Париж кружился вокруг меня, как карусель, полная ярких огней и смеха, но я оставалась в своем собственном мире – мире похмелья, страха и сожалений. И пока остальные туристы восхищались видами, я лишь мечтала о том, чтобы это путешествие закончилось.

Я пообещала себе, что больше никогда не буду столько пить. Тем более, курить!

А вы часто даете себе обещания, которые не можете выполнить? Я – только что.

***

Прошло всего несколько часов экскурсии, но я успела выпить достаточно воды, чтобы лишь одна мысль вертелась в голове, когда мы вышли из автобуса: где бы найти туалет.

– Ты как? – Соня взяла меня под руку. – Выглядишь бодрее. Таблетка помогла?

– Кажется, да… – ответила я, безуспешно высматривая в темных переулках открытую кофейню или любое заведение, где можно было бы попроситься в уборную.

– Не знаю как вы, но я сейчас описаюсь, – вкрадчиво прошептала Кристина, встраиваясь между нами и обнимая нас обеих за плечи.

– О! Я тоже! – вздохнула Соня, закатывая глаза в отчаянии. – Все бы отдала, только чтобы оказаться в номере.

– А ведь нам еще идти минут двадцать, вы помните? – я была готова заплакать, глядя по сторонам и пытливо припоминая дорогу до гостиницы. – Лишь бы не заблудиться.

– Тьфу на тебя! – шикнула Соня, явно испуганная этой перспективой.

– Пофиг, давайте вызовем такси? – Кристина, быстро достав телефон, заметила: – Черт! Ближайшая машина только через пятнадцать минут. Дойдем сами.

– Если только бегом, – я начала приплясывать.

– Мой мочевой пузырь вот-вот взорвется, – согласилась Соня.

Оглядывая древние каменные здания, окружавшие узкий проезд, я пыталась придумать выход. Плющи и цветы обвивали металлические решетки вдоль глухих стен, за которыми скрывался небольшой, неосвещенный и, вроде бы, безлюдный сквер.

– Пофиг, – прошептала Кристина, направляясь к кустам, словно угадав мои мысли. – Давайте, девочки, от стыда еще никто не умирал.

Я поспешила за подругой.

– Ну, нет, – запротестовала Соня, семеня следом. – Что, если кто-то нас увидит?

В сквере ровно подстриженные кусты надежно укрывали нас от любопытных взглядов с улицы и проезжей части. Идеальное преступление.

Мы сели в ряд, ощутив долгожданное облегчение. Кристина захихикала первой:

– Селезнева, можешь отметить еще одно достижение – умудриться описаться в центре Парижа.

– Спасибо, что не на Елисейских полях, – подхватила я.

– Вызов принят! – цокнула Крис. – Но, те, наверное, хорошо охраняются,

– Вы чокнутые дуры! – зашипела Соня.

Мы снова рассмеялись, но смех внезапно прервался светом фонарика, скользнувшим по нашим силуэтам.

–Что вы это дамочки тут делаете?– произнес строгий голос на французском.

– Бежим! – Кристина первой рванула куда-то вдоль кустов, толком даже не встав, сверкая голой задницей.

В визгом мы побежали за ней, как могли, в полуприседе.

Едва успев натянуть шорты, я ощутила учащенный пульс, как будто меня преследуют за серьезное ограбление. Перепрыгнув через клумбу, мы наткнулись на второго полисмена, буквально упав к его ногам.

– Вот жеж твою мать… – прошептала я, опуская голову.

– Нас задержат? – Соня едва дышала, в панике глядя то на меня, то на Кристину. – Вик, что они говорят? Что?

– Читают права, – тихо ответила я, осознав, что мы безнадежно попались.

– Эпично пописали! – Крис, похоже, вообще ничего не могло расстроить, она улыбалась.

– Девочки-и-и, – Соня готова была разрыдаться.

Нам объясняли правила поведения в общественных местах на французском языке, застегивая на нас наручники.

– Эйнштейн, придумай хоть что-нибудь! Самое, блин, время! – попыталась пошутить Крис, строя глазки одному из полицейских, который оказался очень привлекательным.

– Эээм… ты говорила, что я вчера превзошла план по безбашенному отпуску, – старалась сохранять спокойствие, говорила я. Мы не совершили ничего особо криминального. Но мало ли какие тут у французов настроения. – Что думаешь сейчас?

