– Мы почти приплыли.

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос. Засмотревшись на бывшие владения минойцев, не заметил, как ко мне подошел Флегонт. Все так же скрестив руки на груди и насупившись, он хмуро глядел на меня.

– Вижу, не слепой.

– Рад за тебя. Давай деньги.

Я театрально вздохнул, достал из-за пояса кошель и отсчитал двадцать пять драхм. Монеты ярко блеснули в лучах солнца и ссыпались в пухлые руки Флегонта.

– Это не все, – буркнул он.

– Не все? – вскинул брови я. – Что тебе еще нужно?

– Десять драхм за проезд.

– Твое вино точно испортилось, Флегонт, – сочувственно молвил я и похлопал его по плечу. Тот аж зарделся от ярости. – Надышался, видать, парами. За такую сумму я куплю хорошую хламиду. А ты просто попутчика подвозишь.

– Десять драхм, и ни оболом меньше! – рявкнул толстяк.

– Две, – отрезал я, добавил к кучке еще пару монет, убрал кошель и отвернулся.

– Эй, я сказал, десять!

– А я тебя услышал.

До меня донеслись звуки скрипения зубами:

– Ты уже не в трюме, бык безрогий, чтобы я за амфоры переживал! А скинуть тебя за борт проще, чем в море поссать!

– Не гневи Посейдона, – хмыкнул я, – а то мало ли… отсохнет рог, дарующий девам удовольствие. И быком безрогим станешь уже ты.

– Десять драхм или добирайся вплавь!

– Я тебе уже заплатил, – вяло бросил я и отвернулся.

Флегонт запыхтел от гнева:

– Ах ты… ну ладно! Агафон!

Судя по недовольному хрюканью, спящий мужик под мачтой и был Агафоном.

– Господин Флегонт? – хрипло поинтересовался спросонья он.

– Выброси этого нахлебника за борт!

– Как скажешь, господин.

Я обернулся и окинул Агафона взглядом. Довольно крупный, но улыбка идиота на лице явно намекала, что Афина обделила его умом.

Я вальяжно повел плечами:

– Ну, можно и размяться. Давненько не приходилось квасить морды.

Агафон шагнул вперед и замахнулся. Сильно, резко, предсказуемо. Мощный кулак рассек воздух там, где секундой ранее была моя голова. Я ловко поднырнул и тут же врезал ему под дых. Агафон охнул, схватился за живот и осел на палубу, как мешок с зерном.

– Отдохни, старина, тебе еще рулить придется, – хмыкнул я и перевел взор на Флегонта.

Тот смотрел то на меня, то на охающего помощника. Глаза метали молнии. Руки сжимались и разжимались в кулаки.

– Не хочешь искупаться? – я подмигнул. – Нет? Тогда мы в расчете.

Не сказав ни слова, торговец развернулся и, красный, как угли, отправился обратно на нос корабля.

Агафон отполз к мачте и, держась за живот, пытался отдышаться. Улыбки на губах уже не было.

– Не советую пить его вино, – с ухмылкой бросил я, – есть высокая вероятность отправиться к богам.

Мужик поднял на меня изумленный взгляд. Я же, еще раз хмыкнув, отошел к поручням. Скоро настанет пора сходить на берег. Причал Кносса был виден, как на ладони.

[1]Хиосское вино – древнегреческое красное вино с острова Хиос, по мнению многих античных авторов, было одним из лучших (если не лучшим) в Элладе.

[2]Крепида – сандалия, состоявшая из подошвы (кожаной или деревянной) и нескольких ремней, которыми подошва привязывалась к ноге. К подошвам крепид пришивались небольшие бортики, ремни крест-накрест охватывали ногу до щиколотки.

[3]Хламида – у древних греков мужская верхняя одежда, изготавливашаяся из шерстяной ткани. Представляла собой продолговатую мантию, которая накидывалась на шею короткой стороной, застежка укреплялась на груди или на правом плече.

[4]Драхма – денежная единица в древнегреческих полисах. 1 талант = 60 мин = 6000 драхм = 36000 оболов.

[5]Финикийские торговцы считались самыми ушлыми в Средиземноморье.

[6]Эриманфский вепрь – в древнегреческой мифологии огромный кабан, живший на горе Эриманфе и опустошавший окрестности города Псофиды в Аркадии на горе Лампея.

