Помимо деревьев пригорками, а то и холмами были высажены клумбы. Со смотровой площадки, куда поднялся Иисус, гряды клумб напоминали дугу земной радуги, чистой и улыбчивой. Иисус знал, что в глубине парка, за грядой клумб, воссоздан ландшафт, соответствующий геологическим эпохам какой-то планеты (какой – забыл). Но точно не Земли. Правда, что-то похожее на земное попадалось, но лишь до времен динозавров. Видимо, на той планете эволюция пошла другим путем. А, может, Саваоф разочаровался и прихлопнул проект. Надо было, сожалел Иисус, расспросить о парке Дара. Впрочем, как выяснил позднее, и хорошо, что не расспросил. Оказалось, парк – дело рук самого Дара и всё в нем, от стебелька до динозавра, клоны, выращенные в его лаборатории. Так что можно было и обидеть старика каким-то нечаянным критическим замечанием.

Не нравился парк Иисусу еще и потому, что всё в нем было слишком ярко, помпезно, упорядоченно. Он потому и создал свой альтернативный уголок, специально запущенный, неброский, простой, но чарующий своей естественностью, неожиданным сочетанием трав и цветов, населенный козами, ланями, белками, горностаями и, конечно же, шмелями. Все растения и вся живность была перенесена с Земли им самим, им же высажена и выкормлена. Он улыбнулся, вспомнив, как долго искал и звал ту лань, которая угостила его в детстве пучком зеленой травы, как она сперва, когда он нашел ее, испуганно попятилась от него, а после ласковых слов далась в руки и они унеслись в пространство.

Ему вновь захотелось побывать в своем саду. Он хотел оказаться рядом с ветлой, у пенька Гавриила, где тот обычно рыбачил. Искусственное солнце, которое смастерил для него Эйн, уже клонилось к горизонту, краснело и надувалось подобно резиновому шару. Сквозь ветви и стволы пробивались лучи, они купались в реке. Рябь и буруны на воде рыхлили полоски отражений оранжевого цвета, игрались с ними; то искры вспыхивали, то зайчики, то поверх камней, на перекате, образовывались, извиваясь подобно клубку змей, темно-синие и фиолетовые ленты.

Итак, что я имею в осадке, размышлял Иисус, идя по тропе к месту, где обычно рыбачил Гавриил. Первое и главное: Отец не всесилен. Второе: ему и созданному им миру угрожает темная сила. Третье: сотворенные им люди получили дозу порчи, и дозу немалую, сначала от Тьмы, вырвавшейся наружу, а затем и от Люцифера, вмешавшегося в процесс созревания светлой души человека. Что должен сделать я? Спасти человека, направив его на истинный путь. Но как, каким образом? Пойти к Отцу и предложив помощь, спросить его совета? Да, так я и поступлю, решил Иисус.

Солнце Эйна, набрав предельный размер и густоту красно-бордового цвета, повисло на линии горизонта, ожидая повелительного распоряжения Иисуса. Оно молчало, потому что способность говорить в нем не была заложена. Но оно слышало. И теперь ждало команду. Иисус подал сигнал, но не солнцу, а в институт истории Земли. Откликнулся тот же комментатор, который когда-то демонстрировал ему картины истории планеты.

– Можешь ли ты переправить блок информации в мою избушку, ну, в тот мой уголок? Надеюсь, ты знаешь, что я имею в виду?

– Разумеется, могу. Но что именно тебя интересует?

– Период жизни на Земле, начиная с убийства Каином Авеля. Нет, раньше… С момента зачатия Каина.

– Информацию в сжатом виде?

– Нет, с деталями.

Иисус подошел к берегу и, не снимая сандалий, забрел в воду по колено. Прохладная вода скользила по ногам, ее ласка передавалась выше, и Иисус почувствовал, что все разогретое его тело нуждается в омовении. И он, забросив сандалии на берег, не сняв шорты и льняную майку, решительно направился вглубь. Течение было не сильным, он поплыл вверх, к изгибу реки, а изгиб тот возник из-за невысокой, метров десять-пятнадцать, отвесной скалы, стоящей на пути потока. У скалы течение усилилось; поток, встретившись с преградой, резко менял направление и устремлялся в левый бок фарватера. Иисус постарался нырнуть как можно глубже, а когда всплыл, поддался воле потока.

– Распугиваешь мою рыбу? – услышал он голос. Ну, конечно, Гавриил, кто еще кроме него придет сюда на вечернюю рыбалку?

– Хочешь еще порыбачить? Задержать светило? – Иисус вышел на берег, стряхивая воду с одежды и нарождавшейся бородки.