– Я думаю, что ты способна на большее, – Кристина пожала мою руку. Наручников было только две пары, и нас заковали вместе.

– Нас посадят, – Соня рыдала. – Я должна была позвонить Артёму после экскурсии. Он будет волноваться.

Нас привели к патрульной машине, усадив на заднее сиденье.

– А ведь точно, у нас же есть право на звонок, – озарила мысль.

– Думаешь позвать принца Алекса нас спасать? – Кристина ерзала, расталкивая нас в стороны пытаясь сесть поудобней.

Боль в районе свежеиспеченной татуировки напоминала мне о вчерашней ошибке. Уж кому я точно не хотела звонить, так это Алексу. Тем более просить освободить нас из тюрьмы, учитывая что я толком не помнила, что между нами было.

– Я не о нем… Жан и Поль дали свою визитку. Я запомнила их номер.

– Ты – мозг! – Кристина чмокнула меня в щеку. – Вот теперь я обожаю твою память!

– Ага, – отозвалась я, отворачиваясь к окну. – Жаль, что она надо мной как-то странно прикалывается в последнее время.

Кто бы мог подумать, что наше путешествие по Парижу продолжится из полицейской машины. Похоже, мой список пополнится исключительно придурочными событиями. Раз уж такая я фартовая.

Когда нас доставили в участок, мы снова выслушали лекцию о правилах поведения в общественных местах, но уже на английском. Затем нас оформили и определили в изолятор, дожидаться пока за нас не внесет кто-нибудь залог. Кристина пустила в ход все свое очарование и добилась разрешения на один звонок. Жан и Поль согласились приехать, внести залог и поручиться за нас. Хорошо, что сумма была посильная, и мы намеревались вернуть ее во что бы то ни стало.

– Это треш! – вздохнула Кристина, вытягивая ноги, прислонившись затылком к стене и закрывая глаза. – А я так мечтала выпить шампанского в номере с фруктами, что мы на рынке купили с Соней, пока ты дрыхла.

– Еще успеем, – ответила я, понимая, что после такого «путешествия» точно бы не отказалась от пары бокальчиков, несмотря на данное себе же обещание пока не пить.

Мы трое замолкли.

Тишина была тяжелой, почти осязаемой, нарушаемая лишь отдаленными шагами охранников и звоном ключей. Каждая клетка моего сознания напоминала о том, что я здесь по собственной вине и по самой тупой причине из всех возможных. Сердце колотилось в груди, как птица, пытающаяся вырваться на свободу. Воспоминания о том как мы – три курицы – погнали с визгом, даже штаны не надев, что-то сделали с моим мозгом. Я улыбнулась.

Кристина тоже рассмеялась. А Сонечка укоризненно заскулила:

– Ну, де-е-евочки!

Мы засмеялись еще громче.

Утром мне снился восхитительный сон-воспоминание.

–Почему ты сидишь здесь один? –мой язык заплетался, и я проговаривала слова медленно, скрывая опьянение от одной затяжки.– И грустишь.

Я не могла отвести взгляда от его лица, завороженная стальным цветом его глаз.

– Разорвал помолвку – как тебе такое?

– Случайно, не в «Жюль-Верне»? –теперь я вспомнила, где видела его спину. Он кивнул, и я осмелилась добавить:– А она красотка! Ты уверен, что правильно поступил, бросив ее?

Алекс сделал затяжку и вернул мне сигарету. Я невольно сосредоточилась на фильтре, думая о том, что он только что касался его губ. Перевела взгляд на его рот и застыла.

Полные, с нежным контуром, чувственным изгибом – идеальные. Их цвет был насыщенным, с легким блеском, который играл на свету.Каждый раз, когда он говорил, губы чуть раскрывались, обнажая белозубую улыбку.

– Ты на меня пялишься, веснушка? –без малейшего смущения улыбнулся он, словно наслаждаясь моим возрастающим интересом.

–А ты мог бы сделать вид, что не замечаешь, прояви хоть немного такта, – возмутилась я, вернув внимание сигарете. Вторая затяжка вызвала меньше кашля. Я делала успехи. –И не отвлекайся, ты рассказывал историю о разрыве. Помолвка. Что произошло?