О катавасии «Отверзу» для канона воскресной утрени не упоминают не только ни одна редакция Студийского устава (Студ.–Ал. назначает ее вместе с ирмосами Недели ваий катавасией для своего храма — 12 марта) [718] и Евергетидский устав, по которому, по-видимому, в воскресенья, как и в будни, не было катавасии, но не упоминают о ней и все древн. ркп. Иерус. устава — груз., греч., греч. печ. и слав. XIV–XV в.; указание на эту катавасию встречаем только в слав. ркп. XVI в. [719]

При Арсении Суханове [720] она употреблялась на Востоке; но о ней не упоминают нынешние греч. богослужебные книги — Октоих, устав Великой церкви и Иератикон, как и старообр. уст. На {с. 683} практике, впрочем, у старообрядцев она употребляется в те же сроки (за малыми исключениями), как и у нас [721].

Канон, как и каждый ряд песнопений, поется попеременно обоими ликами так, чтобы все стихи библейских песней и все тропари с ирмосами в каждой песни были распределены между ликами поровну, почему число этих стихов и тропарей всегда бывает четное. Если до ирмоса положена часть библ. песни без припевов, то один лик (начинающий) поет 1-й стих песни, другой второй и т. д.; затем первый лик поет стих библ. песни, положенный в качестве припева к ирмосу, и вслед за этим ирмос, второй лик следующий стих песни и 1-й тропарь и т. д., в конце Слава — предпоследний тропарь, И ныне — Богородичен. Если до ирмоса не положено библ. песни, как то бывает в воскресенья, праздники и нек. др. дни (когда положено Поим Господеви), то первый лик поет ирмос, 2-й лик — не в воскресенье — второй раз ирмос, в воскресенье же припев «Слава, Господи, св. воскресению Твоему» и тропарь, опять первый лик — 1-й стих библ. песни и второй тропарь и т. д. [722] Благодаря тому, что пение тропаря начинается пением припева, припев с тропарем является одним целым; тропарь представляет как бы развитие мысли припева, приложение его к празднуемому событию. И поется припев так, чтобы в нем сохранились наиболее характерные звуки тропарной (и ирмосной) мелодии, а именно, последней музыкальной строфы ее. Так как для этой строфы нужны бывают только последние слова припева, то первая, большая, часть его поется речитативом и одинаково для всех гласов (знакомый каждому образец такого исполнения припева — «Хвалим, благословим, покланяемся Господеви…» пред катавасией 8-й песни). Что касается самих тропарей, то они должны петься совершенно так, как ирмосы, ради чего и указывается пред каждым каноном ирмос, хотя бы канон пелся без ирмосов. Так как напев канона отличен от стихирного и тропарного (для тропарей отпустительных и на Бог Господь) и так как весь канон представляет из себя обычно ряд из 112 песен (14x8), то им вводится в утреню до бесконечности длинный поток этой своеобразной сложной мелодии, прерываемой только два раза тропарной мелодией (седальны и кондаки по 3 и 6 песни).

Уже во время Стоглавого Собора (1551 г.) было, по-видимому, значительное различие в способе исполнения, с одной стороны, церковных песен, с другой — предначинательных псалмов, кафизм со связанными с ними седальнами и тропарями, и канонов, как можно заключить из следующих выражений Собора о том и другом способе исполнения:

Но до половины XVII в. и немного далее так или иначе пели и кафизмы, и тропари канонов, как то видно из все более распространявшегося обычая так наз. многогласного пения: так как пение сплошь всего на службе очень удлиняло службу, то стали в одно время петь — один шестопсалмие, другой Бог Господь и тропари, третий кафизмы, четвертый канон один, пятый — другой канон, диакон же в это время сказывал ектении и т. д. «Вонми, св. владыко, — писал некий Агафоник Суздальскому архиеп. Софронию в XVII в., — апостола гласу, яко беснующихся являет быти всех глаголющих вдруг; не яве ли мы, егда в гласа в два, и в три, и в четыре, и в пять, овогда и в шесть и в семь, не точию невернии, но и верный, благочестие и благочиние церковное любяй, наречет ли нам — беснуемся?» [724] Это вызвало, должно быть, и законодательное запрещение со стороны одного из Московских Соборов XVII в. петь целый канон. Арсений Суханов отмечает, что на Востоке поют в каноне каждый тропарь весь, а не конец только [725]; следовательно, в России при нем совершался переход от пения тропарей к их чтению: пели только концы их. Ныне на Востоке поют весь канон с тропарями, а не ирмосы только, почему пение канона занимает там большую часть утрени, хотя иногда поет на каждом клиросе кто-нибудь один [726].