[7]Иринеос – «мирный».

[8]Скифы – древний кочевой ираноязычный народ, существовавший в VIII в. до н.э. —IV в. н.э. в причерноморских степях. Пили неразбавленное вино, что порицалось в Греции.

[9]Гефест – в греческой мифологии бог огня, самый искусный кузнец, покровитель кузнечного ремесла, изобретений, строитель всех зданий на Олимпе, изготовитель молний Зевса.

Пока судно не подошло к одному из причалов, я решил напоследок переговорить с Флегонтом. Не из теплых чувств, конечно же, а с целью сугубо практической. Заметив меня, толстяк еще сильнее насупился и демонстративно отвернулся.

– Чего тебе? – кисло буркнул он.

– Хочу поговорить.

– А вот я – не хочу.

– Да брось, – я нарочито позвенел монетами, – получить пару оболов сверху ты ведь не откажешься? Всего-то надо ответить на парочку вопросов.

Тот покосился на кошель, и я заметил в глазах торговца борьбу двух чувств. Неподдельной неприязни к моей персоне и жажду получить еще немного денег. Как предполагал, сущность торговца победила.

– Пять оболов, – тут же назвал цену он.

Я не стал торговаться:

– Договорились, – достал нужную сумму и протянул половину, – остальное потом.

– Сразу!

– Флегонт, – на моих губах заиграла снисходительная улыбка, – не заставляй меня прикладывать тебя головой о мачту.

Тот поджал губы и отвернулся, уставившись на гавань. В небе кричали чайки, а за бортом приятно плескалась вода. На пристани Кносса копошились люди. Кто-то готовил груз к отправке в город, кто-то седлал коней для путешествия в соседние селения. Местная стража проверяла мешки, собранные для перевозки на другие острова и полисы.

– Ну, – буркнул Флегонт, – чего хотел?

– Ты часто бываешь на Крите?

– Часто, – сухо ответил торговец, явно не намереваясь посвящать в детали своих дел.

– Не слышал ли о чем-нибудь подозрительном?

Толстяк обернулся и вперил в меня взгляд:

– Слышал.

– Так, поведай же, что именно ты слышал?

Флегонт чуть подался вперед:

– Я не только слышал, но и видел.

– Вот как? Ну, рассказывай давай, ибо терпение в мои добродетели не входит.

Торговец презрительно хмыкнул:

– Не думаю, что они у тебя вообще есть.

– Думать не твоя задача, Флегонт, – я похлопал его по плечу, вызвав румянец гнева на щеках, – выкладывай, что ты видел?

– Подозрительного типа, – проскрежетал он, – ходил тут и вынюхивал всякое.

– Хм, и как он выглядел?

– Крепкий, здоровый. Жрет вино амфорами и варварские штаны носит, – толстяк сплюнул на палубу.

Я почувствовал, что закипаю, поэтому шумно вдохнул и выдохнул. Свежий морской воздух помог быстро успокоиться.

«Не время, Тараксиас, не время разбивать людские головы о жесткие поверхности. Хотя понимаю, очень хочется».

– Я ведь говорил, что терпение не входит в мои добродетели, Флегонт? – мои уста подернула зловещая улыбка. – Не испытывай его на прочность.

Тот окинул меня взглядом. Не знаю, чего он испугался больше, моего вида или возможности недополучить остатки денег, но стал чуточку сговорчивей.

– Слышал кое-че. Люди пропадают в округе.

– Бесследно они пропасть не могут, – покачал головой я.

– Че слышал, то и говорю, – огрызнулся Флегонт, – некоторых находят, разодранными в клочья.

– И тебя это не пугает? – хмыкнул я. – Продолжаешь здесь торговать?

– А я по ночам дома сижу и не шляюсь, где попало, – вновь презрительно сплюнул он, – к тому же, надолго остров не посещаю. Есть и другие места, где вино любят, – и, не без издевки, добавил, – причем не задарма!

Я и бровью не повел:

– И кто же мог загрызть несчастных людей?

– Почем я знаю? – грубо ответил Флегонт вопросом на вопрос. – Да и мне все равно.

– Конечно, – хмыкнул я, – ведь они тебе больше не заплатят.

Толстяк насупился и выпалил:

– Собаки дикие, небось, или шакалы.

– Шакалов отродясь на Крите не было.

– А ты-то откуда знаешь?!