– Я посмотрю, что можно сделать.

– Спасибо огромное!

Я, в свою очередь, вручила ему увесистый запечатанный пакет, попрощалась и отправилась в обратный путь. За поворотом тропы меня нагнала Лавина, потерлась лбом о мое бедро и заглянула в глаза, но я уже поняла, что она спряталась, чтобы не напугать курьера, и не сердилась на свою умницу за внезапное исчезновение.

Путь назад затянулся, и я начала подумывать, что потерялась, хоть дорога и была всего одна – вперед, вперед и еще раз вперед. Лавина, убедившись, что мне спокойно и я её отпускаю, носилась где-то за неосторожно обратившим на себя её внимание зайцем. Без нее идти было скучно, некому было рассказывать о своем прошлом в другой реальности, а говорить сама с собой я не любила, считая это дурным признаком. Волчица же была великолепным собеседником – всегда внимательно слушала, никогда не перебивала и уж абсолютно точно не могла никому сболтнуть лишнего.

Постепенно я стала замерзать. Прохладный ветер умудрялся пробираться сквозь малейшую щель в одежде, стремясь изничтожить скопившееся под ней тепло. В такие моменты я жалела, что со мной нет того старого доброго махрового халатика, да будет ему волчья утроба пухом.

Полностью погрузившись в свои мысли, я не сразу услышала доносившиеся из-за следующего поворота звуки битвы.

Моментально укрывшись в кустах за обочиной, я с опаской двинулась в сторону шума.

Когда я дошла до места, откуда было хорошо все видно, сражение уже закончилось. В предрассветных сумерках разобрать издалека, кто с кем и кого бьет, было невыполнимой задачей, но желания вылезти из убежища, подойти поближе и удовлетворить свое любопытство как-то не было.

– А с трупами что делать? – я затаила дыхание, прислушиваясь.

– Сваливайте в кучу, я пойду у колдуна огонька спрошу. Как догорят, закопаем. Раненых, которые еще могут самостоятельно идти, перевяжите, чтоб не померли в дороге, и ведите к повозкам. Остальных добейте.

– Слушаюсь!

Разбойники? С магами? Но на кого они напали? И зачем им повозки? Работорговцы?

Надо было убраться подобру-поздорову, пока мне самой не прилетело.

– О! И кто это тут у нас? – До того, как на моё темечко, выбив из глаз фонтан искр и отключив сознание, опустился тяжелый эфес стального двуручника, я успела лишь сорвать с плеча сумку и зашвырнуть ее под кусты. А ещё понять, что я крепко влипла.

Приход в себя был не из тех, о которых вспоминаешь с нежностью: желудок от тряски на ухабистой дороге настойчиво просился наружу, перетянутые ремнями конечности онемели, а в голове, судя по ощущениям, кто-то оборудовал кузницу.

Я медленно разлепила глаза. Мир почему-то оказался перевернут с ног на голову. Через некоторое время до меня дошло, что это моя голова запрокинута назад – отсюда, видимо, и сильная пульсация в ней из-за прилившей крови.

Пришлось аккуратно принять вертикальное положение.

Переждав плавающие перед глазами разноцветные круги, я осмотрелась: рядом со мной в движущейся повозке сидели израненные люди в синих тканевых накидках поверх легкой брони. Перед телегой ехали верхом три человека в имперских доспехах – один чуть впереди двоих других; позади ехал еще один всадник, а следом другая телега с ранеными в броне Братьев Бури. Замыкали шествие десяток пехотинцев.

Телегу сильно встряхнуло, перед глазами потемнело, я перегнулась через бортик повозки, и вчерашний обед все же пробил себе путь наружу.

До меня начало доходить: я попала в ловушку, предназначенную бунтовщикам. Если это та самая ловушка, значит…

– А ну, заткнулись все! – Я повернула голову, желая разглядеть соседнюю телегу, но разделявший повозки конный имперец заслонял обзор.

– …Значит, в соседней повозке сидит Довакин! – прошептала я себе под нос. Но как же так? Ведь все было спокойно. Почему именно сейчас это должно было случиться?!

