После того, как телефонистка выполнила мою просьбу, ухо кольнул взбудораженный голос Владимира:

— У аппарата!

— Это Ян, — просипел я, тихонько сглотнув.

— Ты с какого перепуга из больницы убежал⁈ Я, между прочим, оплатил целых два дня лечения! Где ты был? Я тебе ещё вчера вечером телефонировал в общежитие, а тебя там не оказалось!

— Эм-м-м, у меня было свидание…

— … Свидание? — шокировано перебил брат. — У тебя? Ты ничего не путаешь? Прям с девушкой свидание?

— Да, да, с девушкой. И твой преувеличенно-изумлённый тон тут неуместен. Я провёл с ней вечер и ночь. И буквально только что вернулся в общежитие.

— Ещё и ночь провёл? Но вы же не книжки читали? Ежели так, то это надо отметить! — азартно выдал средний и тут же посерьёзневшим голосом уточнил: — Что это была за девка? Та самая подруга, о которой ты мне в «Заводном Иване» рассказывал? У тебя «краник» после неё не потечёт? Французский насморк — отвратительная штука. При первых симптомах сразу же мчись к лекарю.

— Спасибо за науку, брат. Но лучше ответь мне, что там с василисками?

— Сдали мы их в лабораторию. Но эти крысы в белых халатах надуть нас хотели! Предложили такую цену, что даже Александр разозлился. Мы еле-еле сумели выторговать нормальную сумму. Ух-х-х, жулики! Сами-то они за свою ерунду аптечную три шкуры дерут, а ежели этикетку заморскую клеят, так все девять шкур спускают. Дескать, товар их шёл параллельным путём: через горы, пустыни, поля и все девять кругов Ада! Но мы с Александром всё-таки одолели этих хорьков лабораторных. Получили деньги. Они у Александра. Мы сегодня к нему заскочим, возьмём их и вдвоём снесём Иванову, а то Александр шибко занят. И почему-то он мне одному не доверил такую сумму.

— Хорошо, давай навестим его, — обрадовался я, поскольку встреча со старшим братом была мне очень нужна. — А чем он конкретно занят? Расследует дело о сгоревшей лаборатории?

— Ага. Обыски-шмобыски, поиски улик, свидетелей и прочая дрянь. Надо ему биополе почистить, чтобы жизнь полегче стала. А то он весь в труде и обороне. Надеюсь, ты-то хоть веришь в то, что это всё работает? Поля, запросы в Космос и карма.

— Ну-у-у…

— Чего «ну»⁈ — обиженно выплюнул Владимир и жарко выпалил: — Ты помнишь второго василиска, на которого мы наткнулись⁈ По-твоему, чего это он в последний миг испугался, когда уже почти откусил твою неверующую голову? Почему отпрыгнул, как «близнецы» от обязательств⁈

— Да пёс его знает. Мало ли что у животного в голове? — соврал я.

— А я тебе скажу, что там стряслось. Мантра на удачу сработала! Я её давеча девять раз прослушал на граммофоне! Да ещё как хорошо она сработала. В подвале жили аж два василиска, а ведь такое случается крайне редко! Обычно они живут по одному, а тут сразу двое. В мантре всё дело! — убеждённо прострекотал братец, чуть не захлебнувшись воздухом.

— Может быть, — тактично сказал я и вернул тему в прежнее русло: — Александр тебе больше ничего не говорил о сгоревшей лаборатории?

— Ничего, — отмахнулся брат, уязвлённый моим неверием. — Мне идти пора. Встречаемся в полдень у «Заводного Ивана».

— До встречи.

Я повесил трубку, ощутив жуткое нетерпение, грызущее нутро. Хотелось прямо сейчас поговорить с Александром, а не ждать несколько часов.

Мне с трудом удалось справиться со своими чувствами и всего лишь с хмурой физиономией пойти в свою комнату. Шмидта там уже не оказалось, посему я молча взял из ящика стола учебные принадлежности и покинул общежитие.

На улице я ловко затесался в речушку галдящих студентов, идущих к университету. Незаметно подкормился маной и проскочил в здание университета. Снова восхитился висящей в холле многоярусной хрустальной люстрой и только потом ознакомился с расписанием. Оно доверительно сообщило, что сейчас у моей группы будет лекция по органической химии.

