошёл в обратную сторону от центра, ощущая её взгляд на себе. Он сунул руки в карманы, идя максимально вальяжно, пока не стал уверен, что девушка потеряла его из виду.

Он обернулся и прикусил щёку. Эшли не было видно.

Чарльз сокрушённо пнул лужу, обрызгав прохожих, и широкими шагами пошёл дальше. Дождь барабанил по голове, и вместе с этим в неё вбивались тупые мысли. Перед ним до сих пор оставался туманный образ Эшли. Её большие, разочарованные и несчастные глаза. Мокрые волосы, руки, покрытые мурашками от холода. Он не мог избавиться от него. Куда бы не посмотрел, как бы сильно не жмурился… Образ мелькал перед ним.

Он постепенно останавливался, пока и вовсе не стал преградой для уходящих людей. Важнейший момент выбора… Чарльз грузно поднял голову в небо и процедил:

– Пошла она к чёрту!

Спокойствие. Тишина. Уединение.

Для Чарльза Кинга эти слова были синонимами одиночества. Хоть он и не помнил, когда в последний раз привязывался к людям. Всегда казалось, что быть одновременно со всеми и одновременно ни с кем – идеальная стратегия. Каждую неделю у него появлялись новые знакомые, что список контактов приходилось листать до боли в пальце. Всегда в толпе, в центре внимания. Чувствовал себя уверенным, всесильным, бесстрашным.

Но в больнице скрываться от действительности не получалось. Мысли поглощали его, вбивались в голову, как гвозди тяжёлым, мощным, молотком. И чем усерднее становились его попытки выжить из головы весь навязчивый бред, тем сильнее она болела, ослабляя его.

Чарльз с презренным смирением сознавал, что проигрывал. Одиночество, которое прежде он отрицал, теперь крепче въедалось в рёбра. Даже в семнадцать лет, когда Чарльз жил на улице, подобное чувство не коснулось его. Пожалуй, дело было в том, что тогда рядом не было человека, которым он желал быть спасённым, а теперь был. И чем ближе она становилась, тем дальше она казалась.