— Так с камнем-то… кирпич жечь угля, почитай, и нет, все же на печи уйдет.
— А вы офицер или барышня кисейная? Вокруг леса, дров нарубить — труд не особо великий. Мужиков посадите кирпич лепить, нечего им прохлаждаться… да, кто там в Кулебаках помещик нынче?
— Не могу сказать…
— Ладно, разберемся. Надеюсь, что летом я к вам заеду посмотреть что там и как, так что желаю всяческих успехов. И вы это, про себя все же не забывайте.
— Что вы имеете в виду? — несколько испуганно решил уточнить офицер.
— Я имею в виду, что по моим расчетам года через два в Арзамасе будет уже за сто тысяч жителей, театр там выстроим, больницу шикарную, школы разнообразные — и, понятное дело, исключительно удобные дома для руководителей заводов и города. Тут у меня два забавных человечка к работе готовятся, они, правда, по-русски говорят довольно слабо еще — но вы попробуйте, поговорите с ними — они многое расскажут насчет строительства именно удобных домов.
— Я слышал, что в республиках Американских зимы и вовсе не бывает, так что навыки их к пользе мы вряд ли применить сможем.
— Да, там довольно тепло. Но вы знаете — люди и в теплом климате гадить не перестают. А вот как сделать так, чтобы ароматы ретирадника счастливой жизни не мешали, они, пожалуй, лучше всех поведать смогут. Поскольку я их сюда и привез, чтобы они мастерство свое на пользу русским людям передали. Правда, сами они к работе вряд ли раньше мая приступить смогут — но вам нужно будет заранее все потребное для применения продукта их искусства в доме обустроить. Ладно, с вами мы вроде все уже обсудили, а сейчас вы, если нетрудно будет, пригласите ко мне бергмейстера Васильева…
Вообще-то в России дефицита оконного стекла не было даже в эти дремучие времена. Потому что дефицит — это когда у людей деньги есть, а товара, который люди приобрести желают, временно отсутствует. Но здесь и сейчас стекла было просто завались, а народ не рвался его срочно приобретать. Просто потому, что цена на стекло вызывала лишь тихий ужас. И это при том, что стекло — сущность исключительно простая: нужно всего лишь смешать песок и соду… еще чего-то добавить — и всё. То есть чего еще в смесь добавить нужно, я не знал — а вот как раз бергмейстер Васильев знал. Потому что он как раз и руководил небольшим стекольным заводиком.
Заводик был небольшой, занимался выпуском стеклянной посуды — и у товарища Васильева особых перспектив на карьерный рост не было. Но амбиции у него еще оставались — и он сам ко мне к Ревель приехал чтобы обговорить увеличение поставок соды из «заморских стран». Потому что пока на завод сода в основном «заморская» и поставлялась, но в количествах более чем скромных…
Мне он свои предложения в письменном виде предоставил — ну а я чего: прочитал, посмеялся. Потом задумался, затем основательно так подумал… И решил с товарищем не менее основательно поговорить:
— Добрый день, Василий Иванович, я тут ваше послание почитал…
— Спасибо, ваше превосходительство, думается мне, что с вашей помощью можно было бы не менее чем впятеро выделку стекла увеличить в самые кратчайшие сроки.
— Это, конечно, радует. А вы расскажите мне о себе немного: чему обучались, семья ваша какая, дети…
Васильев моим вопросам несколько удивился, но все рассказал. Оказался он мелким дворянином, его отец дворянство в армии выслужил. Сам он жениться еще не успел, но невесту присмотрел и благословение от ее родителей получил. Правда, со скрипом: все же должность заведывающего мелким казенным заводом больших богатств и шикарной жизни в обозримом будущем не обещала. Но мне очень понравилось то, что парень (ему и тридцати не было) не столько о личном благополучии волновался, сколько о порученном ему деле.
— Ну что же, тогда у меня к вам будет предложение несколько иное. Вы же с химией знакомы?
