Пока же я отправился в Светлоградский императорский университет, чей голубой штемпель красовался на форзаце книги о магии. Логично будет, если я студент именно этого университета.
И логично, что я не стал дожидаться прибытия сюда Герхарда. На кой шут мне с ним встречаться? Ради чего? У меня разве нет других дел, кроме как выяснять отношения со всеми обиженными мной дворянчиками? Нет, так взрослые люди не делают.
Усмехнувшись, я завернул за угол магазинчика марионеток и двинулся к трамвайной остановке. Около неё приплясывал раскрасневшийся мальчишка в клетчатой кепке и с объёмной сумкой, перекинутой через плечо.
— Газеты покупай! Интеллект свой просвещай! А кто газеты не читает, тот мозг свой в овощ превращает!
— Шикарная реклама, — с усмешкой похвалил я мальчишку. — Свежий выпуск «Тёмного Светлограда» есть?
— Имеется, сударь! Всего сорок копеек! — бойко ответил пацан, раздражённо покосившись на всклокоченного доставщика на велосипеде. Он вихрем промчался по дороге, прижимаясь к тротуару.
— Держи, — протянул я ему деньги и взял газету, ещё пахнущую типографской краской.
На одной из страниц обнаружилась статья Элизы Честной о неуловимой вештице. Я принялся читать её и вскоре понял, что в статье честными были только знаки препинания.
Элиза всё перекрутила так, что у меня челюсть упала в лужу. Она и местонахождение вештицы сама вычислила, и прогнала её, бесстрашно шлёпая резиновыми губами. А ещё бессовестная врушка спасла двух обомлевших от ужаса благородных сударей, чья внешность подозрительно напоминала нашу с Владимиром. Хорошо хоть она имена наши не написала, а то бы на весь Светлоград «прославила».
— Гадина подколодная. Надеюсь, Владимир этот бред не прочитает, а то у него все чакры вылетят, а энергополе треснет так, что не соберём, — мрачно процедил я, выбросил газету в каменную урну и шустро запрыгнул в подскочивший трамвай.
Вышел я из него уже около величественного белокаменного здания с остроконечными башнями и стрельчатыми окнами. Наверняка, раньше это был чей-то дворец. Нынче же он служил делу просвещения, то бишь являлся университетом.
Здание окружал небольшой парк с ажурным кованым забором. А в гостеприимно распахнутые ворота уже втекала весёлая, щебечущая река студентов, выглядящих, как типичные молодые дворяне.
Я не присоединился к этому галдящему потоку, а скрылся от глаз людей в тёмном проулке. Включил «ускорение» и таким образом потратил практически всю ману, чтобы чей-нибудь любопытный «взгляд мага» признал во мне всего лишь обычного человека. Раньше же я то ли скрывал свой дар, то ли у меня его не было, поэтому сейчас лучше не выходить из сумрака.
Покинув проулок, я миновал ворота университета и оказался в парке, где радостно щебетали птички, шумели водой фонтаны и зевали дворники, оттирая статуи, искусно заляпанные голубиным помётом.
Ничто здесь не показалось мне знакомым.
Как не показался знакомым и подошедший ко мне бледный, невысокий студент, будто бы только что выбравшийся из склепа, куда солнце заглядывало только по большим праздникам.
— Доброе утро, Ян, — проговорил незнакомец высоким, выхолощенным голоском, исторгнутым из худого тела с длинными ногами в потрёпанных штиблетах.
На узких плечах паренька покоился недорогой сюртук, а из-под шляпы-котелка торчали непослушные чёрные волосы, похожие на пружинки. Под длинным носом росли жиденькие усики, готовящиеся превратиться в полноценную «щёточку». А задумчивые, орехового цвета глаза смотрели на меня из-за толстых стёкол круглых очков. На тонких губах парня затаилась встревоженная полуулыбка, делающая худощавое, вытянутое лицо более живым.
— Доброе утро, — сказал я, пытаясь сообразить, кто этот человек. Друг? Одногруппник? Просто знакомый? Надо бы вывести его на диалог. — У тебя что-то случилось? Ты выглядишь встревоженным.
