— С ума сошел? — спросил он из-под плаща. — Мне мало того, что дверь придется создавать, еще и держать ее для того, чтобы последним выходить?

— Ты можешь выйти и через верх, просто сокрывшись от глаз, не выдумывай отмазки. Я все сказал, не обсуждается.

Он вспорхнул и сел на капот мотокареты, надув щеки. Совсем разленился рогатый. Все картошку подавай из казанка и лишь бы ничего не делать. Надо будет ему пайку урезать, чтобы в строй вернулся, а то совсем от рук отбился.

Я вдохнул утренний еще прохладный воздух и покачал головой, приводя мысли в порядок.

— Значит так. Еще раз. Доезжаем туда, все проверяем, спускаемся вниз и вы двигаетесь по тоннелю. Альф будет с вами. Я поеду к поместью Кесслера, и когда грянет взрыв — проникну в его крепость. Бабахнуть должно так, что я уверен — они сбегутся туда все. Возможно, что ляжет даже потолок, — я почесал шершавую щеку. — Но это не наши заботы. К тому времени сюда будет ехать убойный отдел с комиссаром, у которых будет государственный ордер на обыск. Пока они все будут заняты — я спокойно зайду в кабинет Донована и порыскаю по его документам. Уверен, что среди них можно найти много интересного. В том числе и информацию про вашу землю.

Услышав последнюю фразу, они снова загомонили, словно детсадовцы во время ожидания деда мороза после объявления ведущим. Оно и не удивительно. Даже живя здесь с крышей над головой, полноценным питанием и свободой передвижения — многие из них все равно мечтали вернуть свое.

Просто потому, что внутри сидела злоба, которую я прекрасно понимал: их обманули и отобрали все то, что было нажито непосильным трудом, потом и собственной кровью.

Пришло время вернуть свое.

— Поэтому я спрашиваю вас: вы готовы?

Они оглядывались, смотрели друг на друга, будто не знали, что ответить.

— Да, — сказал Рамон вместо них, на что я покачал головой.

— Я не слышу.

— Да! — громыхнули они в одноголосие. И вот этим я уже был доволен. Я хочу видеть уверенных в планах людей, а не сброд, который не знает зачем здесь собрался.

— Вот и хорошо. Тогда продолжайте подготовку, встречаемся завтра в полночь.

Мужчины отделились от нас и пошли в сторону центра поместья, где все еще стоял сломанный фонтан, до которого явно ни у кого не доходили руки. Рамон все еще стоял возле меня, хотя я его не просил оставаться.

— Вы держите свое слово, — сказал он внезапно.

— Были преценденты, когда я поступал наоборот? — спросил я у него спокойно. Это была не претензия. Мне просто было интересно, что он подразумевал под своим высказыванием.

— Нет. Это значит, что вы человек чести и слова. И значит, что я не ошибся, когда вверил в ваши руки судьбы нашего лагеря.

Я пожал плечами.

— Будем считать, что вы нуждались во мне, а я в вас. Останетесь тут или покинете мое поместье после того, как все свершится — тоже решать вам.

Он хмыкнул.

— Забегая наперед, думаю, что останемся. Быть может, я и хотел бы заниматься своим собственным домом, но… кто мешает мне это делать здесь?

— У тебя есть собственный дом. Делай с ним, что душе угодно, — ответил я ему. — Территории тут достаточно, лишь бы были силы и желание.

— И деньги, — сказал он. — К слову, вы сказали, что хотите пришить Кесслеру дело о фальшивомонетчестве. В наших краях оно карается смертной казнью, но… как вы собираетесь это сделать?

Пришел мой черед ухмыльнуться.

— Очень скоро ты все узнаешь, — я хлопнул его по широкому плечу и двинулся дальше в сторону погреба. — Пока отдыхай.

Он так и остался стоять задумчивый возле автопарка.

Запах серы веял от погреба за десять шагов. И чем ближе я подходил — тем сильнее и насыщеннее этот запах становился. Распахнув двери, я сощурился, потому что этот адский концентрат начал выедать мне глаза. Слезы хлынули ручьем. Я поднял ворот рубахи и стал спускаться вниз.

Рафаил никуда не делся. Сидел все также, прикованный к стене. Будь он человеком, то я не удивился, если бы его внешний вид оставлял к этому моменту желать лучшего. Но нет. Рафаил выглядел также свежо, как и в первый день.

