– Как зачем? – искренне удивился один из них. – Тебя убивать.

– Это как же так? – всё ещё не понимал Норман. – Я тут наверху, а они там внизу.

– Какой ты смешной, – вступил в разговор второй, – вон видишь лестницы у них? По ним, значит, они на стену поднимутся. А вон у них мечи на поясе, видишь? Ими и будут тебя убивать.

– Да как же это так? Что делать-то?

В этот момент Норман позабыл всё, чему его учили.

– Что делать говоришь? А делай, как я! – сказал первый.

Воин скинул с плеча превосходный арбалет, сноровисто его взвёл и, быстро прицелившись, выпустил стрелу.

– Жан, у меня первый есть! – сказал тот после выстрела, обращаясь ко второму незнакомцу.

– Клод, пока ты там болтал, я уже двоих подстрелил.

Норман суматошно принялся натягивать тетиву, получилось это не с первого раза. Выглянув из-за зубца стены, он, не целясь, стрельнул куда-то в сторону врага и тут же спрятался обратно. Прижавшись спиной к стене, он тяжело задышал, но вскоре взял себя в руки и опять начал перезаряжать арбалет. За весь первый штурм он выстрелил раз пять и точно сказать не мог, попал в кого-нибудь или нет, скорее всего, все болты ушли мимо.

Приятели—воины, что бились рядом, подошли к Норману, и первый сочувственно спросил:

– Что, парень, первый бой у тебя?

– Ага, – выдавил он.

Во рту пересохло, и язык с трудом шевелился.

– Не боись, это всего лишь люди. Они не сильнее и не быстрее тебя, так что отбиться есть шанс.

Вечером того же дня, Норман встретил Клода и Жанна в таверне "Рваный барабан". Он хотел забыть ужас, который пережил во время штурма.

– О! Смотри, Клод, это тот самый не очень отважный ополченец, который стоял с нами.

– Парень, давай к нам садись.

Несмотря на свой суровый вид, войны оказались общительными и дружелюбными. Норман узнал, что они не жители Вайриха, а заехали по делам, но осада заперла их в городе. Чтобы не сидеть без дела, они решили вступить в ополчение.

Слегка подвыпив, Норман рассказал о себе и о том, как своенравна судьба. Он же хотел никогда не брать в руки оружие, но сегодня сам стрелял в живых людей.

– А вот скажи мне, парень, зачем ты вообще в ополчение вступил? – спросил Жан.

– Как зачем? – удивился Норман. – Враг пришёл к стенам моего города, разве можно не защищать его?

– Ещё как можно, магистрат не объявлял о всеобщей мобилизации горожан, и в ополчение принимают только добровольцев. Я тут прикинул, большинство таких, как ты, "мирняков", не пожелали браться за оружие.

Норман рассеянно похлопал глазами.

– Так-то… – сказал Клод, неспеша потягивая вино.

А Жан, помолчав, решил всё же добиться ответа от Нормана.

– Так зачем ты, неумеха, полез на стены, когда тебя там вмиг могут убить?

Норман задумался и не мог подобрать слов для ответа. Пока он размышлял, его новые знакомые не приставали к нему с разговорами и стали обсуждать какие-то свои темы. Молодой человек осознавал, что от него, как от воина, пользы немного, но сдать оружие и просто ждать развязки осады он не мог.

Поразмышляв ещё, Норман попробовал объяснить новым знакомым свои мотивы. Выходило сбивчиво и сумбурно, но войны слушали его, не перебивая. Когда Норман замолчал, Жан сказал:

– Правильно, приятель, негоже мужчине отсиживаться в стороне, когда враг пришёл грабить твою страну и насиловать твоих баб.

Эта беседа несколько успокоила Нормана. Он перестал чувствовать тревожность, поднимаясь дежурить на стену. Он понимал, что поступает правильно.

У такого большого города, как Вайрих, вскоре могли возникнуть проблемы с продовольствием и боеприпасами, но река Струя позволяла кораблям с провиантом и боеприпасами беспрепятственно подходить к городу.

