Я снисходительно улыбнулся:

– Не первый раз здесь да и путешествовать люблю, о многом наслышан.

– Ну, от меня ты больше не услышишь ничего, – отрезал Флегонт.

– Не уж то больше нечего сказать?

– Нечего. Давай остальные деньги.

Я вздохнул и вручил обещанную часть:

– Немного от тебя пользы, Флегонт.

– Побольше, чем от безрогого быка! – выпалил тот.

Моему, и без того маленькому, терпению пришел конец. Я уже вознамерился хорошенько приложить эту жирную рожу о борт, как вдруг донесся громкий всплеск и властный окрик.

– Прочь с дороги!

Мы обернулись и с удивлением увидели, как с запада приближается диера[1]. Приближается на полной скорости. Флегонт тут же переполошился, да и я как-то не шибко горел желанием потерпеть крушение в двух шагах от берега. Поэтому особо корабль не рассматривали. Единственное, что бросилось в глаза, так это черная лямбда на сером парусе.

«Спартанцы?».

– Поворачивай, бестолочь! – заверещал торговец, подбегая к мачте.

Рулевой тут же начал выполнять приказ и, хвала богам, умудрился разойтись с тараном военного корабля в самый последний момент.

«Не зря все-таки амфоры отправились в дар Посейдону».

Судно торговца сильно качнуло, я чудом устоял на ногах. С борта проплывавшей мимо диеры на нас смотрело несколько пар глаз – и все они выражали недовольство и презрение.

«Ну, точно спартанцы. Кто еще будет смотреть с таким высокомерием на торговую посудину?».

Гребцы прекратили работать веслами. Диера готовилась причалить. Среди людей на корабле я заметил несколько воинов. Оголенные по пояс, в коринфских шлемах и с копьями в руках.

«Любопытно, что эти неучи[2] тут забыли?[2]Любопытно, что эти неучи[2] тут забыли?»

Подумать об этом не удалось. Флегонт уже спешил в мою сторону и брызгал слюной.

– Клянусь трезубцем Посейдона, из-за тебя чуть не потонули!

– Из-за меня?

– Нашел время потрепать языком!

Я ухмыльнулся и вновь похлопал его по плечу:

– Ты за это деньги получил, так что не расстраивайся, – Флегонт позеленел, как водоросли, – к тому же, на кой ляд тогда твоему кормчему глаза на роже? Чтобы за шлюхами подсматривать? Так их тут нет.

Торговец осклабился и чуть покачнулся. На мгновение мне почудилось, что его сейчас удар хватит.

– Будь проклят тот день, когда я связался с тобой!

– Я тоже рад нашему знакомству, – ослепительно улыбнулся я, – кстати, куда вино везешь?

– Не твое дело! – Флегонт обернулся и приказал рулевому грести к соседнему причалу.

– Какая грубость, – покачал я головой, – тебя циклопы воспитывали?

– Убирайся с моего корабля! – заревел он мне прямо в лицо.

– Как только достигнем берега.

Видимо, Флегонт понял, что бесполезно выводить меня из себя подобными нападками. А о «быке безрогом», очевидно, в пылу позабыл. Ну, ему же лучше. В другой раз я мог и не стерпеть.

Простонав сквозь зубы, торговец отошел к поручням и уставился на гавань. Диера уже полностью остановилась. Некоторые спартанцы продолжали коситься на нас презрительными взглядами. Досталось и моим штанам. Но мне было все равно. Пока они не лезут.

Как только судно причалило к соседней пристани, Флегонт рявкнул:

– Агафон! Выгружай! Я хочу, чтобы вино попало на агору[3] к завтрашнему утру!

– О! – воскликнул я. – Так ты привез это пойло для знатных дорийцев, Флегонт? Хочешь отравить местного правителя, отправив его к Аиду?

– Когда ты оставишь меня в покое, наконец?!

– Когда смогу сойти на берег, – хмыкнул я и добавил, – не советую продавать это вино знатным господам.

– Обойдусь без твоих советов, – огрызнулся тот, – Агафон!

– Иду, господин, – пробубнил помощник и, все еще держась за живот, скрылся в трюме.

– Зачем понадобилось столько вина, интересно, – вслух бросил я.

– А тебе какое дело? – Флегонт вновь начал закипать. – Чего ты тут вынюхиваешь, а?

– Скучно мне, вот и развлекаюсь.

– Развлекайся в другом месте!

– Получается, не знаешь? – пропустил мимо ушей его выпад я.

