… Орденский флот, подгоняемый легким попутным ветром, втягивался в бухту. Четыреста двадцать судов.

— Брат Цоган весьма дурно знает свою службу, — заметил магистр Шола, внимательно рассматривая опустевшие причалы и массу мелких рыбацких суденышек, беспорядочно болтающихся вблизи скалистых берегов у самой горловины бухты, — он что, полагает, будто мы должны следовать к местам швартовки без лоцманов, а швартоваться с помощью ангелов и святых угодников?

— Может быть, они еще спят? — робко предположил адъютант.

— Воин Господа должен вставать с рассветом, а не валяться в кровати до полудня, как непотребная женщина, — наставительно сказал магистр. Просигнальте построение в шесть линий, слава Богу, бухта достаточно широка. Спустить все паруса кроме носовых. Соблюдать осторожность. Не хватало еще наткнуться на какую-нибудь полузатопленную посудину. А это, клянусь спиной святого Мики, вполне возможно, если портом управляет такой бездельник.

Якоря бросать в полулиге от причалов. Горнистам — трубить подход. Может быть, хоть кто-то в этой варварской дыре проснется и хоть что-нибудь сделает. А если нам все-таки придется спускать шлюпки и искать по всему городу этого негодного наместника, то сразу после высадки я лично выпорю его прямо на базарной площади, как мальчишку.

…

Прекрасное это было зрелище.

Множество судов, выстроившись в геометрически — точном порядке.

Ровные ряды мачт.

Легкая зыбь играет световыми бликами так, будто море разбрасывает радужные искры.

Низко стоящее солнце окрашивает воду и паруса в нежный розоватый цвет.

Только магистр Шола не замечает всей этой красоты. Чем ближе город, тем больше он чувствует смутную тревогу. Есть что-то неправильное в этом безмолвном порту, в этих пустых причалах, где нет ни единого человека и ни единого судна…

— Ваше преосвященство, рыбаки снялись с якоря и движутся в нашу сторону.

— Что? — удивленно переспросил магистр и обернулся.

Сотни полторы мелких суденышек по непонятной причине одновременно покинули свою стоянку у выхода из бухты. Расходясь широким веером, они на всех парусах шли в сторону орденского флота.

Абордаж? Нереально. Что же тогда? Ладно, некогда разбираться.

— Спустить носовые паруса. Гребцов на весла. Разворот на противника. Оружие к бою. Приготовится к отражению атаки.

Тут происходит еще одно загадочное явление. С внешней стороны бухты в горловину входят около десятка крупных судов и останавливаются в самом узком ее месте.

Отрезают от выхода в море? Такими смешными силами? Ерунда какая-то…

Магистр чувствует, что во всем этом есть какой то смысл — но какой.

— Ваше преосвященство, они бросают свои корабли!

Действительно, позади неровного веера рыбацких судов виднелось множество маленьких лодок и шлюпок. Было видно, что сидящие в них люди изо всех сил гребут к берегу.

Над палубами брошенных кораблей вьются легкие дымки. Ах вот что! Брандеры. Загрузили корабли бочками со смолой или нефтью и хотят поджечь нас. Понятно — при столкновении оба корабля тут же загораются. Только рановато они бросили свои брандеры. С такой дистанции у парусника, лишенного управления, нет никаких шансов протаранить корабль с хорошо и слаженно действующей командой.

— Сигнальте приказ, от столкновений уклоняться! Пожарные расчеты на палубу.

Ровные линии орденских кораблей расходятся, пропуская между собой уже заметно дымящиеся рыбацкие суденышки — брандеры в сторону противоположного берега. Ну вот, вроде бы все команды сработали правильно, никто не столкнулся…

И тут загорается первый брандер.

Нет, он не просто загорается — он лопается, как мыльный пузырь.

Пуфф!

Во все стороны разлетаются куски досок и какие-то непонятные комки, пылающие ярко-белым огнем.

