Лития возвращается в храм в том же порядке, в каком вышла оттуда, при пении стиховной стихиры: «восклоншеся (поднявшись с колен или подняв голову после главопреклонения) поем стихиру воскресну и входим во храм, предходящим свещником, поюще и прочия стихиры, яже суть по алфавиту». Поются стихиры двумя ликами вместе (см. ниже), почему они становятся на середине храма полукругом пред столом с хлебами. Священник, «предшествуемый светильниками, — идет чрез царские (= красные) врата и — как бы входит на небо. За предстоятелем, под его вождением, следуют прочие, шествуя как бы за Иисусом Христом. А оба лика, соединившись в один и став посередине в знамение того, что отверзлось наше небо и чрез Христа пришли в единение с нами Ангелы, поют стихиры стиховны» [507].

Подробнее Служебник Петра Могилы: «иерей со диаконом, предъидущим им лампадом, входита в церковь, братия же и вси людие последуют има». Московск. Служ. 1647 г.: «иерей со диаконом отходят во св. алтарь и затворяют двери», т. е. святые. Но Служебн. 1658 г. вообще «входит в церковь». Согласно со Служ. 1647 г. старообр. Служебник, но Устав — как наш [508].

Стихиры «на стиховне» (είς τον στίχον, реже τά άπόστιχα), или «стиховны», представляют второй и заключительный ряд праздничных песней на вечерне, который поэтому уже должен быть выше предыдущего ряда — стихир на Господи воззвах. Как молитвы вечерни все усиливаются с ходом ее, так и песни. Действительно, стиховные стихиры полнее восхваляют празд{с. 597}нуемое событие уже тем, что присоединяются не к повседневному псалму, а к особым стихам (приспособленным к празднику), откуда и название их. Впрочем, они называются так и потому еще, что на литии стихиры без стихов [509]. Они господствуют над псалмом (т. е. над этими стихами) тем, что открывают свой ряд без псалмического стиха. На многие праздники эти стихиры восторженнее «воззвахов», например, на Пасху ими служат известные стихиры «Пасха священная», поются на более изысканные гласы (3, 5, 7) и имеют наиболее художественные и трогательные напевы («Доме Евфрафов», «Егда от древа»). Потому-то и исполняются они обоими соединенными хорами на середине храма, что для воскресного бдения следует само собою из предыдущего описания (для обыкновенной вечерни это нарочито отмечается — см. 9 гл. Типикона).

Стиховная стихира, пока только одна, должно быть, имеется в виду в известном рассказе о посещении Нила Синайского Софронием и Мосхом (VII в.) под именем «тропаря на Свете тихий или на Сподоби Господи»: тропарями там названы и стихиры на Господи воззвах, термина же «стихира» еще нет в этом памятнике (Вступ. гл., 295). С нынешним именем и в количестве нескольких стиховные стихиры упоминаются Ипотипосисом (IX в.) под именем στιχηρά τοΰ στίχου [510], древнейшими Студийскими уставами и Евергетидским; древнейшая греческая ркп. Иерусалимского устава называет их «стихиры τοΰ στίχου» [511].

Стиховные стихиры на воскресной вечерне положены в количестве 4, большем на 1, чем для всех других праздников, даже двунадесятых, исключая Пасху. Они имеют свои Богородичны, прославляющие воплощение Христа [512] или заключающие моления Богоматери об избавлении от напастей, — без отношения к событию воскресения, как и догматики, — почему они служат, как и последние, Богородичнами и для праздников святых — полиелейных и бденных; напевы для них полагаются более торжественные, чем для будничных Богородичное, близкие к напевам догматиков. Стихами к стиховным стихирам служат те же стихи 92 пс, из каких составлен вечерний воскресный прокимен, т. е. «Господь воцарися…», «Ибо утверди вселенную…», «Дому Твоему…» (см. выше, с. 567). В ряду воскресных стиховных стихир первые из них заметно обособляются от остальных: они однородны по строению и содержанию с первыми тремя стихирами на {с. 598} Господи воззвах и, во всяком случае, древнее прочих стиховных. Эти же последние, называемые «стихирами по алфавиту», как начинающиеся по порядку буквами алфавита, составляют благодаря этому для всех гласов одно цельное, разбитое на 8 отделов. Они несколько длиннее и обстоятельнее первых стихир. Древние рукописи уставов приписывают их св. Иоанну Дамаскину.

Студийско-Алексиевский устав знает только одну воскресную стиховну, конечно, 1-ю из нынешних; для Недель Триоди он предписывает удвоять ее и после нее петь триодную стихиру; следовательно, в простые воскресенья она утроялась. Студийские Типиконы Калабрийской и Сицилийской редакций кроме этой стихиры называют и алфавитные стихиры 3, причем первый называет и автора: «Иоанн». Евергетидский устав указывает после 1-ой 2 алфавитных, обозначая их именем «Иоанна монаха Дамаскина». Грузинск. ркп. Иерусалимского устава указывает алфавитных стихир 3 с именем св. Иоанна, назначая 3-ю на Славу. Греч. ркп. Иерус. устава называют их «ανατολικά τά κατά αλφαβήτου», давая к ним и нынешние стихи [513]. Алфавитное расположение стихир внушает мысль, что они предназначались сначала все для одной службы и, должно быть, играли в ней такую же роль, как кондаки. Богородичны их западные Студийские Типиконы называют τοΰ αλφαβήτου, и Евергетидский — δευτεροθεοτόκια.

Ввиду особого значения стиховных стихир они ни при каких совпадениях не только не заменяются на воскресной службе другими, но и не сокращаются и не умножаются в числе присоединением других стихир. Исключение 24 декабря и Недели от Пасхи до Вознесения (см. там).

Дав ряд псалмов и специально вечерних (103 и 140 с дальнейшими), рядовых (1 кафизма), и специально праздничных (стихи 92 пс.), присоединив к псалмам христианские гимны, приспособленные и к вечернему времени (Свете тихий, Сподоби Господи), и к празднику (стихиры), вечерня, однако, не исчерпала бы певческого материала, если бы не прибавила ко всему этому еще чего-либо из круга так называемых библейских песней, которые на утрене под видом канона занимают столь видное место.

{с. 599}

Этот недостаток вечерня и восполняет молитвою-песнию св. Симеона Богоприимца из Лк. 2, 29–32 «Ныне отпущаеши» [514]. Полная благодарности и спокойствия пред лицом смерти, происходящих от постоянной мысли не о себе, а о мире и народе, их просвещении и спасении, эта «молитва» Симеона подходит к вечеру, напоминающему нам о закате нашей жизни (подобно «Свете тихий», она называет Спасителя светом). Несмотря на высокопоэтический характер этой молитвы-песни, устав для нее назначает не пение, а чтение (как исполнил ее, вероятно, и сам прав. Симеон: «благослови Бога и рече»). Так поступает устав и с другими часто повторяющимися песнями (см. выше, с. 560). Зато ее «глаголет настоятель», тогда как последующее Трисвятое чтец (на будничной вечерне позволяется произносить ее и чтецу). По Симеону Солунскому, «один из служащих, как бы Симеон Богоприимец, с благоговением произносит» ее [515].