В октябре заработал патронный завод в Муроме. Только там не патроны целиком делались, а только латунные (и уже капсюлированные) гильзы для патронов, используемых в карабинах, а так же отдельно капсюли: все же по нынешним временам простая гильза была изделием не самым дешевым и предполагалось, что их потом будут переснаряжать. А уже готовые патроны делались на другом заводе в Судогде, куда порох (бездымный) поставлялся с химического заводика, устроенного в городе под названием Козлов — потому что туда, в Козлов, доставлять аммиак, получаемый в коксовых печах, было не особо сложно. Там из аммиака делали азотную кислоту (а Николай наложил полный и безоговорочный запрет на продажу платины иностранцам), там же спирт гнали из местного сырья. И глицерин: вокруг города поля теперь засевались в основном подсолнухами. Официально завод мыло производил, так что все в порядке было… внешне. А вот что в стране творилось почти незаметно…

Перед Рождеством Николай пригласил меня в Петербург:

— Князь, ответь мне на такой вопрос: что, по-твоему, готовы сделать державы европейские из-за того, что мы перестали продавать иностранцам любые продукты, мужиками выращиваемые?

— Николай Павлович, а почему вы меня об этом спрашиваете? Я к державам европейским отношения вообще не имею, а державы южноамериканские… им наши продукты вообще никакие не нужны. Им нужны наши знания и умения — из тех, коих у них самих нет. Да и вообще, то, что державы наши дружат, не выгодой денежной объясняется, а тем, что враги у нас одни и вместе мы им противостоять лучше сможем. Так что напрасно вы меня в столицу позвали, то есть я вам на вопрос ваш ответить не смогу.

— Понятно… а ответь на иной вопрос: ты свою яхту когда починить собираешься?

— Что в ней неисправно, я уже точно знаю. Но чтобы исправить поломанное, мне еще многое выстроить и запустить необходимо. И хорошо будет, если через два года все работы… подготовительные исполню, а вот после того… где-то за полгода точно починю. Но вот раньше — вообще никак.

— То есть совсем никак… жаль, очень жаль. Тогда может совет какой годный дашь? Не сам, но знаю я, что тебе есть у кого спросить. Похоже, англичане собирают коалицию в Европе против России, и вроде они с французами уже договорились о чем-то серьезным. Третьего дня из Ревеля, куда пришли суда из Монтевидео, новость поспела, что их французские корабли атаковать пытались. Уругвайцы, конечно, убежать смогли…

— Точно пытались? Может моряки уругвайские просто испугались, паруса чужие в море завидев?

— Ну, если считать обстрел из пушек фатаморганой, лишь зрению ложную картину представляющую, то может и так подуматься. А если паруса, ядрами пробитые, руками потрогать… какая-то ненастоящая фатаморгана получается. Просто я думал, что хорошо бы уругвайские корабли на обратном пути нашими как-то прикрыть… то есть яхтой твоей…

— Кто еще в коалицию входит или собирается войти?

— Люди… некоторые люди говорят, что нынче как раз с османом они переговоры ведут. А другие люди, как ты и предупреждал давеча, доносят, что в Циньскую империю британские корабли с дарами большими зашли…

— Я понял, спасибо. По второй части вопроса могу лишь посоветовать отправить в Нерчинск войск побольше, полков так с десяток. А по первой… нужно кровь из носу, но до весны довести дорогу железную хотя бы до Керчи, а лучше и до Симферополя. А уж если и из Севастополя до Симферополя дорогу проложить получится… Что же до прикрытия уругвайских судов, то есть у меня одна идея. Даже две, но суть у них одна: выделите мне прямо сейчас для обучения три дюжины молодых офицеров морских, половину мичманов, а половину лейтенантов. Только одно условие будет очень важным: офицеры мне нужны не из знатных родов, а из самой что ни на есть провинции.

— Это почему так?

