Среди них было двое химиков специалистов, подготовленных нашими химическими гениями и двое сотрудников Германа.

Один из них был Фриц Мюллер — пятидесятилетний немец, которого он сманил в Россию. Фриц был дипломированным баварским врачом, но за свои «крамольные» научные идеи лишился всего и чуть не угодил в тюрьму. Он был каким-то двоюродным плетнем троюродного забора Германа.

Мои зятья узнали о его проблемах и решили ему помочь. Моё отсутствие и таких наших специалистов «тайных» операций как Иван Васильевич, не означало что не кому было поручить такое деликатное дело. И Герасим с господином Бурцевым великолепно с этим делом справились.

Фриц настолько был зашуган своими недругами, что с радостью принял предложение Матвея поехать на край света. Тем более, что ни жены ни детей у него не было.

В России он появился за месяц до отхода в плавание и сумел до тонкостей кникнуть в то, чем занимался Герман.

Вторым был Иван Иванович Гущин — молодой русский врач, закончивший медицинский факультет Московского университета, проработавший у Германа два года. С его подачи Матвей привлек моего секунданта професора физики Радионова, правда уже бывшего.

Не знаю подробностей, но он, будучи человеком аполитичным, сумел каким-то образом вляпаться в «Сунгуровское дело» и его под горячую руку за «недоносительство» об этих бунтовщиках изгнали из университета. Потом правда разобрались и когда Государь помиловал сунгуровцев, предложили вернуться. Но к тому времени бывшего профессора уже обработал Матвей.

В этот десяток входил и господин Загоскин, который единственный их них не останется в Петропавлоске, а пойдет со мною на Аляску.

Поэтому все дни пребывания на Камчатке Матвей почти непрерывно заседал со своими специалистами, окончательно решая, что и как они будут делать. Я пока в это дело решил не вмешиваться.

И даже более того, я решил до поры до времени не вмешиваться в камчатские дела.

До поры до времени я решил не вмешиваться в камчатские дела.

Благодаря моей деятельности, русское население Камчатки значительно выросло. Не в пример прошлым годам, всего необходимого было завезено с большим запасом. Начальник Камчатки теперь располагал такими кадрами, что раньше такое ни кому здесь и не снилось.

И всё это было сверх обычного снабжения через Охотск. За и здесь было кое-что по-другому. Самым заметным был резко возросший поток желающих переселиться на Камчатку. За все время моей деятельности количество переселенцев составило почти триста семей и одиноких мужчин, а в совокупности без малого тысячу человек.

Пятдесят с небольшим хвостиком семей и десяток одиноких мужиков перебрались на Южные Курилы. Все они предварительно были тщательно проверены Иваном Кузьмичем. Примерно такое же количество собиралось отправиться на Аляску. Но здесь последнее слово было за мной.

А все остальные осели на Камчатке.

Флегонт Мокиевич что-либо крупное пока в Петропавловске не затевал. Он наладил только два достаточно крупных производства: кирпича с сантехнической керамикой и стекла. Это для Камчатки конечно не совершенно новые производства, но масштабы совершенно другие.

Кирпич выпускался двух марок: огнеупорный и обычный и керамические трубы диаметром до пяти сантиметров.

Стекольная фабрика еще фактически работала в тестовом режиме и по моему мнению раньше весны ритмично и правильно работать не начнет.

Кроме этого на берегу бухты были построены три больших угольных сарая, куда регулярно сгружали уголь доставляемый из Головинского порта.

В Петропавловске шел монтаж двух паровых машин, а одна уже работала на новой лесопилке на окраине города, где кстати еще и занимаются строительством первых снегоуборочных машин.

Целых пять бригад возводили новые пятистенки, которые лично распределялись Флегонтом Мокиевичем, а основная масса вновь прибывших обитали пока в больших бараках.

Начальник Камчатки решил, что строительство дороги является задачей номер один и всё остальное им было отложено до окончания основных дорожных работ.