Я двинулся через украшенные картинами и статуями коридоры к нужной аудитории. А войдя в оную, тотчас оказался в центре внимания однокурсников. Они устремили на меня десятки взглядов, окрашенных самыми разными эмоциями: от восторженных до презрительных.

Их интерес ко мне был вызван не только грядущей легендарной дуэлью с фон Брауном, но и явной благосклонностью барона Воронова. Наверное, ещё капельку интереса к моей примечательной персоне прибавила бы весть о том с какой красавицей меня вчера видели в «Белочке», но Морозова и её компания вряд ли расскажут об этом. Не такие они ребята. Благо, что по этой же причине фон Браун не узнает, что я виделся с Маргаритой.

— Ян! — помахал мне рукой сидящий за партой Шмидт.

Его возглас словно послужил сигналом о том, что студентам надо бы прекратить глазеть на меня. Они отвернулись и снова начали болтать между собой, сотрясая душный воздух аудитории. А я непринуждённой походкой двинулся к другу и внезапно ощутил чей-то сверлящий, точно бур, взор. Повернул голову и успел заметить, как красавица Морозова отвернулась, словно и не глядела на меня.

— Шмидт, а у Морозовой родители не в разводе? — тихонько спросил я, присев на лавку возле друга, увлечённо протирающего носовым платком очки. Он держал их за дужку тонкими пальцами с крошечными застарелыми химическими ожогами.

— Нет. Живут в счастливом браке. Ну, по слухам, в счастливом. А почему ты интересуешься? — вопросительно приподнял он бровь.

— Думаю жениться на ней, — иронично усмехнулся я.

— На ком? — вперил в меня удивлённый взор парень. — На Морозовой? Или на её матери?

— На младшей Морозовой, конечно. А что тебя так удивляет? Думаешь, что я слишком хорош для неё? Мне кажется, она вполне способна отличить синильную кислоту от соляной.

— Кха, — выдал сухой кашель Шмидт и ударил кулаком по своей хилой груди, будто там что-то застряло и мешало ему дышать. — Кха, Ян, твои шуточки рано или поздно убьют меня. И тогда мир лишится одного из тех, кем мог бы гордиться.

— Мир уже сейчас тобой гордится, — усмехнулся я. — Многие из наших однокурсниц ещё локотки будут кусать из-за того, что не замечали тебя.

— Вот-вот, — охотно поддакнул друг и грустно добавил: — Всё-таки есть в нашем мире большой изъян. Пока девушки почему-то восторгаются красавцами-аристократами, а не учёными. Почему? Как можно интеллекту предпочесть мышцы и смазливую мордашку?

— Шмидт, ты иногда так наивен, что даже страшно.

— Чего это я наивен? — уязвлённо вскинул тот острый подбородок, сверкнув глазами.

Я хотел ответить на его вопрос, но меня остановило то, что в аудиторию вошёл преподаватель. Все голоса тотчас смолкли и воцарилась тишина. Правда, она продержалась недолго. Уже через пару минут перьевые ручки зашелестели по тетрадным листам под аккомпанемент голоса преподавателя.

Я тоже принялся записывать слова лектора, старательно отгоняя от себя мысли, что мои отношения с профессором Казанцевым могут привести меня в темницу столь сырую, что уже через сутки в ней я помру от туберкулёза, успев увидеть перед смертью горькое разочарование на лицах братьев.

Благо, мне удалось прогнать эти гнетущие мысли и полностью настроиться на учёбу. Отчасти из-за этого лекция пронеслась довольно быстро.

— Перерыв! — громко объявил преподаватель. — Напоминаю, что у нас ещё одна лекция. И она будет проходить в этой же аудитории, так что далеко не разбегайтесь!

Студенты засуетились, вставая со своих мест.

И тут вдруг дверь распахнулась и в аудиторию заглянул Воронов. Тотчас по рядам прокатились томные девичьи вздохи. А может, среди этих вздохов были и мужские. Я уже ничему не удивлюсь.

Воронов приветливо кивнул преподавателю и скользнул взглядом по студентам, явно выискивая кого-то. Он на миг задержал свой взор на Морозовой, а потом глянул на меня.

— Доброе утро, Горин. На пару слов! — громко проговорил молодой барон и поправил стянутые в хвост длинные волосы, достигающие широких плеч. Последние скрывал приталенный белый сюртук с золотыми пуговицами, сверкающими как яйца у очень чистоплотного кота.