— Потому что будут они с машинами работать подобно кочегарам на паровозах, а те, что из знати, вдруг еще решат, что им такое невместно. А времени нынче их капризы выслушивать у меня нет. И у вас, Николай Павлович, боюсь, тоже времени уже нет. Да и выбора-то, собственно говоря, тоже…

В Европе на взаимоотношения с Россией правители смотрели очень по-разному. Например, почти все германские княжества с графствами с удовольствием вели торговлю и на британские провокации не велись, а что касается Испании, то с ней уровень взаимоотношений очень быстро поднялся вообще на невероятную высоту. Вероятно в том числе и потому, что у двух стран вообще не было «экономических противоречий», а взаимная торговля каждую их монархий лишь усиливала: из России в Испанию шла стали (причем не только рельсы с паровозами, но и очень многое другое, вплоть до гвоздей), а в обратной направлении двигалось масло оливковое — и «продукция судостроения». Испанцы корабли строить умели, но из-за получения колониями в Америке независимости внутренний спрос на корабли упал — а тут появился огромный «внешний рынок». При том, что железные дороги сделали доставку нужного для постройки кораблей дерева гораздо более простым и дешевым процессом. Опять же, довольно много корабельного леса тоже стало доставляться из России и испанские верфи резко нарастили производство.

Еще рост торговли (и, соответственно, улучшение отношений политических) произошел с Голландией и Бельгией, и лично меня удивило то, что голландцы стали чуть ли не основным поставщиком парусов для верфей русских: оказывается, у них в колониях умели делать неплохую парусину из каких-то тропических растений. А еще очень массовым голландским товаром стали обычные мешки. Что же до бельгийцев, то они с удовольствием покупали различное железо, а в Россия поставляли много «колониальных товаров» (приобретаемых, в основном, все же не самыми бедными дворянами и купцами), и физический объем торговли был невелик — зато в деньгах он достиг таких величин, что стал интересен и государственным мужам.

С австрийцами торговля тоже процветала, хотя она была крайне односторонней: из Австрии Россия получала в основном лишь деньги (за железо главным образом), которыми Канкрин быстро гасил внешние долги России. А австрийцы эти деньги получали, продавая в третьи страны изделия, производимые ими из «русской стали», и денег получали больше чем тратили, так что лично я никаких подлянок от них не ждал. Хотя Нессельроде мог и такую ситуацию испоганить, но пока это у него «не получалось».

А вот британцы с французами явно замышляли что-то очень недоброе. Причем те же французы торговлю вели с Россией довольно обширную (чем был сильно недоволен Егор Францевич, так как из Франции русские купцы привозили большей частью «всякую дрянь» вроде вина и дорогой одежды), но лично мне в этой торговле не нравилось то, что велась она на откровенно дискриминационной основе. То есть французы приобретали русские товары только в русских же портах и вывозили их на своих судах, а вот покупать эти же товары с русских кораблей во Франции они напрочь отказывались, к тому же с русских кораблей сдирали огромные «портовые сборы», делавшие такую торговлю изначально убыточной. Но на мое предложение установить такие же сборы и для французов Николай лишь с грустной улыбкой попросил ему напомнить, сколько еще казна денег французам должна: оказалось, что льготный режим для французских судов предусматривался в кредитных договорах…

Ну а с англичанами было вообще все понятно: они теперь в открытую гадили. Ну, как могли гадили: чтобы не давать им лишние возможности нагадить, торговля с Южноамериканским Союзом была переведена в порты Новороссии на Черном море. Это лишь увеличило объемы этой торговали, все же в той же Одессе на зиму море не замерзало и корабли могли туда ходить круглый год., а железную дорогу уже дотянули до Херсона — и любые груза с перегрузкой на небольшие суденышки их Одессы могли быть быстро довезены хоть в Москву, хоть в Питер. Ну и в противоположной направлении перевозки тоже проблем не представляли. Правда прямые железнодорожные перевозки в ближайшее время даже не планировались: выстроить мост через Буг пока не получалось. Причем не получалось несмотря на то, что все очень старались, однако когда инженеры поставили первый бык планируемого моста, то этот бык почему-то завалился во время ледохода и еще никто не разобрался, отчего такое произойти могло. Правда, идей «как правильно построить мост» было много — но вот денег на осуществление (и даже на проверку) этих идей не было…