Эмбер тысячу раз пожалела, что поделилась с доралихом некоторыми секретами разрушителей и обучила паре нехитрых трюков – с благими намерениями, конечно!

Поначалу живой интерес юного миротворца к запретным искусствам врага её забавлял – и разжигал в душе угасшее тёмное пламя. Всё-таки приятно поделиться опытом и навыками, которые казались досадно бесполезными после кардинальной смены мировоззрения и вдруг пригодились!

А ещё – покрасоваться собственным неизмеримым превосходством. Дерзкий мальчишка, подтрунивающий над её слабостями, теперь он в полной мере осознал, с кем имеет дело!

Нет, право, приятно снова чувствовать на себе потрясённый взгляд, зачарованный призрачным проблеском сокрытой мудрости, затаённого могущества… Тьюди мог только догадываться, какую бездну знаний она хранит. И только мечтать о том, чтобы выведать эти тайны, ибо Эмбер не намеревалась вести его по пути, с которого сама недавно сошла.

Но загадочное мерцание Тьмы, которым странница столь безрассудно поманила зазнавшегося доралиха, само проложило путь к его сердцу.

Виг винил её – справедливо. Но не верил. Отказывался понимать, что Око Бури, способное видеть грядущее в бесчисленных вариантах и находить вернейший путь к желаемой цели, не лжёт. Что Тьюди неизбежно падёт во тьму и обратит Вселенную в хаос.

Если только… Нет, Эмбер и думать не хотела о том, чтобы остановить его таким способом!

Случай – или рок – решил за неё.

34

Странница понуро сидела под ветхой крышей заброшенной заправки и на протяжении всего рассказа не могла заставить себя поднять на Тьюди глаза. Только чувствовала, как всё больше мрачнеет устремлённый на неё тяжёлый взгляд. Она закрыла руками лицо, качая головой.

Назад пути нет. Старый боевой товарищ жестоко разочарован в ней, злится, винит, презирает, должно быть. Но после того, что она собирается сказать, он возненавидит её всем сердцем.

– Тьюди, я… виновата в том, что с тобой случилось.

В ту ночь она не смыкала глаз. Разлад с Вигом камнем давил на сердце: они уже несколько дней избегали друг друга, и Эмбер не решалась даже приближаться к командирскому шатру.

Тьюди поймал её за руку, когда она тревожной тенью бесцельно бродила по лагерю, и, заговорщицки приложив палец к губам в знак молчания, втащил в свою палатку. Глаза лихорадочно блестели, в зачарованном взоре мерцали тёмные всполохи.

Будто в бреду, он забормотал торопливо, и безумные слова трещали искрами разгорающегося пожара.

Он говорил, что сложил воедино разрозненные фрагменты ночных видений и загадочных намёков, неосторожно брошенных ею во время их тайных бесед и запретных учений. Ему открылось, что в гроте Менауту на крохотной безымянной планете у кромки Вселенной пересекаются коридоры, соединяющие разные пространства и времена.

Он твердил о космосе по ту сторону лабиринта, из которого на крыльях Бури в мир явились странники Тьмы и Света. О том, что во мраке грота сокрыто знание о подлинной сути вещей, которое служители Света тысячелетиями отвергали из суеверного страха и упрямого нежелания признавать неполноту своих непоколебимых догматов.

Заключив, что это знание – ключ к окончательной победе над разрушителями, Тьюди решил отправиться в грот без промедлений. И звал странницу с собой:

– Там мы найдём все ответы! Воргелл Торр был прав во всём, кроме одного: я должен стать новым Повелителем Бури, но не ради разрушения.

Подчинив себе силу стихии, огнём, грозою и смерчем мы очистим Вселенную, смоем всё скверное и противное воле Света с её лика, ведь именно в этом и состоит подлинное предназначение Бури. И только в гроте ты обретёшь утерянную память о том, откуда и для чего была послана в этот мир.

Эмбер пыталась остановить юношу, но знала заранее, что не сможет.

– Тогда я справлюсь сам! – прорычал он злобно и, оттолкнув её, вылетел из палатки.

Онемев от ужаса, странница ринулась за ним – сквозь мрак и туман, внезапно застивший тусклый свет плазменных факелов, сквозь вихрь стеклянных осколков рассыпающегося на глазах мира. Вселенная пошатнулась, уходя из-под ног.

Маленькое судёнышко взмыло в воздух, но Эмбер не могла допустить, чтобы оно покинуло планету и унесло одинокого штурмана навстречу тому, что хуже, чем смерть.

Отчаяние и боль, захлестнувшие её с головой, она свила тугим клубком – и бросила невидимыми руками вслед стремительно удаляющейся ладье.

Всполохи молний ударились о фюзеляж, мгновенно объяли судно грозовым пожаром.

Страшно накренившись, оставляя полосу чёрного дыма, оно наконец рухнуло оземь.

Никто не видел странницу в тумане.

Тьюди питал известную страсть к полётам, и все поверили, будто он в недобрый час решил испытать недавно отремонтированную – и, как оказалось, неисправную ладью.

Разбуженные пожаром и грохотом воины Света подоспели вовремя: юноша был ещё жив, но страшно изранен. Он так и не смог полностью оправиться. И, невзирая на воцарившуюся в душе безмятежность и кроткую чистоту, он уже не был прежним Тьюди. Как и мир: для Эмбер он изменился навсегда.

Покончив с исповедью, странница не чувствовала ничего, кроме усталости. И пустоты.

Последние лучи бледного солнца давно погасли, и теперь над безымянной планетой тускло сияли две крохотные луны. Небо было безоблачно-чёрным, зловеще и многоглазо щурилось подслеповатыми красными звёздами. Тьюди сидел на земле, скрестив ноги, устремив невидящий взор прямо перед собой.

Странница не хотела, даже и не думала этого делать – но прежние, давно заброшенные умения в последнее время начали входить в губительную привычку. Она инстинктивно коснулась его разума – и отшатнулась, упав на помост. Сокрушительная волна ледяной ярости окатила её с головой, так что зазвенело в ушах, а в глазах заплясали искры.

– Никогда больше не смей так делать! – в неживом голосе спутника слышался скрежет металла, и Эмбер была искренне рада, что не видела его лица, когда он обернулся.

Странница не могла заставить себя пошевелиться. Только молча и безучастно наблюдала, как Тьюди забирается в ладью и выходит с каким-то свёртком в руках. Как нависает над ней, сверлит неразличимым в темноте взглядом. Спрашивает:

– Виг знал?

«Разумеется, нет!» – вопило всё её существо, но странница не могла вымолвить ни слова. Не могла больше лгать.

Брошенный в лицо свёрток оказался её плащом – но и тогда она не шелохнулась. Только бессильно и отстранённо смотрела, как тот, кто некогда считал её другом, в чудовищном безмолвии садится в «Квикстарт» и покидает планету.

35

Саднящее горло и ноющее колено.

Невольно шмыгнув носом, странница поняла, что замёрзла. И очнулась.

Она понятия не имела, как долго просидела на опостылевшем приступке заброшенной заправки – целую вечность или даже не одну?

Чёрное небо ехидно пялилось крохотными глазёнками-лунами, красные звёзды равнодушно мерцали на его безоблачном лике. Значит, до утра далеко.

Ну и зверский же холод! Эмбер, дрожа и покашливая, закуталась в спасительный плащ. Машинально проверив карманы, она нащупала рукоять меча, с которого и начались все беды.