«Слава в вышних Богу» входило издревле в состав литургии. Литургия Апостольских Постановлений имеет этот стих пред самым приобщением; наша и несторианская литургия, приписываемая ап. Фаддею, имеют его в самом начале; римская — тоже в начальной части и в форме 1-го отдела нашего великого славословия. На утреню стих перешел, может быть, под влиянием перенесения литургии на утро и соединения ее с утреней. На ней он упоминается в древнейших списках Иерусалимского устава, но на будничной утрене, а не на воскресной, где прямо указывается шестопсалмие [553]. — Стихом «Господи устне мои отверзеши», произносимым трижды, предписывает начинать утреню прп. Венедикт; по замечанию комментаторов Венедикта, стихом этим разрешалось обязательное ночное молчание, почему при нем было в обычае осенять рот крестным знамением [554]. И нынешняя римская утреня начинается им. Им же начинается армянская полунощница (= утреня), с произнесением тоже трижды (Вступ. гл., 299). Лионская литургия имеет его пред Евангелием [555]. На иерусалимской утрене он появляется в ркп. одновременно с первым стихом, и оба сразу в нынешнем способе исполнения, т. е. с произнесением первого трижды, а второго дважды, и в непосредственной связи с шестопсалмием, от которого они, следовательно, никогда не отделялись но способу исполнения, т. е. пелись так, как шестопсалмие (см. ниже).

{с. 617}

Наша утреня, как и римско-католическая, заметно распадается на четыре части соответственно 4 «стражам» ночи, так как прототипом утрени было древнее бдение (вигилия), занимавшее под праздники всю ночь. Части эти:

1) шестопсалмие с великой ектенией и Бог Господь;

2) кафизмы с Непорочными или полиелеем и Евангелием;

3) канон;

4) хвалитны со славословием и ектениями.

Первая часть утрени, как и вторая, постепенно возводит молящихся от грустно-покаянного настроения, основного для христианина, к радости о Боге. Такое восхождение в 1-й части утрени имеет три ступени: шестопсалмие, ектению и Бог Господь. От некоторой скорби, которою дышит первое, вторая — ектения — переводит нас в молитву просительного характера, возбуждаемая которой надежда уже близка к дышащему в Бог Господь торжеству.

Открывается эта часть, а с нею, следовательно, и вся утреня, системой псалмов, известной под именем шестопсалмия (εξάψαλμος). Таким образом, предначинательных псалмов на этой службе, сообразно ее длине и первому месту среди суточных служб, вдвое более нормально принятого числа их для каждой службы — 3. В состав шестопсалмия входят:

— пс. 3 «Господи, что ся умножиша»,

— 37 «Господи да не яростию»,

— 62 «Боже, Боже мой, к Тебе утренюю»,

— 87 «Господи Боже спасения моего»,

— 102 «Благослови душе моя Господа»,

— 142 «Господи услыши молитву мою».

Псалмы выбраны, должно быть, не без намерения из разных мест Псалтири равномерно; этим они представляют ее всю, хотят сказать, что, собственно, следовало бы исполнить ее всю, как делали подвижники по ночам. Псалмы выбраны однородного содержания и тона, господствующего в Псалтири; именно, все они изображают преследование праведника врагами и его твердую надежду на Бога, лишь растущую (ср. Пс. 3, 8; 62, 6) от увеличения преследований (ср. Пс. 3:2, 3; 37:7, 8 и д.; 87:4, 5) и в конце достигающую ликующего успокоения в Боге (пс. 102). Все эти псалмы надписаны именем Давида (и в евр. Библии), исключая 87, который — «сынов Кореевых», и воспеты им, конечно, во время преследования со стороны Саула (может быть, пс. 62) или Авессалома (пс. 3; 142), отображая в себе духовный рост певца во этих бедствиях. Из множества псалмов подобного содержания выбраны сюда именно эти и потому, что они некоторыми местами своими имеют в виду ночь и утро (Пс. 3, 6: «Аз уснух и спах, востах»; Пс. 37, 7: «весь день сетуя хождах», ст. 14: «льстивным весь день поучахуся»; Пс. 62, 1: «к Тебе утренюю», ст. 7: «поминах Тя на постели моей, на утренних поучахся в Тя»; {с. 618} Пс. 87, 2: «во дни воззвах и в нощи пред Тобою», ст. 10: «весь день воздех к Тебе руце мои», ст. 13, 14: «еда познана будут во тме чудеса Твоя — и аз к Тебе, Господи, воззвах и утро молитва моя предварит Тя»; Пс. 102, 15: «дние его яко цвет сельный»; Пс. 142, 8: «слышану сотвори мне заутра милость Твою»). Грустные псалмы чередуются с радостными, причем для первых естественно выбраны четные места. Псалмический материал шестопсалмия несколько умножен; сделано это 1) тем, что в конце каждого псалма повторяется наиболее характерное или подходящее к утренней службе место его в размере 1/2–2 1/2 стихов, именно Пс. 3, 6; 37:22, 23 (последние стихи), 62:7b-9; 87:2, 3 (первые стихи); 102, 22b; 142: lb-2a, 10b. В конце последнего псалма первое из двух повторяемых мест его произносится даже дважды («Услыши мя, Господи, в правде Твоей…»). 2) К псалмическому материалу шестопсалмия присоединяется обычное в таких случаях смешанное христианско-ветхозаветное славословие (см. выше, с. 468–469): «Слава и ныне; аллилуиа 3, Слава Тебе Боже, 3; Господи помилуй 3; Слава и ныне», служащее заключением к каждой троице псалмов, причем при второй троице не говорится Господи помилуй и второго Слава и ныне ввиду непосредственно следующей ектении, где эти воззвания даны в увеличенном размере.

До появления монашеских уставов утреня в отношении к количеству псалмов не отличалась от вечерни: та и другая в Апостольских Постановлениях имеют по одному псалму, и утреня 62-й (Вступ. гл., с. 135, 137); такой же псалом указывается для нее в соч. «О девстве» псевдо-Афанасия (IV–V в.) [556]. Под влиянием подвижников, певших в течение ночи целую Псалтирь, монастыри вводили пение на утрене по 75, 60, 50, 30, 20 и 18 псалмов; устав Венедикта и другие западные сокращали это число до 12, основываясь, должно быть, на очень распространенном в древности обычае петь за раз 12 псалмов, причем устав Венедикта делил их на две шестерицы, предпосылая им пс. 3 и 94; другие уставы (западные) еще более сократили это число, — до шестопсалмия, пяти- и четырепсалмия (Вступ. гл., 189–190, 216, 301–313). Последнее нашло применение и на армянской утрене, причем все псалмы ее 4-псалмия совпадают с нашими: 3, 62, 102, 142 (там же, 299). И песненная утреня при Симеоне Солунском имеет в начале пс. 3, 62 и 133 (там же, 345). Древнейшие упоминания о нашем шестопсалмии — в известном описании синайской утрени VII в., в Ипотипосисе и Диатипосисе (там же, 295, 359).