— Скучал? — спросил я у него.

Он открыл глаз и зевнул.

— А тебя долго не было? — спросил он равнодушным голосом. — А то я решил лечь спать, когда ты ушел в прошлый раз. Понятия не имею сколько времени прошло.

Лжет, рогатый. И глазом не моргнет. Строит плохую мину при хорошей игре.

— Без понятия, — ответил я ему. — Это ты тут без дела сидишь, а у меня их — невпроворот.

Легкий укол словесной иголкой, который его явно задел. По лицу так и не скажешь, но в темных глазах мелькнули маленькие-маленькие искорки. Я подошел к нему, рассматривая сверху-вниз. Действительно, что ни капли изменений. Идеальный вид, разве что пылью припал слегка, а в волосах копошились пауки и другие насекомые, что, судя по всему, демона ни капли не смущало.

— Ладно, Рафаил, — сказал я ему. — Хочешь домой?

Он надменно фыркнул, чуть задрав голову.

— Я скорее останусь тут и подожду, пока твои дрянные заклятия развеются или сгниет все вокруг, а затем выберусь отсюда и сожру каждого жителя, восполнив запасы энергии. А затем — начну править здесь. И всему тому виной буд…

Он не договорил. Присев, я голой рукой схватил его за горло. Кожа горячая, по тому месту, где у людей течет кровь — отчетливо прощупывались пульсирующие артерии, так как сейчас он максимально напоминал по своему строению человека. Текла ли по ним кровь — вопрос с нюансом.

— Послушай меня, исчадие бездны, — начал я говорить тихо, очень медленно вытягивая из него энергию. Так медленно, чтобы он это ощущал, но ничего не мог поделать. — Я понятия не имею о каком побеге ты мне тут шепчешь и лелеешь надежды, но я могу превратить твою жизнь в самое настоящее пекло. Не в то, где ты жил, что просто жарко вокруг, лавовые жерла бурлят, кругом кричат грешники. Нет. Я сделаю из тебя этого грешника. Превращу в свой собственный генератор энергии, через который ты будешь подавать мне столько сил, сколько потребуется.

Я говорил это ледяным тоном, чтобы он услышал меня. И судя по глазам, которые распахнулись и смотрели на меня в упор, не мигая, Рафаил догадывался, что я не шучу.

— Я высушу тебя до капли, а кожу натяну на гримуар, который никак не допишу. Это будет хорошим дополнительным атрибутом, усиливающим его. Но, заметь, я предложил тебе еще поработать на меня — а затем отпустить домой. Ты же начал снова паясничать и хорохориться. Хочешь покажу, что осталось от Первобытного Демона Тьмы? М? Или на слово поверишь?

— Н-нет, — прохрипел он.

— А я скажу. Маленький сгусток тьмы, что сейчас стоит на моем рабочем столе в кабинете и кувыркается там, словно лава-лампа из моего старого мира. Хочешь к нему в гости, а не домой, Рафаил?

— Нет, — снова сдавлено прохрипел он. Энергия капля за каплей вытягивалась из него в мой внутренний резервуар.

— Тогда не зли меня и делай то, что я велю, бес. Усёк?

Он кивнул. Я убрал руку от кожи. На месте, где лежала моя пятерня — виднелся красный отпечаток, словно от ожога. Интересная реакция, ничего не скажешь. Если воспалится или вздуется — будет еще интереснее, потому что в прошлый раз я такого не наблюдал.

— Ты демон алчности, — начал я.

— Допустим, — сказал он, тяжело дыша.

— Значит ты можешь создавать точное подобие той денежной единицы, которая существует в этом мире.

— Очень проницательно, Каммерер. Но мы это уже проходили.

— … а значит она не является подлинной, — продолжал я, не обращая на него внимания. Все же бесы были местами подобны друг на друга. Например, они не могли иногда заткнуться, когда это следовало бы однозначно сделать. — А значит, что по щелчку пальца ты можешь обернуть их хоть в гору навоза, хоть в дешевую подделку, которую отличить можно даже на вид невооруженным глазом.

— Могу.

— Вот и хорошо, — сказал я. — Не дергайся, я наложу на тебя несколько рун, чтобы ты мог меня слышать на расстоянии.