— Немного знаком, в горном кадетском корпусе наука химия преподавалсь. Но отличия я в науке сей не заработал…
— Неважно, недостающее доучите сами. Значит так: если в раствор поваренной соли добавить углекислый газ и аммоний, то благодаря сей науке в растворе образуется хлорид аммония, а гидрокарбонат натрия, который растворяется в воде неважно, выпадает в осадок. Если его отфильтровать и прогреть пару часов, то вода испарится — и получится столь необходимая для стекольного производства сода — но при этом не только вода выделится, но и потребный для первой стадии углекислый газ. А в оставшийся раствор мы просто добавим гашеной извести — и из раствора выделится обратно аммоний и еще часть воды. Снова все смешиваем с раствором соли…
— Понятно… было бы интересно сим заняться.
— Вот и займитесь. Сель… соли у нас на Каме много, на Волге в Баскунчаке, еще много где. Но, сами понимаете, процесс сей нужно держать в тайне…
— Это-то понятно, однако я уже сказал, что с наукой химией у меня все же дружбы нет. Но я могу вам иного человечка посоветовать, кто такой работой займется с радостью и усердием, а я бы все же со стеклом продолжил. Тем более, когда соды будет в достатке…
— Ну со стеклом, так со стеклом. Вот смотрите сюда, — я взял лист бумаги и принялся рисовать, — если печь для варки стекла вот таким манером выстроить… длинную печь, чтобы стекольная масса от края до края два дня шла, а отсюда готовое стекло забирать…
— А как?
— А вот так: делаем в крышке печи вот такую щель, через нее стекло вытягиваем потихоньку… стекло же густое, оно за затравкой на большую высоты тянуться может, а вскорости и остынет…
— Вы скорее всего правы… очень интересно. Однако я не уверен…
— Пока не попробуете, то уверенности у вас и быть не может. А пузырьки да бутылки на заводике и без вас кому делать найдется, мастера-то ваши руки не из задницы отращивают?
— Но начальство…
— Вы согласны этой работой заняться? С начальством я договорюсь, а мне срочно нужен завод, который будет выделывать по паре сотен саженей оконного стекла в час.
— Сколько⁈
— Ну, пока все не наладите, рабочих не обучите, то по паре сотен саженей всего. Строек-то нынче в России много, а сколько в новых домах да цехах окон появится?
— Вы, ваше превосходительство… да я вам век благодарен буду!
— Себя благодарите, и императора, который вам директором нового казенного завода назначит. Я сейчас императору отпишу, а вы зайдите ко мне снова через полчасика, принесете рекомендацию на человека, коий содовым заводом займется и письмо мое к императору заберете. То есть… вы господина Бенкендорфа знаете?
— Не имел чести быть представленным.
— Но вы знаете, кто он и где службу несет? Вот ему письмо это передайте, он, я думаю, и ваше начальство порадует, и средства на новый завод стекольный изыщет. А не изыщет, так я в апреле сам в столицу прибуду и мы тогда уже все вопросы порешаем… правильно. И огромное спасибо вам за то, что вы ко мне приехали! Потому как Россия людьми богатеет теми, кто за дело свое болеет — а вы как раз и таковых будете. И да, если у вас нужда в средствах имеется…
— Благодарю, но я офицер и во вспомоществовании…
Ишь, гордый какой попался! Впрочем, сейчас здесь почти все такие, за известным мне исключением — но насчет исключений я как раз с Александром Христофоровичем и поговорю. В апреле поговорю, не сейчас: яхту я даже на пару дней без присмотра не оставлю.
— Я иное в виду имел: для постройки завода стекольного наверняка и людей найти потребуется, коим за работу деньги платить всяко нужно будет. Так вот, если… когда с людьми этими вы договариваться станете, всегда имейте в виду следующее: государство у нас, как вам всякл известно, отнюдь не дойнай коровка, и лишних денег у него нет. Но чтобы дела из-за задержки с деньгами не выходило, в любой момент вы можете просто обратиться в посольство Агрентины и Уругвая в викарию Пастору, это имя у него такое… испанское: Пастор. Он нам потребные суммы выдаст, а с казной я уже сам потом рассчитаюсь. Договорились?
— Да-да, конечно. Еще раз спасибо, ваше превосходительство…