За предстоящую зиму Флегонт Мокиевич рассчитывал основательно подготовиться к строительству мостов и по его расчётам следующей весной должны начать высвобождаться целые бригады и он планировал резко увеличить масштабы строительства пятистенков.

К осени объёмы дорожных работ должны резко сократиться и на Качатке должно будет начаться строительство различных заводов, фабрик и мастерских.

Для этих целей Флегонт Мокиевич и решил в первую очередь построить кирпичный и стекольный заводы.

Это решение было принято им совместно с Иваном Кузьмичем и я не стал его даже обсуждать. Решили так, значит так и будет, сказав по этому поводу единственное, в течении года пусть рассчитывают только на свои силы. Следующий крупный караван с переселенцами, продовольствием и различным оборудованием будет только в конце следующего года.

Поразмыслив я решил немного изменить тактику освоения Дальнего Востока. Организация таких масштабных экспедиций влетала мне в немаленькую копеечку, а учитывая огромные предстоящие расходы у меня появились опасения, что кубышки может и не хватить, тем более что неизвестно во что еще выльется проект тот же «Гавайи».

Кроме этого бродят и другие идеи, например просто купить у манчьжурского императора левый берег Амура и Приморье. А адмирал вообще выдвинул фантастическую идею — купить у Мексики Техас и Калифорнию!

Следующим ранним утром мой тезка умчался к своему отряду, а буквально через час в Петропавловск пришел «Дир».

Наши моряки привезли очень печальные вести.

Владыка Анатолий скоропостижно скончался через сутки после нашего ухода с Кунашира. Оказывается он был очень серьёзно болен и не рассчитывал вернуться из этой экспедиции.

Сразу же после моего ухода с Кунашира Владыка почувствовал себя плохо и умер буквально через несколько минут после завершения чина рукоположения двух старообрядческих епископов. Губернатор Попов хотел просить старообрядцев отложить его, но Владыка запретил ему это делать.

Японцы много лет назад после изгнания айнов с Шикотана пытались закрепиться на нем и основали на берегу одной из тихоокеанских бухт острова деревню и начали строить там свой храм.

После перехода Южных Курил под мою длань они покинули Шикотан, брошенную деревню и недостроенный японский храм был обнаружен нашими переселенцами. Бухту они назвали Церковной и в последний вечер жизни Владыки Анатолия ему рассказали об этом, очень красочно описав бухту.

И вот неожиданно для всех Владыка перед смертью распорядился основать на Шикотане православный монастырь в окрестностях Церковной бухты, похоронить его там и запретил догонять нас, а «Дир» вполне мог это сделать.

Естественно его волю исполнили и на следующий день «Дир» ушел на Шикотан. На его борту были оба православных епископа, пять монахов и десяток мужиков, вызвавшихся помочь в основании монастыря.

Высадив их на острове, «Дир» сразу вернулся на Кунашир. Наши епископы распорядились прийти за ними через сорок дней.

За время отсутствия «Дира» на Кунашире произошли и другое не менее титаническое событие.

Мне недаром старообрядческие епископы-греки показались божьими одуванчиками.

После кончины Владыки Анатолия они резко на пару заплохели и начали умирать и те в минуты когда «Дир» бросал якорь, отошли в мир иной.

Потрясенный случившимся, Иван Кузьмич распорядился «Диру» тут же следовать в Петропавловск, а сам задержался на Кунашире. Он решил предложить Архиепископу Федору и двум новым епископам безотлогательно рукоположить в старообрядческие архиереи еще двух иргизских иеромонахов.

Да, дела однако. Приход «Дира», вернее известия привезенные им известия, совершенно выбили меня из колеи и я решил перед отходом на Аляску отдохнуть, предложив Соне, Николаю с Вероникой и адмиралу совершить прогулки по окрестностям Петропавловска.

Мы подъехали поближе к главному камчатскому вулкану Авачинской сопке, а затем съездили на бывшую дачу Аркадия Васильевича Голенищева на речке Микижа — небольшом притоке реки Паратунка. Сейчас она стоит пустая, чтобы её не разграбили Флегонт Мокиевич приказал выставить там постоянный казачий караул.