— Я? Нет, ничего не случилось, — отмахнулся Бледный, нервно улыбнулся и перевёл тему: — Наоборот. У меня радостная новость. Вчера в нашу с тобой комнату изволила нагрянуть комендантша. Она поменяла-таки ту ужасную тумбочку, чья дверца скрипела так, что аж зубы ныли до самых пяток.
— Слушай, комендантша ничего не говорили по поводу того, что я не ночевал в общежитии? — с тревожными нотками выдал я, решив разговорить этот ценнейший источник информации.
— Ей нет никакого дела до тебя. Ты же не её крысы. Кажется, именно она их разводит в подвале. Ничем иным я не могу объяснить их аномальное количество, — с серьёзной физиономией проговорил парень, то ли пошутив, то ли нет. — А вот мне, ежели быть откровенным, любопытно узнать почему ты не явился в общежитие.
— У брата остался ночевать. Признаться, он напоил меня так, что до сих пор никак не могу собраться с мыслями, — с тяжёлым вздохом сказал я, прикинув, что нашёл чуть ли не идеальное оправдание всех своих будущих промахов, которые допущу в общении со студентами.
— Ясно, — кивнул Бледный и поправил очки. — Я тоже однажды так накушался водочки, что аж сарай дедовский спалил. Вздумалось мне по пьяному делу провести очередной химический эксперимент. Полыхнуло так, что я чуть не стал первым человеком, попавшим в космос. Благо, обошлось. Но с тех пор я заметно меньше пью. Прям совсем чуть-чуть.
— Только пробки нюхаешь?
— Нет. А-а-а… это шутка? Я понял. Да, смешно. Впрочем, как всегда, — дёрнул он губами.
Глава 11
Мой бледный спутник кашлянул в кулак и глянул на большие круглые часы. Они висели на кованом столбе, возвышающимся над брусчатой дорожкой, попираемой ногами студентов.
— Скоро уже лекция по новейшей истории магии. Что-то мы припозднились. Ты-то понятно почему. А я вот, между прочим, тебя ждал. Думал, что ты придёшь за студенческим удостоверением, которое оставил в нашей комнате.
— Что-то я о нём совсем забыл.
— Не в первый раз, — укорил меня парень и вытащил красные корочки из своего потрёпанного кожаного портфеля. — Повезло, что у тебя есть такой друг, как я. Вот, держи.
— Спасибо, — сказал я, взяв удостоверение. — А как ты понял, что я без него пойду в университет?
Бледный снисходительно постучал себя согнутым пальцем по виску и беззастенчиво произнёс:
— Здесь скрыт мощнейший интеллект, способный делать далекоидущие прогнозы…
Внезапно он осёкся и нахмурился, словно вспомнил о чём-то таком, что бросало огромную тень на его способность делать прогнозы. Впрочем, уже через миг парень снова стал невозмутим и серьёзен.
Я воспользовался моментом и перевёл разговор на университет. И вскоре мне удалось узнать много интересного о студенческой жизни, включая и имя моего собеседника. Его величали Алексеем Георгиевичем Шмидтом.
К сожалению, продолжить расспросы я не смог, поскольку мы тихой сапой подошли к широким мраморным ступеням, ведущим к двустворчатым входным дверям, украшенным медными гербами Империи.
Я молча взошёл по ступеням и заметил, что Шмидт с неодобрением покосился на разгульно гогочущих старшекурсников. Он даже украдкой покачал головой и лишь потом проскользнул в университет, сняв шляпу-котелок.
Внутри нас ждал просторный холл с мраморным полом и купольным потолком, украшенным дивной лепниной. У меня аж дух захватило. Это вам не куличи из песочницы, а настоящий шедевр!
На стенах же висели вышитые серебряной нитью гобелены с гербами и картины, изображающие бородатых мужчин. Они с неодобрением взирали на шумных студентов, столпившихся перед грозного вида охранниками, проверяющими студенческие удостоверения.
Наши со Шмидтом корочки охранники тоже проверили. А затем мы присоединились к струйке студентов, спешащих к величавой чугунной лестнице, скрученной в бараний рог.
— Как бы не опоздать, — чуть взволнованно выдал Шмидт, энергично поскакав по ступеням. — Это же будет пятно на моей репутации, пусть и не такое большое, как у моего папеньки. Он несколько раз не то, что опаздывал на занятия, а даже прогуливал их, но всё равно стал профессором.