Сестра притворно зло прищурилась и уже серьёзно закончила.

— Ты, Алексей, так вовремя вернулся. Я не могу понять почему появились проблемы с заводами. Сергей Петрович к сожалению в этом деле мне был не помощник. Он почти сразу же после отплытия Матвея и Николая был вынужден уехать на Урал, — я интуитивно почувствовал, что сейчас сестрица расскажет что-то экстраординарное и внутренне приготовился к этому.

Хотя это было не интуитивное предчувствие, а моя внимательность. Анна только что сказала, что Сергей Петрович уехал на Урал и был ей не помощник, но перед этим она сказала, что он спас её от поедания вольей стаей. Как это одно с другим не вяжется.

Анна Андреевна похоже поняла мои мысли и улыбнулась.

— Эта песня о нашей нечистоплотности с покупкой соседских имений появилась не просто так. Об этом говорит хотя бы то, что эти претензии возникли везде и почти одновременно. Я сразу же прекратила всякие переговоры о новых покупках соседских имений. Сергей Петрович был у племянника и тут же поехал в Мариуполь. Через неделю всё дела были отложены до твоего возвращения, а больного Сергея Петровича вскорости привезли в Арзиново. Когда он окреп — перевезли сюда.

Вот это интересный поворот. У меня появилась смутная догадка, что господин Охоткин дрался на дуэли с клеветником. Анна Андреевна опять похоже поняла ход моих мыслей и ответила на мой немой вопрос.

— Что там произошло, я не смогла выяснить. Только предположение.

— Сергей Петрович надо полагать выздоровел и в Царском он как раз по всем этим абсурдным делам? — уточнил я, хотя это было очевидно.

— Да, — коротко и односложно ответила Анна.

Моя супруга на протяжении всего нашего разговора не проронила не слово. Но слушала очень внимательно и я без слов понял, что у Сергея Петровича будет два слушателя.

Сергей Петрович из Царского Села вернулся еще засветло и очень во время: к началу вечернего чаепития. О нашем возвращении он уже знал.

Что за болезнь у него была я понял сразу же. Мой верный помощник ходил пользуясь тростью и очень медленно.

Во время чаепития всегда происходила перегрупировка ужинающей публики по интересам и улучив момент, когда Соня была увлечена беседой со своей матушкой и Анной, я тихо спросил Сергея Петровича.

— Надо полагать, что вы дрались на дуэли?

— Дважды, ваша светлость. Вторая дуэль была не совсем удачной и меня ранили в живот.

— Вы естественно дрались на шпагах или саблях? — в живот вообще-то могут ранить любым оружием. Но учитывая, что шансов погибнуть от пули немного побольше, я был уверен, что оружием был не пистолет.

— Да, оба раза на саблях. Месье Ланжерон хороший учитель. Первый раз я быстро обезоружил противника, а вот со вторым пришлось повозиться, особенно когда он зацепил меня, — Сергей Петрович показал на правый бок. — Но я все равно сумел выбить у него саблю.

— И вам каким-то образом удалось скрыть обе дуэли от властей?

— Мы дрались без секундантов, вернее они по очереди были друг у друга секундантами. Мои соперники остались живы и ни один волосок не упал с их голов. Я был ни один и шансов ускользнуть у негодяев не было.

— Это два родных брата-картежника, промотавших абсолютно всё? — я вспомнил тех, кто продал мне землю под Мариуполем. Сергей Петрович утвердительно кивнул, буркнув под нос что-то типа «да».

— А потом вы допросили их и они написали так сказать чистосердечное признание?

— Именно так. Они кроме всего еще рассказали кто их надоумил это сделать. Я подумал, что негоже мне самому такие дела решать, поэтому решил этих братцев надежно спрятать. С их признаний была сделана копия и отправлена Александру Христофоровичу. Меня отвезли в Арзиново и наследники тетки Анфисы лечили меня.

С этим всё понятно, Бенкендорф доложил Государю и тот велел рассмотрение дела отложить до моего возвращения. Но это только история в Мариуполе, а остальные?

Сегодня день какой-то особенный, Сергей Петрович тоже понял мо еще не высказанный вопрос и тут же ответил на него.

