— Потрогай меня, — грубо говорю я, и она кивает, ее пальцы дрожат, когда она откидывает простыню, чтобы увидеть мой пульсирующий член. Моя голова вжимается обратно в подушки, когда ее мягкие пальцы смыкаются вокруг моего истекающего члена.

— Ч-что мне делать? — спрашивает она, невинность в ее голосе грозит отправить меня за край. В этот момент я на волоске от спускового крючка.

— Поцелуй меня, — требую я, поднося руку к ее затылку и притягиваю к себе с грубым стоном. Она стонет в поцелуй, когда я жадно сжимаю свои губы против ее губ, позволяя ей попробовать себя на моем языке. Ее пальцы сжимаются вокруг моего члена, и я прерываю поцелуй, когда мои яйца набухают. Это единственное предупреждение, которое я получаю, прежде чем покрываю ее пальцы длинными полосами семени. Я задыхаюсь, когда моя рука присоединяется к ее, вытягивая мой оргазм и остатки семени на наши соединенные пальцы. Звезды взрываются за моими веками от интенсивности этого момента.

Мое тело расслабляется, пока мой оргазм ослабевает, оставляя после себя чувство удовлетворения в груди, которое вскоре затмевается волной истощения.

— Ты прекрасна, Холли, — выдавливаю я между вдохами, обхватывая ее подбородок и притягивая вниз, чтобы она легла рядом со мной, интимность этого момента шокирует меня.

Я не помню, чтобы когда-либо я был так близок с кем-то. Секс — это одно, но это что-то другое. Обычно, как только достигается оргазм, я хочу уединения. Но с Холли все ощущается по-другому.

Моя.

Я хочу чувствовать каждый дюйм ее тела, прижатого к моему так крепко, что не могу сказать, где заканчивается она и начинаюсь я. Меня нет без нее. Больше нет.

Мы долго лежим молча, и когда она заговаривает, и я не удивляюсь ее словам.

— Мне нужно проверить твою рану. Я должна…

— Как насчет сна сначала, — спрашиваю я, мои веки с трудом держатся открытыми. Хотя я не хочу ее беспокоить, жжение в руке и пульсация в голове медленно дают о себе знать. Но я не против боли.

Впервые с момента, как меня подстрелили, я рад, что это произошло. Иначе я бы никогда не встретил Холли.

Свет в моем темном мире.

ГЛАВА 5

Холли

Перестань, Холли!

Нет, серьезно, нужно спуститься с небес на землю. Это ненормальная реакция для человека, в дом которого вломились. Нормальной реакцией было бы вызвать полицию и признаться во всем, но уж точно не пускать этого человека к себе домой.

Или сидеть у него на коленях… Или позволять ему делать со мной все, что он хочет.

Господи, воспоминания о том, что произошло, съедают меня. Когда Рипер — кстати, нелепое имя — посадил меня к себе на колени, мой мозг просто отключился. Вместо того чтобы ударить его по лицу, как сделала бы нормальная женщина, я просто сидела. Нет, даже хуже. Я терлась бедрами о его эрекцию, словно отчаянно нуждалась во всем, что он был готов мне дать.

Что, черт возьми, со мной не так? Никогда ничего подобного не делала. Как бы жалко я себя ни чувствовала, оставаясь девственницей в двадцать четыре года, ни секунды об этом не жалею.

Мне было все равно, что все вокруг меня занимались сексом в старшей школе, а потом и в колледже. Я была глубоко погружена в свои книги и использовала учебу как оправдание, чтобы не ходить на вечеринки или даже на свидания. Правда, в которой я боялась признаться своим друзьям, заключается в том, что я безнадежный романтик. Что я ждала того самого.

Я знаю, это глупо, но ничего не могу поделать с тем, что верю во всю эту романтику.

Моя тетя взяла меня к себе, когда мои родители нашли работу за границей. Предполагалось, что это будет краткосрочное пребывание, пока я не смогу присоединиться к ним позже, но со временем мы с тетей сблизилась, а затем я отказалась оставлять ее одну после смерти любимого мужа. Это подпортило мои отношения с родителями, но у меня была тетя Мег. Она была безнадежным романтиком в душе и научила меня не соглашаться ни на что меньшее, чем чистая любовь, которую она испытывала к моему дяде.

