Никто не проронил ни слова, лишь полубеззвучный шёпот убитого горем служителя Света тревожил зловещую тишину.

Неуловимым жестом она погасила клинок и спрятала под плащом.

Ни одна черта не дрогнула на каменном лице, когда один из миротворцев неожиданно последовал её примеру – и шагнул навстречу.

– Это весьма благородно… для разрушителя.

Его голос был ровным, а правильное лицо выражало удивительное спокойствие. Весь его облик: мягкие складки светлого сюрко, благородное мерцание серебристых доспехов, ровные пряди льняных волос, – пронизывало невозмутимое самообладание. Глубокие синие глаза взирали на противницу прямо и строго – но не враждебно.

Она сощурилась, процедила с прежним безразличием в голосе:

– Мы не звери.

– Да? А так и не скажешь, – ещё один служитель Света, темноволосый мальчишка с буйной шевелюрой, выступил вперёд и смерил разрушительницу дерзким взглядом.

– Не надо, Тьюди, – его старший товарищ сделал примирительный жест, не сводя с противницы синих глаз.

В них было нечто столь ясное и пронзительное, что она вздрогнула от пробежавшего холодка. Вся эта сцена изрядно затянулась и начинала действовать на нервы: странное чувство для той, кто давно отвыкла что-либо чувствовать.

Кроме дуновений потустороннего ветра – предвестников грядущих событий, порождений безошибочной интуиции, которая не подвела и сейчас.

Грозовой клинок вспыхнул в руке разрушительницы за миг до того, как обезумевший от горя миротворец кинулся на неё с мечом.

Лезвие взвизгнуло, рассыпая искры, удерживая яростный напор противника.

– Кадмар, нет! – синеглазый служитель Света схватил его за плечо. – Она пришла к нам с миром.

В одичало-чёрных глазах скользнула тень недоверия.

Не отводя клинка, миротворец медленно повернулся к соратнику и прошептал дрожащими губами:

– Ты в своём уме, Виг? Я убью её…

– Только не так, – тот покачал головой, осторожно вынимая меч из слабеющих рук товарища.

Не желая больше созерцать это жалкое зрелище, разрушительница шагнула назад – и растаяла в чёрной мгле.

Но сквозь пелену клубящегося тумана она продолжала видеть согбенную фигуру Кадмара, склонившегося над телом Шилы Сумарлиди, и синеглазого миротворца. Опустившись рядом с другом, он по-прежнему смотрел на неё – и тоже видел. Сквозь мглу и туман.

– Возвращайся, – прошептал Виг, и Эмбер очнулась.

Сырой холод пронизывал до костей, и только тепло нездешнего взгляда согревало прозябшую душу. Взгляда, в котором среди чёрных туманов Иссота ей впервые открылось величие Света.

22

Промозглый рассвет встретил ранних путников угрюмым молчанием. Эмбер куталась в плащ, потирала и согревала дыханием озябшие руки, провожая взглядом тонкие струйки пара.

На неё неприветливо косились ветхие приземистые дома, чьи деревянные стены почернели от времени, и узкая улочка, вовек не слыхавшая об асфальте, норовила подсунуть под ноги очередную лужу.

С непроницаемым равнодушием бледное солнце щурилось сквозь серую хмарь облаков – и неясно было, скроется ли оно насовсем или решит разогнать подползающий с запада дождь.

Странницу терзала та же неопределённость.

– Точно не хочешь с ними поговорить? – спросил Тьюди, когда они подошли к единственному каменному строению в округе, чей строгий шпиль возвышался над пологими крышами.

Часовня миротворцев, величественная и белая когда-то, понурилась, посерела от грязи и пыли, которыми славились города Талиссии, а мраморная резьба фасадных колонн кое-где покрылась неприглядной зеленью.

Эмбер отрицательно покачала головой.

Толку от разговоров? Да и попробуй втолкуй… Всё это затянется неимоверно, если ждать помощи из Чертога. И на какую помощь она могла рассчитывать? На кучку дормейдов, рвущихся в бой? Один уже погиб по её вине. Или, может, на кейдора старой закалки, который с подозрительностью параноика будет сомневаться в каждом её слове?

– Только давай без подробностей, как договорились, – бросила она вслед спутнику, когда тот поднимался по крошащимся ступеням. – И не вздумай сообщать новый код доступа для связи с «Квикстарт»! Три часа в бортовом компьютере ковырялась, чтоб не отследили…

Часовни, подобные этой, имелись на большинстве сколь-нибудь обжитых планет. Они подчинялись Чертогу и находились под надзором прибывавших несколько раз в году миротворцев-инспекторов, но управлялись смотрителями из числа местных жителей.

Именно в обязанности смотрителей и прихожан входило благоустройство часовен – обителей Света, в которых каждый желающий мог научиться истинному пути.

Очевидно, этот полузаброшенный дом знаний и молитв прихожанами не изобиловал.

В городах побольше вместо часовен строились внушительные соборы, чей облик стремился хоть отдалённо воспроизвести главное святилище Алессиона. Некогда их возглавляли беместы, но после упразднения ранга туда направлялись миротворцы-посланники – не дольше чем на год.

Тьюди прибыл на Талиссию на ладье инспектора – и на ней же собирался вернуться в том случае, если не найдёт Эмбер… или если окажется, что та умудрилась остаться без «Квикстарт».

К счастью, странница просто так не разбрасывалась чужими вещами – хотя у неё в первые дни мелькала такая грешная мысль. Выпивка и кров чай не дармовые… Затуманенный отчаянием голос разума надоумил её продать кое-что из наиболее безобидных побрякушек Марагды, какой-то сломанный передатчик, – и теперь оставалась ещё изрядная пригоршня монет.

Пока Тьюди в часовне связывался с Чертогом, странница, воровато озираясь, скрепя сердце нырнула в давно запримеченный мрачный проулок.

Небрежное граффити у входа изображало разноцветную волнистую спираль, один вид которой вызывал головокружение. Вроде бы безобидное творчество уличного художника – истинный смысл этого символа знали только покупатели и продавцы.

Как и ожидалось, в темноте проулка странницу встретила непримечательная фигура в капюшоне.

– Джет. На все, – Эмбер ссыпала монеты в протянутую ладонь.

Это был не далеко лучший способ справиться с тревогой и вспышками гнева, но в первое время после становления на путь Света подавление бури эмоций давалось Эмбер нелегко, и она неблагоразумно прибегла к столь постыдному средству. Только на Элестрене, в суровой аскезе, ей удалось избавиться от губительной привычки. Теперь тревоги вернулись – и странница не без колебаний бесславно поддалась позабытому навязчивому влечению.

– Виг меня убьёт, – пробормотала она, пряча под плащ пластинки с таблетками.

На сердце было тяжело, в душе – гадко. Очередное лукавство. Ещё один шажок, удаляющий её от Света. Эмбер не могла отделаться от чувства вины, она отчётливо представляла синеглазого миротворца, неодобрительно качающего головой в осуждающем молчании.

«Это поможет сосредоточиться», – мысленно оправдывалась странница перед ним – и перед собой, – хотя какие тут могут быть оправдания?

Только сунув таблетку в рот и ощутив вкус будоражащей свежести, она заставила нудный голос совести замолчать.

Она встретила Тьюди уже в тумане: в ярком затмении, сквозь которое окружающие предметы виделись чрезвычайно насыщенными и резкими в фокусе и размытыми по краям. Из живого мира Вселенная превратилась в набор конструкций и схем, которые нужно соединить в правильном порядке. Ясно и просто. И без лишних переживаний.