Осада Вайриха затягивалась, попытки штурма, диверсии и вылазки с обеих сторон стали обычным делом. Норман, выжимая спусковую скобу своего арбалета, перестал испытывать душевный трепет. Когда для многих осада стала рутиной, все изменилось – враг начал использовать камнеметные машины. Огромные камни перелетали через стены, приземляясь в городе, они разрушали здания и убивали людей.

Противостояние вышло на новый уровень – количество убитых с обеих сторон росло. Защитники организовывали вылазки, первостепенной целью которых были, конечно, камнеметные машины, но пока не удавалось их повредить или уничтожить. Атакующие пытались прорыть подкоп, но местный каменистый грунт не позволил этого сделать. После одного из массированных обстрелов города, Норману пришлось вернуться жить в старую квартиру. В небе еще дважды видели Тамерис верхом на драконе – видимо, бывшая горожанка проводила разведку. По реке с провизией поступали и новости, вселяющие в сердца защитников надежду: атакующий порыв врага на севере был сбит, и Андор перешел в контрнаступление.

Вскоре защитники города заметили, что стефанийские войска перестали получать подкрепления. А еще через некоторое время в отдалении стали замечать собирающиеся отряды армии Андора. Стефанийцы пытались вступить с ними в бой, но не преуспели – командующий подкреплением отводил свои силы малыми отрядами. А когда враг возвращался в свой лагерь, андорцы собирались вновь, нервируя врага. Очевидно, войск, чтобы снять осаду, пока не хватало.

Положение стефанийцев становилось хуже – они стояли лагерем у стен города и уже декаду не получали подкреплений и провианта, а отряды фуражиров не возвращались – всех перехватывали андорцы, которых с каждым днем становилось все больше. В один из дней командующий армией Стефании, понимая, что время играет против него, решил пойти на решающий штурм.

После обстрела стен города из камнеметных машин, вражеские солдаты выстроились с лестницами и по команде устремились на штурм стен.

Однако, как только большая часть армии скопилась под стенами, а первые и самые отчаянные штурмовики смогли подняться на укрепления, вступив в рукопашную с защитниками города, андорские войска атаковали лагерь Стефании. Командующий осаждающей армии, конечно, оставлял охранение, но он не ожидал, что андорцев скопится так много. Войска подкрепления смогли опрокинуть охранение и ворвались в лагерь Стефанийской армии. Началось истребление тыловых частей, а когда под угрозой оказались камнеметные машины, главнокомандующий был вынужден отвести войска от стен, чтобы не допустить полного разгрома своего лагеря. А на следующий день случилось то, что изменило ход осады.

Утром к нашему отряду присоединился неожиданный попутчик. Рядом с Кларком Кнетом стоял мужчина средних лет, одетый в светлую мантию. Невозможно спутать это облачение ни с каким другим, такие мантии носят только проводники культа Создателя.

Я редко встречаюсь со служителями культа, поскольку не вижу в этом необходимости. Как образованный человек, я знаю всё, что нужно, и не нуждаюсь в наставничестве, как и любой другой дипломированный маг.

Нашему миру повезло, потому что его заселили выходцы из пяти других миров, которые принесли с собой знания, собранные по крупицам многими поколениями мудрецов. Когда люди освоились в этом мире, они смогли обобщить все знания об устройстве Вселенной и роли Создателя.

Мы знаем, что Создатель – это первосущество, порожденное безграничным хаосом. Важнейший этап в становлении Создателя – осознание себя личностью и противопоставление себя безграничной пустоте. Затем Создатель пожертвовал большую часть своей плоти для сотворения Вселенной со всеми мирами и населяющими ее существами. Таким образом, все вокруг, включая и всех разумных, есть лишь крохотные частицы невообразимо великого существа.

Создатель наблюдает за всем сущим глазами своих творений, которые бесконечно перерождаются. Он познаёт самого себя. Для него все происходящее с разумными существами одинаково познавательно: будь то страшная война, эпидемия, великое изобретение или произведение искусства. Ему одновременно безразличны отдельные люди и даже целые народы, но в то же время его любовь к своим творениям неоспорима.