Флегонт насупился:

– Я прибыл на Крит вместе с тобой. Тупой ты баран, откуда мне знать?!

– Бык, – поправил я и подмигнул, – только не безрогий.

Торговец заскрежетал зубами, но ничего не ответил. Тем временем из трюма показался человек. Но не Агафон, а Иринеос. Скромно оглядев палубу и пристань, юноша подошел к нам и, кашлянув в кулак, вопросил:

– Это… можно выгружаться?

– Да, – буркнул Флегонт, – причаливаем.

– Ты тоже поедешь торговать на агору? – поинтересовался я.

– Что ты, господин! – засмущался и покраснел Иринеос. – Мое вино не столь хорошо. Я это… остановлюсь в гавани и попробую продать его местным пастухам да кларотам.

– Стоило тащиться через море ради такого, – угрюмо буркнул я.

Флегонт смачно харкнул, но ничего не ответил.

Иринеос виновато улыбнулся и развел руками:

– Это моя первая поездка за море, господин. Так повелел мне отец. Он сказал, что это – испытание. Справлюсь, и он поручит мне более выгодное дело. А там, быть может, и его сменю в торговых делах.

– Ясно.

Этот разговор мне окончательно наскучил. Я всегда начинал скучать, когда понимал, что собеседники не расскажут больше ничего интересного. Поэтому, зевнув, сразу направился к сходням, как только судно причалило к пирсу. Порт встречал привычным и тихим гвалтом. Все-таки с афинской гаванью в Пиреях это местечко явно не сравнится. Не того пошиба.

Тем не менее меня сразу привлек почетный караул, который выставили прибывшие спартанцы на соседнем причале. Точнее не сам он, а ради кого его поставили. О, там было на что посмотреть. Клянусь волосами Горгоны, то шла сама Афродита!

Черные, как смоль, волосы убраны в пучок на затылке. Две тоненькие пряди спадали по бокам слегка округлого лица. Большие карие глаза. Прямой носик и пухлые губы. Роскошный пурпурный хитон качался при ходьбе, подобно морским волнам, при каждом шаге оголяя изящные бедра.

Я не выдержал и тихо присвистнул.

– На кого это ты вылупился? – услышал я позади гневный шепот Флегонта.

– А тебе какое дело? – ответил вопросом на вопрос я. – Или это дочка твоя? – и презрительно хмыкнул.

– Не моя, – торговец сплюнул на пирс, – а даже б если моя была, тебе все равно ничего б не светило.

– Да ну? – я вскинул брови и проследил за тем, как прекрасная дева зашла на спартанский корабль. – Кто это?

– Амара. Дочь правителя Кносса Аристомена.

– О-у-у, – протянул я и вновь бросил взгляд на соседний причал.

Вслед за прекрасной особой на диеру взошли два лучника в легких линотораксах[4] и с кописами[5] на поясах. Спартанский почетный караул отправился следом.

– И куда эта прекрасная птичка собралась?

– Тараксиас, – зашипел мне на ухо Флегонт, – ты и вправду такой тупой, как безрогий бык?! Мне-то почем знать?! И не смотри ты на нее, словно раздеть пытаешься! На тебя-то мне насрать, а вот получить розгами вместе с тобой вовсе не желаю!

– Так, – резко посерьезнел я и обхватил торговца за плечи, словно закадычного приятеля, – я ведь предупреждал, что так называть меня не следует. А еще я предупреждал, что терпение не мой добродетель.

Флегонт опомниться не успел, как получил сильный удар кулаком в пузо. Он громко хватил ртом воздух. Через миг я пихнул его ногой под ягодицы, и толстяк полетел с причала в море, уже глотая соленую воду.

– Осторожней, господин! – нарочито громко молвил я. – Доски здесь такие скользкие! Насквозь промокли водой и жиром!

Торговец встал по пояс в воде. Складчатая одежда мгновенно пропиталась влагой и теперь висела, будто мешок навоза. Флегонт испепелял меня взглядом, пытался отдышаться и сплевывал мусор, налипший на губах и бороде.

Презрительно ухмыльнувшись, я окинул взором пристань. Местные стражники равнодушно покосились в нашу сторону и быстро потеряли интерес. Большой любви к торговцам они явно не испытывали. Спартанцы же целиком были заняты тем, что готовились к отплытию. Рабочие грузили на диеру тяжелые амфоры и тащили несколько мешков. Наверняка с зерном и прочей провизией. Однако они меня мало интересовали. А та, кто смогла привлечь внимание, уже скрылась на борту.