Я хотела того же.

Каким бы нереальным это ни казалось в нашем мире, я все еще надеялась найти свою вторую половинку.

И вот, столько лет ожиданий и мечтаний, чтобы в итоге отдать все это незнакомцу по имени Рипер.

Господи, я, должно быть, сошла с ума. Должно быть, я под каким-то влиянием потусторонних сил или что-то в этом роде, потому что последние несколько дней выхаживала совершенно незнакомого человека, преступника, не меньше, и не думала о самосохранении. Я даже не знаю, почему или как его подстрелили, и все же не сообщила о нем, потому что… почему?

Он красивый? Я видела мужчин и покрасивее, чем он. Ладно, это ложь, но его суровой внешности недостаточно, чтобы рисковать лицензией или, что еще хуже, сесть в тюрьму.

Так какого черта я укрываю этого человека у себя дома?

— Господи, Холли, ты меня слушаешь?

Мое имя привлекает внимание, и я снова сосредотачиваюсь на своем телефоне и разговоре с Кейт, моей сменщице. Кейт — та, кто подарила мне бутылку вина, и несмотря на то, что мы познакомились и работали вместе всего несколько месяцев, стали близки.

— Извини, ты что-то сказала?

— Я говорю уже несколько минут, ты что, не слушала?

— Извини, — говорю я снова, опуская взгляд на книгу на коленях.

Я сижу на диване в гостиной, пытаясь отвлечься от мужчины, который сейчас спит в моей кровати, но даже не могу вспомнить, что пыталась читать, прежде чем взять телефон. Я позвонила Кейт, чтобы сообщить, что не смогу прийти на смену сегодня. Я никогда не брала больничные, но поскольку вчера у меня был выходной, а накануне работала две смены, она не стала сильно допрашивать, когда я сказала, что плохо себя чувствую.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? Хочешь, я заскочу после смены? — Спрашивает она. — Что с тобой вообще?

— Я в порядке, — говорю я, закрывая книгу и откладывая ее в сторону.

— Холли?

— Клянусь, ничего серьезного. Я думаю, что я просто чем-то заболеваю, возможно, слишком много работаю в последнее время.

— У этого заболевания есть член между ног?

Я поперхнулась от ее слов, мои глаза расширяются, когда мой взгляд устремляется в зал, как будто Рипер мог ее услышать.

— Кейт!

— Я знаю, что виной всему какой-то мальчишка.

Ну, я бы не назвала Рипера мальчиком. Не с его широкими плечами и мускулами, которые выглядят так, будто их вылепили сами боги. Этот мужчина мог бы дать фору Адонису, насколько совершенен каждый его дюйм.

— У меня… у меня нет проблем с мальчиками, — слабо защищаюсь я, когда на самом деле у меня куча проблем. Шестифутовый и ростом четыре дюйма с языком, созданным, чтобы вырывать души у бедных ничего не подозревающих женщин. Не могу забыть этот его искусный язык.

— Скажи мне, что не так. Я знаю все о мальчиках.

— И все же ты не заполучила врача, на которого засматривалась, — невозмутимо говорю я.

— Туше, — усмехается она. — Хочу, чтобы ты знала, что я не трачу свое время попусту. Теперь давай о твоей проблеме.

Я кусаю губы и размышляю о том, чтобы засунуть мысли о Рипере в самый дальний угол, но не могу выкинуть этого мужчину из головы.

— Ты… тебя когда-нибудь раньше привлекали пациенты?

— Фу, это отвратительно, — говорит она, заставляя меня вздрогнуть. — Я шучу. Я раньше очень хотела трахнуть пациента. Ты видела некоторых мужчин, которые заходят в отделение неотложной помощи? Тьфу, там был один парень, который был сложен как Тор, выглядел как он и все такое. Он пришел накладывать швы, и все, что я могла сделать, это молча страдать, потому что все остальные мои действия могли бы показаться неэтичными.

— Ой.

— Итак, кто тот пациент, который тебя интересует? Кто бы это ни был, я могу тебя заверить, что его член не стоит того, чтобы из-за него терять лицензию.

— Я… Я не… Неважно.

— Ну ладно, — размышляет она.

— Что? — Спрашиваю я, защищаясь, боясь, что она услышит правду в моем голосе.