— Выдающийся человек. Вот на таких-то Империя и держится, — иронично улыбнулся я и без всякой задней мысли обернулся.

Как раз в этот миг в холл ввалилась группа из четырёх студентов. Все красные, со сверкающими глазами и быстрым, частым дыханием. Они явно чуть ли не бегом мчались к университету, боясь опоздать. И что самое примечательное среди этой отары был… Герхард! Да, да, тот самый болван фон Браун! Он больше всех сверкал зенками и что-то яростно цедил, потрясая холеным кулачком.

Мой дивно сообразительный мозг тотчас сделал вывод, что эти четверо вахлаков в дорогих одеждах явно мотались к ресторации. Меня они там не обнаружили и вернулись в университет не солоно хлебавши. Логично? Логично.

А ещё логично то, что сама Судьба знатно подшутила надо мной. Оказывается, Герхард сосёт гранит науки в одном со мной университете! И теперь мне точно придётся как-то утрясти наш с ним конфликт. Я же не крыса какая-то, чтобы прятаться от него по углам.

— Ян, пошли. Чего замер? — настойчиво потянул меня за рукав Шмидт.

— Уже иду, — сказал я, решив, что сейчас не время и не место для столкновения с Герхардом.

Однако чёртова Судьба опять наплевала на мои планы и всё вывернула так, словно она ненавидела меня больше, чем Бог черепаху.

Герхарду будто кто-то дал подзатыльник и указал пальцем прямо на меня. Он вскинул башку, и наши взгляды встретились. Тут уж у меня остался лишь один путь. Дабы не прослыть трусом, я до хруста выпрямил плечи, и с брезгливой миной на лице начал спускаться по лестнице.

— Ян, ты куда? — удивлённо выдал Шмидт.

— Надо кое с кем поговорить, — процедил я и подумал, что прежний Ян сейчас бы так стучал зубами от страха, что можно было бы написать новую затейливую мелодию.

Во мне же ярким пламенем горела отвага человека, свято уверенного в том, что ему всё по плечу. Сердце будто бы шептало мне, что даже если меня связанным кинут в омут, то я выплыву оттуда с ящиком сокровищ и десятком большегрудых красавиц-русалок.

— Ого-го! Кажется, Фортуна сегодня ко мне благосклонна! — с грозным ликованием выдохнул фон Браун, полыхнув глазами. — Да это же тот самый негодяй, что оскорбил меня! И он сам идёт ко мне! Надо же. Я по достоинству встречу тебя.

Он раздвинул губы в картинно-дружелюбной улыбке, напоминающей вход в склеп, где желтели тридцать два богатыря и лежала розовая туша освежёванного кита.

Три товарища Герхарда вперились в меня изучающими взглядами. А те студенты, что спешили на занятия, не совладали со своим любопытством и задержались в холле. Их оказалось всего десять экземпляров: шестеро парней и четверо востроглазых, губастых девушек, шушукающихся между собой.

Охранники же вдруг всем составом спешно вышли на свежий воздух, попутно доставая курительные трубки или папиросы.

— Признаться, удивлён, что вы мне так рады, фон Браун, — иронично проговорил я, сойдя с последней ступени. — Мне казалось, что вы больше не захотите видеть меня, после того, как я не дал вам изнасиловать девушку.

Ахнули не только студенты, но и те высокородные черти, что окружали Герхарда. Видимо, он скормил им другую сказочку.

— Что ты несёшь, придурок? — снисходительно усмехнулся фон Браун, сложив руки на груди. — С той девицей всё было по обоюдному согласию. А тебе, простофиле, что-то примерещилось.

— Так может, и вы мне сейчас мерещитесь, сударь лжец? Всё было предельно реально, готов поклясться чем угодно, — выдал я, бесстрашно стоя посреди холла напротив четвёрки аристократов.

А они, между прочим, комплекцией превосходили меня. Да что там комплекцией! Все эти гады явно происходят из высшей аристократии, а значит, у них и магический дар — ого-го какой.

— Ты был под наркотиками. Официант из ресторации рассказал мне, что видел склянку, оставшуюся после тебя в уборной, — мерзко улыбнулся Герхард и довольно сощурился. — И он поведал, что ты хотел скрыть улики, забрав её.

О как! Надо признать, что он хитро крутанул факты, чтобы опорочить меня.