«Это не нефть и не смола, — успевает подумать магистр, — это что-то похуже»

Еще мгновение — и комки шлепаются о борта двух ближайших кораблей, растекаясь огненной жижей. Стремительно вспыхивает обшивка и корабли с непостижимой быстротой превращаются в огромные плавучие костры. Те, кто на палубе бросаются в воду, а остальные… Над водой проносится полный боли и ужаса многоголосый вопль…

Тем временем, брандеры начинают лопаться один за другим.

Горящие комки дьявольского зелья прошивают воздух во всех направлениях, оставляя за собой широкие полосы густого черного дыма. Один за другим вспыхивают корабли, будто сделанные из соломы. А на месте развалившихся брандеров по воде расползаются пятна той самой горящей жижи. Эта дрянь не растекается по воде, как нефть, а плавает отдельными шматами. Стоит одному из таких шматов прилипнуть к корпусу и… Так и есть, еще один корабль вспыхивает — сразу от ватерлинии и до гребной палубы.

Надо уводить флот. Сигналить флажками бесполезно — никто не увидит.

— Правый разворот, — командует магистр, — горнистам трубить отход.

Они прорвались к выходу из бухты — только двадцать семь кораблей из всего флота.

Далеко за кормой пылает чудовищный пожар. Сквозь него не разглядеть — сумел ли кто-нибудь уйти в другую сторону, к причалам… И тут магистр понимает, что в открытое море ему не выйти. Потому что стоящие в горловине крупные суда — это тоже брандеры, наверняка начиненные тем же дьявольским зельем. Попытаться пройти между ними — верное самоубийство. Пытаться высадиться у ближайшего берега, на скалы — тем более. Тогда что остается? Обогнуть горящий флот и выйти к причалам. Если повезет, там можно соединиться еще с кем-то из уцелевших и организовать высадку. Ветер сносит горящие обломки и дым к правому берегу, значит надо обходить слева. Здесь есть полоса чистой воды шириной около четверти лиги…

Магистр принимает решение и отдает приказ. Корабли перестраиваются в цепь и медленно движутся между стеной дыма и линией прибоя…. И в это время сверху летят горшки. Обычные глиняные горшки, но начиненные тем же самым зельем. Отступать некуда: слева — огонь, справа — скалы. Корабли, зажатые в узком пространстве, оказываются прекрасными мишенями. Один за другим они вспыхивают, как свечи.

Матросы прыгают в море и пытаются вплавь добраться до берега — но там уже стоят ряды лучников. Не спеша, будто на учениях, они расстреливают беззащитных людей прямо в воде. Немногих уцелевших добивают алебардами. Приказа брать пленных не было.

…

Как и предполагал магистр, после первой атаки некоторым удалось вырваться из огненной ловушки в сторону причалов. Четырнадцать кораблей, немногим более трех тысяч человек — вот все, что осталось от самой большой армии со времен Вторжения.

Причалы уже не были пусты. На них стояли большие группы вооруженных людей, а на воде в сотне футов от берега на волнах покачивалось два странных сооружения.

Плоты — не плоты, баржи — не баржи….

…

— Сейчас посмотрим, насколько точный бой могут дать наши метательные машины при морской качке, — спокойно сказал Румата, обращаясь к стоящим рядом с ним полковникам, — вопрос важный, так как Баркан нам придется брать с моря.

— При морской качке даже срать не просто, — в своем обычном стиле заметила Ога. Подобно многим офицершам в войске Хозяйки, она частенько компенсировала свою пригожесть высказываниями, далекими от куртуазных правил.

— Лучников и арбалетчиков приходится переучивать для стрельбы с корабля, — добавил дон Шарух.

— Это потому, что обычно они не умеют твердо стоять на палубе, — высказал свое мнение дон Тира, — а которые умеют, те стреляют не хуже, чем с земли.

— А вы что скажете, отец Кабани?

— Скажу, что пока не проверим, не узнаем, — ответил механик.

Румата кивнул и поднес к губам рупор, сделанный из тонкого медного листа.

— Первая машина — залп.

Серия звонких щелчков — и в небо один за другим взмыли шесть небольших снарядов, оставляющих за собой едва заметный дымчатый след. Еще несколько секунд и на поверхности моря вспыхнула цепь маленьких чадящих костров.