– Напротив, я ждал, когда оно покинет нас. Я намерен выловить тайменя, – встал навстречу Иисусу Гавриил. Они крепко обнялись, прижавшись щеками друг к другу. – Ведомо ли тебе, сын Саваофа, способ ловли тайменя ночью? – торжественно произнес Гавриил.

Иисус, наконец, дал команду солнцу, и оно устало скатилось за горизонт.

– Откуда мне знать такие премудрости? – Он отступил на шаг назад и с любовью смотрел на Гавриила. – Слышал, что ты в какой уже раз встречался с Люцифером? Что ему надо?

Гавриил махнул рукой:

– Как всегда, явился с предложениями, начиненными пакостями и хитростью. И ведь сам прекрасно знает, что все они легко прочитываются, а все равно старается. С этакими улыбочками, ужимками, анекдотами, насмешечками над Саваофом, Меоном. Цинизм беспредельный!

– Да, умен…

– Скорее хитер, чем умен, – подтвердил Гавриил. – Но что это мы о неприятном, а между тем я еще не рассказал о способе ночной ловли тайменя. На языке рыболовов это звучит так: ловля тайменя на мышь на лунной дорожке. Если пожелаешь разделить мое удовольствие, покажу, как это делается.

– С удовольствием. Но прежде спрошу тебя: ты переночуешь в моей хибаре?

– Иисус, я сам хотел попросить об этом.

Гавриил взглянул на небо. Искусственная Луна, не торопясь заливала серебристым светом окрестности, но еще не выкатилась полностью из-под листвы могучего дуба, еще не бросила свой свет на реку. Оставались минуты, и Гавриил стал готовить спиннинг. Впрочем, что его готовить, он и без того готов, предстояло лишь прицепить блесну.

– Смотри, я цепляю мышь с крючком-тройником…

– Ты мышью называешь этот лоскуток кожи, покрытый ворсом?

– Ну, конечно же, это не настоящая мышь. Я, кстати, не переношу всяких этих мышей, крыс. Брезгую. Проблема заключается в том, чтобы как можно дальше забросить блесну. Новичку это редко удается, нужна сноровка. Потому что блесна без грузила. А затем вести блесну по поверхности воды, имитируя мышь.

– Чего настоящей мыши взбрело в голову плавать по ночам?

– Скорее всего, случается какая-нибудь катастрофа. Например, подмыло берег, а там было ее жилище. Ну, и бухнулась в воду…

Гавриил мастерски забросил блесну на лунную полоску; блесна шлепнулась о воду, издав мягкий, едва слышимый звук. Гавриил не дал ей утонуть, повел по поверхности воды. Иисус, как ни старался, не смог разглядеть движение блесны, но опытный рыболов чувствовал ее по натяжению лески. И только когда блесна оказалась в метрах десяти от берега, Иисус обнаружил ее. Лоскуток ворсистой кожи и, правда, очень напоминал попавшую в беду мышь.

– Заброс первый и пустой, – весело прокомментировал неудачу Гавриил.

– А ты уверен, что тут водится таймень?

– Я же видел его днем! Вон с той скалы, откуда ты приплыл сюда. Я сверху любовался водой, течением, смотрю, а он лениво плавает по кругу. За ним, как за ханаанским царьком, свита: ленки, омули, мелочь разная.

– Может, я его спугнул?

– Вряд ли. Место пригожее для него. Течение быстрое, сносит с деревьев всякую снедь. Сама, как говорится, в рот лезет.

– А что ты делаешь с уловом?

– Чаще всего отпускаю. Иногда отдаю Серафиму.

– А ему-то рыба на что?

Гавриил заулыбался:

– Так ведь у него стая кошек, разве ты не знаешь?.. Он всем, кто у него бывает, демонстрирует их.

– Кошек я видел, и не раз. Просто не задумывался, что их надо кормить.

Гавриил вновь сделал заброс, и вновь – пусто.

– Уснул, что ли? – пробурчал он недовольно. – Вроде бы рано спать-то. А может быть, облопался. – Давай так, Иисус… Пять бросков – и на покой.

Но пять бросков не понадобились. Таймень выплыл наверх, не весь, спину лишь показал, изловчился, ударил по наживке хвостом. Гавриил потянул леску, помогая «мыши» выплыть наверх и сразу же почувствовал удар, катушка начала стремительно раскручиваться, Гавриил подсек рыбину. Таймень резко крутанул влево, затем рванул к берегу, да так резво, что Гавриил не успевал скручивать леску на катушку.