Как ни различен в каждом гласе канонный напев от стихирного и тропарного, тем не менее и в нем выдерживается общий характер гласа (указанный выше, с. 539), и так как канон на всем бдении представляет наиболее длинный ряд песней (при условии, конечно, пения тропарей), то своим гласом он наиболее сообщает музыкальный колорит бдению. Для характера последнего далеко не безразлично, будут ли петься эти 80 тропарей канонов Октоиха ((4+3+3)*8) на воскресной утрене самым радостным гласом (1-м), менее радостным (4-м) или столь печальными, как 6-й и 2-й.

Нужно, впрочем, заметить, что Крестовоскресный и Богородичный каноны поются уже не совсем таким напевом, как воскресный, а для разнообразия и для большего соответствия содержанию — другим. Особенно первый из этих канонов, как непосредственно следующий за воскресным, всегда значительно разнится от него напевом, хотя напев этот того же гласа. Именно, напевы для Крестовоскресных канонов берутся более художе{с. 685}ственные и умилительные, чем для воскресных, а для Богородичных то те же, что для Крестовоскресных, то опять новые. Напев этот указывается в Октоихе таким образом, что пред тропарями Крестовоскресного и Богородичного канонов надписывается ирмос или начальные слова его: так как эти каноны поются без ирмосов, то такое надписание имеет целью показать, что тропари канона должны петься по образцу надписанного ирмоса, следовательно, это то же, что надпись в стихирах и седальнах: «подобен». Именно, Крестовоскресные каноны поются по напеву следующих ирмосов: 1 гл. по напеву «Христос раждается», 2 гл. «Нетрену, необычну», 3 гл. «Песнь новую поим людие», 4 гл. «Отверзу уста моя», 5 гл. «Спасителю Богу», 6 гл. «Волною морскою», 7 гл. «Понтом покры», 8 гл. «Воду прошед». Таким образом, в простое воскресенье при точном соблюдении устава храм мог бы оглашаться трепетно-сладостными мелодиями Великой субботы, Рождества Христова, Вознесения, Пятидесятницы. Эффект усиливается от того, что тропари Крестовоскресного канона, исполненные этими трогательными напевами, и по словесному выражению местами близки к ирмосам, музыке которых они подражают. Например, 1 и 2 тропари Крестовоскресного канона 1 гл. построены аналогично ирмосу «Христос раждается»: «Христос обожает мя воплощаяся, Христос мя возносит смиряяся, Христос безстрастна мя соделовает». Но чаще всего тропари Крестовоскресного канона из своих оригиналов заимствуют заключительные слова, составляющие последнюю и самую богатую музыкальную строфу; так, в 1 гл. 3 п. окончание: «воздвигнувый рог наш Свят еси, Господи», 7 п.: «хвальный отцев Бог и препрославлен», 6 гл. 3 п.: «несть Свят, разве Тебе, Господи, взывающи», 7 п.: «Избавителю Боже, благословен еси», 8 п.: «отроцы благословите, священницы воспойте, людие превозносите во вся веки», 9 п.: «верою и любовию Тя величающим». Знаменательно, что не все Крестовоскресные каноны подражают ирмосам столь великих праздников. Например, для канона 2 гл. можно было бы выбрать в качества образца ирмосы Богоявления, для 3-го — Сретения, для 4-го — Ваий или Преображения, для 8-го — Воздвижения. Но этого не сделано.