По справедливому замечанию Гоара [156], патр. Филофей не сам составил предлагаемый им чин (Διάταξις) священнослужения, а только записал древний чин Константинопольской св. Софии. Замечание «это теперь бывает не так» показывает, что ко времени патр. Филофея этот чин вытеснялся даже из соборных и {с. 493} приходских церквей другим каким-то, очевидно чином из практики все более распространявшегося тогда Иерусалимского устава. В рассматриваемом пункте, как и в других, последний устав дает менее торжественный чин и менее сложный; даже поклонов пред входом в алтарь меньше по Иерусалимскому уставу. (Обр. внимание, что по чину Филофея не указано поклонения св. дверям).
Каждение алтаря
Облачившись, священник «кадит св. трапезу (престол) крестовидно окрест и весь жертвенник (алтарь) и, отворив св. двери, исходит». Св. двери обыкновенно открываются пред началом каждения, что не противоречит настоящему указанию, так как последнее выражение может означать вообще: выходит чрез открытые св. двери. «Кадит крестовидно» — отголосок той практики каждения, когда кадильница была без цепочек и ею удобно было делать крест; ныне крестовидность каждения заменена троекратностью его.
«Возстаните» или «Повелите»
После каждения алтаря кандиловжигатель, по указанию Типикона, или диакон, по принятой практике, стоя пред св. дверьми со свечою в руке, возглашает громогласно: «Возстаните». Все встают. В греческом уставе и в наших прежних уставах на этом месте положен был возглас не «Возстаните», а «Повелите».
В древнейшем списке Иерусалимского устава — грузинском Шиомгвимского мон.: «возстаните». Но в соперничающем с ним по древности Моск. Рум. муз. Сев. собр. № 491/35 — κελεύσατε. Так и во всех греческих уставах XIV в. и Διάταξις'ε патр. Филофея. В рукописных славянских уставах Моск. Син. библ. № 328/383 и 329/384 XIV в.: «келепсаите», в № 332/385 — XIV в. «келепсаите, рекше встанете», в № 678/386 XV в. и др. и в первых печатных, оканчивая Иосифовским 1641 г. «келепсаите; рекше по речи исъкуству повелите», т. е. «келевсате» — эти уставы считали искусственным выражением для «возстаните». Последнее замечание удержано и нынешним старообрядческим уставом. — Κελεύσατε, «повелите», — возглас, употребляющийся по нынешнему уставу за рукоположением во пресвитера и диакона и за Преждеосвященной литургией пред словами «Свет Христов просвещает всех», — вошел в богослужение из придворного византийского церемониала. Этим возгласом церемониймейстеры приглашали сановников на царских приемах входить в те или другие залы дворца или уходить из них. В свою очередь, в Византийский двор возглас заимствован из римской практики: со словом jubete распорядители народных игр обращались пред открытием их к консулам [157]. Должно быть, и в Византии церемониймейстер в древности, только обращаясь к царю (или царям, или царю с царицей), говорил «повелите»; царь, может быть, мановением голо{с. 494}вы или руки приказывал, и придворные чины выходили из известной залы или входили в нее. Но, благодаря постоянному употреблению этого слова при выходах, оно впоследствии получило техническое значение приглашения к выходу, произносилось в отсутствие царя и обращено было не к нему, а к таким лицам, у которых возглашающий не только не испрашивает позволения, но сам приглашает их к известным действиям [158]. В сочинении De cerimoniis aulae Byzantinae, приписываемом Византийскому императору Константину VII Багрянородному (912–959) и окончательно редактированном не позже начала XI века [159], этот возглас имеет следующие случаи применения. При окончании приема во дворце (утреннего или вечернего) царь говорил папии (высший ключарь дворца): «ступай, сделай отпуск»; папия брал ключи и потряхивал ими (в знак отпуска), входил силенциарий (один из церемониймейстеров) и говорил «повелите», и собрание расходилось; таким образом, здесь этот возглас является приглашением расходиться. Но не всегда он имел такой смысл. В воскресенье, после обедни в дворцовом храме, самые высокие чины (протоспафарии), получившие приглашение на обед, шли в одну залу (Лавсиак), а не получившие — в другую (Юстиниан, т. е. Юстинианов зал), и там садились в ожидании отпуска; к последним (как бы от самого царя) выходил церемониймейстер (силенциарий), возглашал «повелите», и они уходили. Затем аколуф, по данному знаку от церемониймейстеров, возглашал, обращаясь к друнгарию (начальнику гвардии): «повели» — тот кланялся церемониймейстерам и становился на возвышение в зале, как бы составляя почетный караул зала. Аколуф, стоявший у двери из первого зала (Юстиниана) в другой (Скилы), где собирались после обедни прочие придворные чины, возглашал магистрам и патрициям: «повелите»; те входили в первый зал и садились. Аколуф говорил, обращаясь к низшим чиновникам (секретарям): «повелите, секретики», — те также входили в первый зал и садились. Таким же возгласом аколуф затем приглашает из второго зала в первый военных чинов. Затем читался список приглашенных на царский обед; препозит (высший церемониймейстер) разрешает сделать отпуск; силенциарий возглашает «повелите», неприглашенные расходятся, а приглашенные остаются на обед. Таким образом, чаще всего возгласом «повелите» сановники приглашались перейти из одной залы в другую [160]. Употреблялся возглас «повелите» и при царских выходах [161]. Очевидно, в начале всенощной этот возглас появился ввиду обычного присутствия на ней царя и первоначально мог иметь смысл испрашивания у царя разрешения начать службу; но представленные случаи его употребления позволяют поставить его в связь и с выходом свя{с. 495}щенника из алтаря по каждении его на середину храма: произносящий возглас параекклисиарх соответствует в данном случае придворному аколуфу и как бы приглашает священника выйти из алтаря. Во всяком случае, возглас этот указывает на особую торжественность данного момента и данной службы (как и других, где он употребляется). Характерно, что он из придворного устава проник даже в чисто монастырские богослужебные уставы, каков Иерусалимский. Но отмеченное колебание древних уставов между возгласом «повелите» и «возстаните» может говорить за то, что второй был древнее в уставе иерусалимского происхождения и постепенно вытеснялся первым — константинопольским. Никоновские справщики, может быть, имели это в виду и хотели возвратиться к древнейшей практике Иерусалимского устава, приняв чтение «возстаните». В нынешнем греческом уставе, который следует в чине бдения патр. Филофею, — κελεύσατε [162].