– Перегородочка упала? – невинным тоном поинтересовался я.

Вены вздулись на висках Флегонта. Еще немного, и он лопнет от злости.

– Эта перегородочка рухнула на мой товар! – выплюнул он мне прямо в лицо. – Четыре амфоры с вином отправились в дар Посейдону!

– Ну, так хорошо же, – пожал плечами я, – он сохранит нас в пути.

– Деньги мне за них кто вернет?! – взревел Флегонт. – Сатиры?!

Голова от его воплей стала буквально раскалываться.

– Сколько?

– Пятьдесят драхм[4], – тут же ответил он.

– Пятьдесят? – вскинул брови я. – Всегда знал, что вы, торгаши, обдираете людей, как липку. Не зря в Элладе вас не любят.

– Поговори мне тут! – пригрозил кулаком Флегонт. – Сказал пятьдесят, значит пятьдесят.

– Это пойло дороже двадцати пяти не стоит, – отмахнулся я и устроился поудобнее, – не льсти себе, Флегонт. Не нектар богов везешь.

– Тебе-то откуда знать?!

– Ну, я же не просто так вчера перегородку уронил, – я хитро подмигнул, – кстати, похмелиться не будет?

У хозяина судна отвисла челюсть:

– Ты… что… ты что…

– Кстати, – я ткнул пальцем в одну из амфор, – вон в ту меда мало положили. Лучше ее допить, а то вино испортится.

– Да я, – заскрежетал зубами Флегонт, – да я тебя за борт выкину! На корм рыбам пойдешь!

– Ну, попробуй, – я вальяжно потянулся, – но давай лучше уладим дело миром. Тебе же лучше так. За борт, может, ты меня и выкинешь, но попотеть придется. А сколько при этом еще амфор пострадает? – я подмигнул.

Толстяк чуть не задохнулся. Он провел ладонью по груди, будто хотел отстегнуть хламиду. Похоже, страх за очередные разбитые амфоры пересилил желание выбросить меня за борт.

– Миром?! – просипел он. – Миром?! Плати… плати пятьдесят драхм!

– Я дам пятнадцать, – спокойно ответил я.

– Да это грабеж похуже финикийского[5]!

– Кто бы говорил, Флегонт, – лучезарно улыбнулся я, – ты пытаешься втюхать покупателям под видом хорошего вина такое пойло, что и осла стошнит.

– Тебя, я смотрю, не стошнило!

– А я и не такое дерьмо в жизни пробовал.

– Да как ты смее…

– Я заплачу пятнадцать, – прервал я, – и ни оболом больше. Твое вино того не стоит. Ну, и еще я вычту немного за понесенное оскорбление.

– Понесенное оскорбление?! – заскрежетал зубами торговец. – Это какое еще?!

– Бык безрогий, – напомнил я, – ты что, забыл? А еще я не давал права всяким смутным рожам пинать меня под ребра.

Флегонт дернулся вперед, явно намереваясь наброситься на меня с кулаками. Я же оставался совершенно спокоен.

– Осторожней, Флегонт, – снова подмигнул, – не то еще парочка амфор вот-вот отправится в жертву Посейдону.

Хозяин судна пару минут сжимал и разжимал ладони в кулаки да продолжал сверлить меня взглядом, словно вознамерился проделать дырку. Со стороны это выглядело воистину забавно. В конце концов, он грязно ругнулся и спешно покинул трюм.

– Эриманфский вепрь[6], – хмыкнул я и перевел взгляд на юнца.

Тот продолжал стоять рядом и теребить пальцы. Карие глаза испуганно бегали, на лице застыло озабоченное выражение с примесью смущения.

– Что? – хмыкнул я. – У тебя я тоже чего-нибудь разбил?

– Одну амфору, господин, – потупил взор юнец.

Его смущение умиляло.

Я похлопал себя по поясу и с удовлетворением обнаружил, что тугой кошель все еще при мне. Будь иначе, Флегонт не досчитался бы далеко не пяти амфор.

– Что везешь?

– Да… это… обычное вино, господин, фракийское.

– Дам тебе одну драхму за убытки, – я снова потянулся и встал.

Настроение было приподнятым. Бессильная ярость Флегонта неплохо позабавила. Единственное, голова продолжала трещать так, будто по ней обухом топора ударили. Да, винишко у торговца явно не из лучших.

– Драхму?! – охнул юноша. – Но ведь оно того не стоит!

