Её тело напряглось, мышцы словно окаменели. Руки вцепились в голову, готовую разлететься на части. Скрежеща зубами со сдавленным рыком, Эмбер, слившись с Бурей в едином потоке разрушения, смела корабль ослушника гигантской шаровой молнией, похожей на ядерный взрыв.

Ментальное поле битвы разразилось, как громом, многоголосым криком свирепого торжества.

– Чудно, славно, беместа!

Глаза Доэтваля горели алыми огнями давно взорвавшихся звёзд, когда, вернувшись на «Ниргленахт», он нашёл измождённую странницу в командной рубке. Она полулежала, привалившись к панели управления, уставившись прямо перед собой остекленевшим взглядом. Он осторожно приподнял её голову за подбородок и вытер тонкую струйку крови, стекающую из носа.

75

Безмятежное голубое небо над Алессионом вмиг заволокли тучи, когда эсминец класса «Дьюти» вошёл в атмосферу планеты прямо над столицей. Дождь начался без промедления, усиливаясь с каждой минутой. На мостике было слышно, с каким рёвом ветер разбивается о фюзеляж.

– «Анабелла», вам нужно проследовать в военный космопорт! – раздался изумлённый голос диспетчера.

– У нас на борту Ригор Гемест, – изображение связанного лжекороля возникло на его голографическом приёмнике.

– Ожидайте конвоя.

– Это Сиггур Додд, – картинка на миг прервалась, и вот на проекторе уже показался Верховный Хранитель. – Совет наделил меня особыми полномочиями. Я сам доставлю преступника.

– Но господин председатель сейчас на...

Доэтваль отключил связь.

Эсминец грозной тенью навис над Площадью Совета, а с его борта выскользнула лёгкая боевая ладья и направилась прямо ко дворцу. Сделав над ним круг в свинцовом небе, пронзаемом грозовым ливнем, Доэтваль выпалил в надменно-величественное здание разом из всех бортовых орудий, многократно усилив выстрелы энергией Бури, удвоенной с помощью Ока, после чего, уворачиваясь от противовоздушной обороны АРОБА, расстрелял отряд мехов на мощёной аквамарином, аметистом и розовым кварцем площади.

Дворец был уничтожен: массивные блоки и перекрытия этажей всё ещё продолжали падать под потоками дождя, когда Доэтваль и Эмбер, укрываясь грозовым вихрем, исчезли за пеленой стихии.

Ракетные залпы «Анабеллы» довершили симфонию разрушения, сопровождавшую пение Бури.

Но в другой части города всё было иначе.

Парк «Комменлорс», где недавно начался фестиваль художественного мастерства, был излюбленным местом времяпровождения алессиан. Он находится под огромным куполом-экраном, где в любое время суток небо было голубым и безоблачным, и на зелёные поляны с аккуратно подстриженными кустиками и фигурно подрезанными деревцами вечно светило люминесцентное солнце.

Шла война, но жителей столицы, кажется, это вовсе не касалось. Беспечно уверенные в своей безопасности, в непобедимости своей армии – тем более объединённой с неожиданными союзниками, – они смотрели на аширское нападение как на нелепое недоразумение и не более. Примеры других планет и систем, захваченных и разорённых врагами, оставляли их равнодушными. Каждый жил своей жизнью, своими интересами, праздно проводя время и потакая сиюминутным желанием, которые мгновенно исполнялись обслуживающим персоналом из числа менее обеспеченных жителей отдалённых регионов и механическими бестиями.

Вот от какой заскорузлости должна была очистить их Буря! Этот город прогнил насквозь, теперь странница это видела. Подумать только, она считала Алессион городом Света, но он был пятном грязи, среди которой высился прекрасный Чертог как последний форпост угасающей надежды. И эта последняя надежда исчезла по воле Совета, оставив лишь пустые безжизненные стены.

– Не оставим от них камня на камне! – решительно заявил Доэтваль, разделяясь со странницей: они договорились встретиться у Чертога, и Эмбер пошла одна через парк. С Бурей за плечами.

Она шла по дорожкам, усыпанным розовым гравием, среди глянцевой зелени диковинных растений, мимо семейных пар, отдыхающих прямо на траве, детей, шумно играющих подле ручья, и людей с мольбертами, чьи вдохновлённые взоры были направлены на белый храм у склона реки – заброшенное достояние древности, оставленное городскими властями в качестве памятника архитектуры.

Она шла, и вслед за ней гасли голубые огни на небесном экране, и на люминесцентном облике искусственного солнца появлялись чёрные пятна.

Подул ветер, срывая холсты, опрокидывая мольберты – люди вскакивали с травы, в спешке собирали вещи, намереваясь идти домой, но ещё не знали, что вещи им уже не понадобятся, что дома нет и идти никуда не нужно.

Буря уже здесь.

«Ты забыла о Свете, – голос Бево Беато, внезапно возникший в голове, был печален и грозен одновременно. – Неужели ты думаешь, что Доэтваль был прав? Нет – ни тогда, ни сейчас».

«Бево Беато времён Доэтваля... Это был не тёзка, это были вы!» – догадалась Эмбер, против воли вступая в мысленный диалог. Она могла только догадываться, какие тёмные тайны позволили старому Хранителю, как и ей, странствовать сквозь века – не в гроте же Менауту он был заперт? – но сейчас было не время.

Бево Беато был прав. Она забыла о Свете. Она была объята Бурей, она вела Бурю за собой.

– Когда небо и земля очистятся, мир станет гораздо светлее! – в сердцах воскликнула странница, обращаясь к старому Хранителю, но никто не обратил на неё внимание: непогода усиливалась, и все были заняты своим паническим бегством.

Голубой экран неба треснул, и стихия стеной дождя хлынула на застигнутых врасплох людей. Ветер выл в безумной злобе, сметая с пути каменные вазоны и статуи у фонтана, образуя на реке смерчи и обрушивая потоки воды на растерзанный газон.

Стоя в эпицентре Бури, Эмбер запрокинула голову и увидела, как по белому храму пошла чёрная трещина.

Ветер трепал её плащ, пронизывал чёрный костюм, проходил сквозь её тело и оставлял на месте, не покачнув. Грозы сверкали от края неба до края, и странница протягивала к ним руки, многократно усиливая всполохи и раскаты грома.

Храм обратился в руины, и река обратилась в дождь, а небо, казалось, слилось с землей в едином потоке боли, и только тогда Буря серым плащом сложенных крыл легла Эмбер на плечи.

76

«Ты забыла о Свете».

Вспомнить – для этого хватит и мига. Мысленный взор унёсся вдаль, сквозь космос, к светлой луне, где в янтарном огне заката жёлтые травы колышутся на свежем ветру.

Миг – но в этот миг её охватило давно забытое удивительно радостное и светлое чувство, будто предвкушение встречи с давно потерянными друзьями.

И она увидела их.

Кадмар стоял в своей обычной высокомерной позе, скрестив руки на груди, среди поля жёлтых цветов близ палаточного городка, где, как когда-то во время прошлой Бури, располагались ладьи миротворцев, кочующие по планетам. Орто Ксен, напоминавший Бево Беато – и, как подумалось вдруг страннице, способный его заменить на посту Верховного Хранителя, – указал на Гиду, которая поодаль весело переговаривалась с кучкой других дормейдов, и произнёс:

– Вас связывает больше, чем служба Чертогу. Почему ты никому не сказал?

– Сказал что?

– Ты сам знаешь. И знаешь, что в твоём положении нельзя быть Хранителем. А теперь признайся себе, что, возможно, отчасти именно ради этой должности ты скрыл, что вы с Шилой Сумарлиди были женаты!