Однако я лишь расхохотался под удивлёнными взглядами студентов-зрителей и снисходительно произнёс:

— Занимательная история, в которую мог поверить только очень недалёкий человек. Что же это получается? Официант заходит в уборную и следит за каждым посетителем? А как иначе он понял, что какая-то там склянка именно моя? Надеюсь, вы, сударь Герхард, сдали его полиции, как извращенца? Или не додумались? А может, даже похвалили, учитывая ваши наклонности?

— Да ты… да ты! — в бешенстве прорычал фон Браун, задохнувшись от накатившей волны обжигающей ярости.

Казалось, что он сейчас бросится на меня. И жизнь моя закончится в столь красивом месте. Хотя почему закончится? Я ведь однажды уже победил его. Правда, в тот раз сыграл роль эффект неожиданности. Но я всё равно не тушевался, несмотря на то, что парень весьма грозно сжимал кулаки.

Костяшки его пальцев аж побелели. Он задышал часто-часто. И его дыхание с хрипами вырывалось из груди, неся с собой мелкие капельки слюны. Костистое лицо перекривилось от гнева, скулы заострились, а помутневшие глаза превратились в две щёлочки, делая его похожим на горгулью.

Фон Бран выглядел настолько отталкивающе, что даже троица его спутников слегка отошла от него. А один из них, длинноволосый блондин, так и вовсе посмотрел на Герхарда со смесью гадливости и осуждения. Мол, дворянин должен уметь держать себя в руках.

Девчонки же из числа зрительниц едва не начали креститься, вытаращенными глазами глядя на фон Брауна.

— Посмотрите на эту зелёную стену, сударь Герхард, — саркастично усмехнулся я, чувствуя, как от накала ситуации обострились все чувства, а по спине бегает неприятный холодок, будто скальпелем щекочущий кожу. — Говорят, зелёный цвет успокаивает. Или из вас демоны рвутся? Тогда обратитесь к священнику. Заодно и замолите попытку изнасилования.

Наша словесная перепалка явно пошла не по плану фон Брауна. Но всё же ему хватило силы воли на то, чтобы слегка успокоиться и даже коварно выпалить, брызжа слюной:

— А давай спросим у самой девушки, что же там произошло⁈ Пусть она расскажет, как ты подло атаковал меня с применением магии, будучи в наркотическом опьянении! А официант подтвердит, что ты влетел в ресторацию с перекошенным от ужаса лицом, словно за тобой гнались демоны из Преисподней. Тебя явно мучили видения, вызванные наркотиками!

После слов Герхарда народ уставился на меня, ожидая, чем я покрою его карту. А мне пришла в голову удивительно простая мысль. Маргариту лучше не втягивать в наш с Герхардом конфликт. Она уже однажды прогнулась перед ним, прогнётся и второй раз. Он заставит её сказать то, что ему нужно. А там уже никому не будет дела до того, под наркотиками я был или нет, правда ли всё это или злой вымысел.

— Никто из нас не знает, где она живёт, так что от неё мы истину не узнаем! — громко проговорил я и натянул на свою физиономию печальную мину, будто сильно расстроился из-за того, что девушка не поведает правду.

— Значит, твоё слово против моего? — усмехнулся гад. — Я, Герхард фон Браун! А ты кто такой? Назови своё имя.

— Ян Горин, — гордо вскинул я голову, прекрасно понимая, что уже нет никакого смысла скрывать свою личность.

— Горин? Пф-ф! — презрительно фыркнул Герхард и ликующе ощерился. — Значит, слово нищеброда из третьесортного рода против слова аристократа из благороднейшего рода фон Браун? Думаю, тут всё ясно.

Герхард бросил короткий взгляд на одного из своих товарищей и сделал микроскопический кивок.

Его спутник понятливо подмигнул, а затем грозно взглянул на меня и с апломбом практически приказал:

— Да, тут всё ясно, Горин! Вам следует немедленно и по всей форме принести извинения Герхарду фон Брауну. И если сударь фон Браун останется удовлетворён вашими извинениями, то он не потребует сатисфакции.

— Мы это уже проходили, сударь Герхард, — мрачно посмотрел я на него и заметил краем глаза невольное уважение, промелькнувшее на лице длинноволосого блондина-аристократа, глядящего на меня. — Никаких извинений вы от меня не добьётесь. Язык, знаете ли, не повернётся извиниться за то, что я спас девушку от лап насильника.