Ексапостиларий упоминается в Ипотипосисе и Диатипосисе [781]. В иерусалимском «Последовании» IX–XII в. он указан на нынешнем месте утрени, с присоединением подобна или замечанием «самогласен», иногда с указанием гласа [782].

Воскресные ексапостиларий тем отличаются от других изменяемых песнопений воскресного бдения, что тесно связаны с содержанием утреннего Евангелия и потому прославляют многостороннее празднуемое событие с одной стороны, притом еще с более частной, чем раскрытая в Евангелии: в них «говорится о шествии мироносиц к апостолам и апостолов к языкам для проповеди о воскресении» [783]. Такое же содержание, но, по-видимому, более широкое, из песней воскресной утрени имеют еще только близкие по месту к ексапостилариям стихиры на Слава хвалитных, которые потому называются уже прямо «евангельскими». Тогда как праздничные светильны положено петь по дважды, иногда по трижды, воскресный ексапостиларий поется только однажды, может быть, потому, что он вдвое длиннее всех других светильнов, или потому, что «Свят Господь» — тоже, собственно, светилен. Воскресные ексапостиларий, подобно светильнам святых и в противоположность велико-праздничным светильнам, имеют, как и все воскресные песни, Богородичен. Тогда как все воскресные Богородичны, исключая неизменяемые (по тропарях «Ангельский собор» и по хвалитных стихирах), прославляют Богоматерь без отношения к событию воскресения, очень редко намекая на последнее отдельными выражениями, каждый светильный Богородичен весь посвящен изображению того участия, которое принимала Она в этом событии («Со ученики радовалася еси…» — екс. 1, «Твоего Сына яко видела еси от гроба воскресша…» — екс. 9, «Воскресшаго Господа тридневно от гроба, Дево, моли…» — екс. 10), за единственным исключением екс. 8. Такое исключительное содержание этих Богородичнов вполне соответствует исключительности в ряду песнопений ексапостилария, который, подобно ипакои и кондаку, поется только раз на бдении. Воскресная радость, как бы все усиливаясь и более охватывая все существо молящихся, к концу канона достигает той степени, когда молящийся уже не может думать ни о чем, кроме воскресения; потому отселе и Богородичны (по ексапостиларий и хвалитных) становятся воскресными, а последний воскресный тропарь и вовсе не имеет Богородична.

{с. 702}

Если святой имеет светилен (а последний имеют и многие малые святые, — см., например, 27 сентября), то на Слава поется его светилен, но на И ныне: Богородичен не минейного светильна (который всегда имеет при себе Богородичен), а воскресный. Так даже у великих святых. Это ввиду специального — воскресного — содержания этих Богородичнов. Только в праздники Господские (соединяющие свою службу с воскресною), Богородичные, их пред- и попразднства воскресный Богородичен светильна заменяется их светильном.

Составлены воскресные ексапостиларии (вероятно, с их Богородичными), как показывает и надписание их в Октоихе, Византийским императором Константином VII Порфирородным (912–959 г.), сыном императора Льва VI Мудрого, автора евангельских стихир. Такое авторство обеспечило им быстрое распространение (ср. «Единородный Сыне», творение императора Юстиниана): в качестве даже подобнов они указываются уже в известном иерусалимском «Последовании» IX–XII в.; судя по тому, что во всех трех случаях таких указаний называется неизменно в качестве подобна 1-й воскресный ексапостиларии («Со ученики взыдем») [784], можно думать, что все 11 ексапостилариев имели одну мелодию. О них упоминают, под общим, впрочем, именем «ексапостилария», Студийские уставы западных редакций [785], но их почему-то не знают Студийско-Алексиевский и Евергетидский уставы: может быть, они были здесь исключены со службы, когда Евангелие перенесено было сначала на 6-ю песнь канона, а потом пред каноном.

Груз. ркп. Иерус. устава: «ексапостиларии: Свят Господь, рядовую евангельскую стихиру (т. е. ексапостиларии, потому что евангельская стихира положена далее на своем месте) два раза и Богородичен раз».

Греч. ркп.: «воскр. екс, святого, если празднуется, и Богородичен».

Слав. ркп.: «посем глаголеть (канонарх) светил. воскр., Святаго, аще есть, Богородици ин» [786].

При Арсении Суханове на Востоке «поют светилен воскресения на правом крылосе, таже на другом поют другой светилен, аще есть, аще ли ни, то Слава и ныне Богородичен» [787].

Греч. Евх.: «воскр. екс. и святого, если празднуется».

Греч. нынешний Типикон: «и ексапостиларии».

Иератикон: «воскресный ексапостиларии, равно как Богородичен; если же празднуется святой, после воскресного поется святого, затем Богородицы из Минеи».

Старообр., как наш [788].

{с. 703}

Начинается 4-я и последняя часть утрени. Начинается она, как все службы и части их, псалмами. Естественно, что псалмы сюда взяты последние в Псалтири. Соответственно малой величине этой части утрени их требовалось здесь три (ср. часы и малое повечерие). Такими псалмами пришлись 148 «Хвалите Господа с небес», 149 «Воспойте Господеви песнь нову» и 150 «Хвалите Бога во святых Его». У всех этих псалмов одна общая тема — призыв к прославлению Бога, почему их группа называется в уставе «Хвалитны» (οί Αΐνοι): первый псалом приглашает к этому всю тварь, начиная с Ангелов, второй — Израиля, третий — храм, небесный и земной. Уместность здесь этих псалмов очевидна: в сознании недостаточности и недостоинства своей хвалы Богу, когда она уже близится к концу, верующие передают ее более достойным (между прочим и «церкви преподобных») и неумолкаемым исполнителям. Это одни из самых радостных и восторженных псалмов, составляя этим противоположность спокойно-рассудительным и часто печальным начальным псалмам Псалтири, почему тоже идут к концу службы, когда все растущее молитвенное одушевление достигает высшей точки. За свой радостный тон хвалитные псалмы, одни из всех утренних, не отменяются и в Пасху.

Псалмы 148–150 заключают псалтирную часть утренней синагогальной молитвы [789]. Они входили в состав утрени, составляя конец ее, уже при прп. Иоанне Кассиане (V в.), притом одинаково на Востоке и Западе (Вступ. гл., 147). Они упоминаются на нынешнем месте утрени с нынешним именем изв. описанием синайского бдения VII в. (там же, 295); решительно все чины западного богослужения с древнейших времен начинают ими последнюю часть утрени, утреню в собственном смысле, называемую по ним Laudes (уже при прп. Венедикте — там же, 312–319); ими заключают утреню все восточные инославные чины: армянский, абиссинский, несторианский (там же, 299, 300, 303), иаковитский, при этом последний заключает ими и полунощницу [790].

{с. 704}