А процессия уже въезжала в распахнутые ворота Хелгена.

Наблюдать казнь Братьев Бури собрались почти все жители городка. Детей, возмущенных тем, что им не дают поглазеть на такое увлекательное зрелище, спешно загоняли в дома.

Кто-то громко, злорадно и с выдумкой обкладывал Братьев трехэтажным матом, припоминая погибших в боях с ними рекрутов Легиона, кто-то, наоборот, тихо гневил Империю. Лично мне было не до того, за какую из двух военных сил кто стоит и чьи политические принципы поддерживает. Все мое внимание было сосредоточенно на палаче, который методично водил точильным камнем по широкому лезвию двуручного топора.

Пока жрица "вверяла наши души милосердию Аркея", я пыталась подавить нарастающую внутри панику и обдумывала план дальнейших действий. Бежать сейчас не было смысла, смерть Локира уже успела доходчиво объяснить, что затея бессмысленная. Оставалось только ждать, когда прилетит Алдуин и будет все рушить. Придется быть крайне осторожной, а ещё успеть разглядеть Довакина, чтобы увязаться за ним.

Вглядываясь в толпу осужденных мятежников и тех, кто просто попал под горячую руку имперского правосудия, я судорожно пыталась припомнить тех персонажей, что были в игре, и вычислить Довакина методом исключения, но получалось плохо. Среди претендентов на звание "Довакин" были две девушки (себя я в счет не беру) и два парня-норда, весьма потрепанного вида каджит и стройный высокий эльф. Караваны каджитов я привыкла видеть недалеко от стен Вайтрана, поэтому сильно не удивлялась их внешности, а вот альтмера живьем я видела впервые. Он стоял и спокойно смотрел в небо. Казалось, его совершенно не волнует тот факт, что его голова в ближайшее время распрощается с телом.

Последовав примеру альтмера, я взглянула на небо. По нему, гонимые ветром, плыли облака разнообразных форм, в которых угадывались очертания то длинноухого кролика, то оленьей головы, то распростершего могучие крылья дракона. Меж тем настоящий дракон не спешил прерывать экзекуцию своим появлением.

– Следующий – кошара, я сказала! – резкий оклик легионерши вернул меня с небес на землю.

– Сама ты кошара, ***дь имперская! – осклабившись и вздыбив шерсть на загривке, каджит сплюнул в сторону зачитывавшей список и подошел к плахе. Его рывком опустили на колени и наклонили голову на склизкий от крови обрубок. Взмах топора – и кошачий оскал пополнил собой гамму эмоций на мертвых лицах в корзине палача.

Уже четвертый человек в синей накидке лишился жизни.

– Безбожные Имперцы! – выкрикнувшую девушку тут же отправили на плаху. Пятый человек.

И тут до меня дошло: сегодня никого не пощадят. Паника рвалась наружу, я была на грани срыва, хотелось думать, что это все сон, и я вот-вот проснусь, но попытки убедить себя в этом были тщетны. Я начала вертеться и озираться по сторонам, пытаясь найти хоть какой-нибудь обнадеживающий знак, точку на небе, тень над горами, хоть что-нибудь!

– Эй, рыжая, не волнуйся так, ты даже и не почувствуешь ничего. – Я обернулась на шепот и с удивлением уставилась на шептавшего. Им оказался голубоглазый парень на пару лет старше меня с распущенными светлыми волосами по плеч.

– Ты мне?

– А что, есть варианты? Другая рыжая голова уже лежит в той чудесной корзинке, – он кивнул в сторону палача, который взял перерыв и сейчас чистил свой рабочий инструмент от мятежной крови, тихонько напевая какую-то песенку.

Трупы казненных легионеры деловито забрасывали в одну из повозок, туда же уже два раза опорожняли страшную корзину. Я зажмурилась и вновь перевела свой взгляд с трупов на небо. Оно такое успокаивающее, безмятежное, ни к чему не причастное. Эльф, наверное, думает о том же, о чем и я: стать бы сейчас птицей и улететь далеко-далеко… Совсем не хочется умирать. Столько еще я не успела узнать об этом мире.