– За честность, – причмокнул я и подтянул чуть спавшие кожаные штаны.

Юноша с изумлением рассматривал эту часть мой одежды. Впрочем, кроме них и сапог, на мне ничего не было.

– Они не из золота, – подметил я.

Он вздрогнул и уставился на меня снизу вверх. Я возвышался на целую голову.

– Что?

– Они не из золота. Или ты штанов никогда не видел?

– Да… то есть… нет… то есть, – засмущался пуще прежнего он, – видел, но… их же только варвары носят… прости, господин.

– В душе я варвар, – вновь хмыкнул я, – в пути в штанах удобней спать. А еще слепни через них не прокусят жопу. Ненавижу, – я сплюнул.

– Понятно…

– Как твое имя?

– Иринеос.

– Ну да, сразу видно[7], – я подмигнул.

Юноша залился краской и потупил взор.

– Вот что, Иринеос, – меня слегка замутило, я достал из кошелька одну драхму и вложил в раскрытую ладонь юнца, – это тебе за амфору, а я… пойду воздухом подышу, увум?

Я буквально чувствовал на себе его изумленный взгляд, пока шел по сумрачному проходу к выходу. Да, не каждый может разжалобить меня на такую неслыханную щедрость.

Снаружи раздавался плеск волн. Судно слегка покачивало. И это совсем мне счастья не прибавило. Теперь к боли присоединилось головокружение. К горлу подступила легкая тошнота. Желание покинуть душный трюм стало лишь сильнее.

«И за это пойло он просит пятьдесят драхм? Совсем торговцы страх потеряли».

Однако вспомнив залитое краской лицо Флегонта, я задорно хмыкнул.

Удачно добрался до лестницы и даже не уронил по пути ни одну из амфор. Шумно вдохнул и начал неспешный подъем. Дерево было сухим и не очень приятным на ощупь.

– Посажу занозу, вычту с Флегонта еще пару драхм, проклятье, сам превращаюсь в дельца, – я хихикнул, – с кем поведешься… пить я тоже начал после общения со скифами[8]… хорошие ребята, и штаны удобные… только жарко в них, как в кузнице Гефеста[9].

Как только оказался наверху, сразу почувствовал себя лучше. Тошнота улеглась, а голова прояснилась. Солнце стояло прямо в зените, заставляя морскую гладь ослепительно сверкать, словно молнии Зевса. Однако жара не ощущалось – свежий ветер морских просторов приятно холодил кожу. И я не преминул вдохнуть полной грудью. На устах расплылась довольная ухмылка. Она стала еще шире, когда я заметил Флегонта и кислое выражение на его физиономии. Торговец примостился на носу судна, спиной к борту и, скрестив руки на груди, окидывал меня взглядом из-под насупленных бровей.

– Хороший день для прогулки, да? – весело бросил я и подмигнул.

Флегонт сплюнул в море и отвернулся, чем еще больше меня позабавил.

Довольный, я подошел к деревянным поручням, обитым кожей, и вальяжно облокотился руками. Запах соленой влаги был куда лучше душного «аромата» трюма.

«Но в трюме есть вино».

Белоснежный парус приятно хлопал над головой, натягиваемый ветром. Помощник Флегонта, загорелый и кучерявый тип, стоял по правую руку от меня и управлял рулевыми веслами. Судя по коже, лоснившейся от пота, делал это уже довольно давно. Его сменщик, такой же загорелый, но бородатый мужик, валялся в тени мачты и тихо посапывал.

«Какое унылое общество… нет, даже в Афинах было веселее. Одно дело со шкатулкой Геронтия чего стоило. Надеюсь, Полидор не наплел мне сказок, и на Крите вправду происходит нечто интересное… давненько я здесь не был».

Я повернул голову влево и окинул взором остров. До него оставалось около пяти стадиев. С виду он ничуть не изменился. Ну, разве что то место, где мы должны были причалить, теперь выглядело запустевшим и унылым.

«Раньше лучше было».

В остальном же без изменений. Горы, холмы… холмы и горы… И пусть вас не вводит в заблуждение свежий морской ветер. Стоит немного зайти вглубь острова, и кузница Гефеста…

…или кожаные штаны…

…уже не станет казаться таким уж жарким местом.

Небольшая гавань Кносса располагалась прямо по курсу. Сам город стоял на возвышенности сразу над ней. От причала вела широкая грунтовая тропа и терялась среди холмов. Я смутно припоминал, куда она ведет…