— Эти негодяи промотали и деньги полученные от вас. И тогда нашелся человек, который дал им денег за клевету на вас, — краем глаза я увидел, что Соня с тревогой посмотрела на нас и улыбнулся ей, изобразив губами поцелуй.

Супруга без сомнения поняла, что Сергей Петрович рассказывает мне что-нибудь не хорошее и отлично зная меня, явно просчитывает вариант моих возможных действий. Похоже он у меня на лице написан, по крайней мере для неё.

Сергей Петрович тоже увидел озабоченность Софьи Андреевны и замолчал.

— У меня два вопроса и делаем паузу. Где эти люди и кто этот человек?

— Во Франции, и Царском Селе. Его патрон канцлер Нессельроде.

Соня была так увлечена беседой с своей матушкой и Анной, что достаточно долго не обращала внимание на нашу беседу. Но сестрице что-то на ушко нашептала мадам Ланжерон, которая за последние годы стала её правой рукой и они вместе быстро покинули обеденную залу. Поэтому у дам образовалась пауза и супруга обратила внимание на нашу беседу.

В этот момент вернулась Анна. Она выразительно посмотрела на меня и сделали жест, приглашающий меня на выход.

Из Царского Села прибыл курьер с приглашением меня на встречу с Бенкендорфом.

Но это было очень необычное приглашение. Во-первых его привез один из доверенных офицеров шефа жандармов и во-вторых, встреча была назначена можно сказать на нейтральной территории: на достаточно безлюдной в поздний час дороге перед поворотом к нам.

Офицер, посланный Бенкендорфом, должен сопроводить меня на место встречи, которая должна состояться через час.

— Здравствуйте, Алексей Андреевич, — пересевший в мою карету Бенкендорф поздоровался первым как только дверь кареты закрылась и я снял металлический колпак с внутреннего фонаря.

— Здравствуйте, Александр Христофорович, — такая таинственность встречи меня немного напрягает и нечего хорошего скорее всего не предвещает.

Мы свернули на нашу дорогу и через несколько минут остановились в укромном месте, небольшой роще рядом. Рядом с каретой были Петр и офицер генерала, а Анри с десятком наших людей контролировали всё вокруг.

— У меня мало времени, поэтому сразу о деле, — Бенкендорф явно был не в своей тарелке, таким озабоченным я его видел первый раз.

— Если бы у господина министра была возможность, он вас растерзал бы. Миттерних рвет и мечет, а граф Нессельроде как известно поёт с его голоса. Проект вашего договора с Мексикой был оперативно доставлен в Европу и почти никому не понравился, кроме Великобритании. Ваше английское баронство, а самое главное голос вашего поручителя, оказались решающими и Лондон сохранил нейтралитет в данном вопросе, — о том, что новости из Мексике опередили меня, я знал. Федор недаром ест мой хлеб и всё оперативно узнал и Лайонель Ротшильд всё это подтвердил.

Бенкендорф вопросительно посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Он похоже рассчитывал на моё удивление.

Не дождавшись ожидаемого, генерал продолжил.

— Надо полагать, вы воспользуетесь своим правом и Мексика получит наше признание?

— Да, я же подписался под этим обязательством, — Бенкендорф ухмыльнулся.

— Вы бы видели нашего министра иностранных дел, когда он докладывал Государю, — это наверное было еще то зрелище. В Америке и на Дальнем Востоке рулит какой-то светлейший князь и вся хитроумная восточная и американская политика российского министра иностранных дел послана в одном известном направлении.

— Государь склонялся к мнению господина Нессельроде, — продолжал говорить Бенкендорф, — но доставленное вами золото изменило ситуацию. Но позвольте вам задать вопрос, какие ваши дальнейшие планы?

— Ознакомлюсь со своими делами здесь в России и поеду в Иркутск. Займусь Забайкальем, Приамурьем и Приморьем. Я имею в виду районы севернее Амура и восточнее реки Уссури и естественно дела Российской Американской Компании. Её главная квартира будет Иркутск, — шеф жандармов c кислой миной покачал головой и прокомментировал мои планы.