Услышав последние слова капитана Артемова, адмирал громко хмыкнул.

— Позвольте не согласиться с вами уважаемый капитан. Если все пойдет как задумано Алексеем Андреевичем, то мои соотечественники ничего не будут иметь против. Деньги ведь будут британские? — адмирал вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул и адмирал продолжил.

— Совершенно ни к чему сразу же откровенно демонстрировать новые приверженности королевства. Как только там сменятся фактический хозяин, то сразу же появятся новые власти, которым нужен будет гарант её прочности. Сейчас российского присутствия там нет совершенно. Но реальной военной силой здесь сейчас является только два наших военных парохода. И обращение за помощью к нам вполне естественно и логично.

А вот такой тонкий ход, но совершенно логичный, мне в голову почему-то не пришел.

— Ведь ты же, Алексей, — подключился к беседе Николай, — не собираешься закрывать Гавайи от мира. Наш гость всего лишь наведет порядок в собственной стране и прекратит уничтожение её народа. Мы ему всего лишь поможем, к примеру небольшим вооруженным отрядом. Для его безопасности естественно, — мой шурин неожиданно улыбнулся какой-то непонятной змеиной улыбкой. — А гайки для иностранцев ты закрутишь немного попозже.

Адмирал поддержки Николая очень обрадовался и даже удовлетворенно портяс сжатым кулаком.

— Именно так. А теперь по существу. Американским плантаторам будет предложена такая выгодная коммерческая сделка, что они не откажутся. Тем более покупателем будет не их светлость. После этого в американских и особенно британских газетах надо организовать компанию разоблачения зверств прежних хозяев. Это сделать не сложно, особенно в Лондоне. Публика сейчас на это всё начинает быстро реагировать.

Адмирал достал из кармана несколько листов бумаги и протянул мне.

— Вот примерно так. Это мы с Джоном накидали сегодня.

— Неплохая идея, — я быстро пробежался по первому листу и протянул их Николаю, предлагая ознакомиться. — У кого какие есть еще соображения?

Крестный все это время попыхивал как паровоз своей трубкой и в беседе не участвовал. Услышав мой вопрос, он отвлекся от процесса и добавил свои пять копеек.

— Новые власти сохранят прежние торговые связи с Америкой и заведут новые, с англичанами, с нами. У янки главное божество доллар, я не думаю, что они сильно пострадают от смены хозяев на плантациях. А хищнический промысел в наших водах ты, Алексей Андреевич, будешь пресекать в любом случае, и не с Гавайев, а отсюда с Петропавловска. И везде уже появились люди, которые понимают и видят к чему приводит хищническая добыча в морях и лесах. Так что я лично никаких проблем и трудностей не вижу в осуществлении намеченного не вижу и возможно даже будет поддержка общества, — крестный трубкой показал на листки в руках Николая. чтобы было понятно, что он имел ввиду.

На такой, достаточно неожиданной для меня ноте, наше совещание закончилось. Пора отдыхать, завтра идем на Аляску.

Перед самым отходом на Аляску мы обсудили тему ограничения добычи китов и прочих богатств океана в наших водах.

То, что это надо делать было уже видно невооруженным глазом. Европейцы и американцы уже почти полностью истребили этих морских и океанских исполинов в Атлантике и взялись за Тихий океан.

Жалоб от аборигенов Дальнего Востока и Америки у наших властей было уже воз и маленькая тележка. Промысел китов сейчас столь доходный, что от них берется только ус и жир, а туши выбрасываются. Хотя например китобои-баски одними из первых отправившееся на промысел к берегам Северной Америки везли оттуда в первую очередь бочки с соленым китовьим мясом. Но за последние лет триста европейцы отвыкли от него.

С одной туши американцы получают от пяти до двадцати тысяч долларов. Наша компания за убитого кита платила местным жителя не больше 30-ти рублей, но сама за китовый ус выручала до тысячи, а стоимость всей продукции от одного кита доходила до 20-ти тысяч рублей.

Те же американцы один фунт китового уса оценивали в четыре доллара, а средний выход китового уса составлял полторы тысячи фунтов и пятьдесят бочек жира. Всего за кита добытого в наших водах можно было выручить от восьми тысяч долларов.

Реально наверное это минимум, так как средний выход жира-ворвани с гренландского кита составлял пятьдесят баррелей. А один баррель это сто шестьдесят килограмм.

Выброшенные туши разлагались в прибрежных водах и на берегах морей, распространяя невыносимый трупный запах и превращаясь в горы костей, устрашающие людей.

Китобои вырубали лес, топили жир на берегу, наносили вред пушному промыслу, грабили и разоряли местное население, особенно аборигенов, вывозили строевой лес и пушнину.

Русские представители и местные конечно протестовали, но в ответ получали лишь насмешки или угрозы.

Что было естественно и закономерно, сил чтобы это пресечь не было никаких. Китобои по одиночке не ходили, их всегда было намного больше и они были отлично вооружены.

Флегнонт Мокиевич предложил выдавать разрешения на добычу китов и прочего морского зверя в наших водах. Разрешение получать в Петропавловске и естественно платно. Китобоев обязать перерабатывать всю тушу и в строго отведенных местах.

И естественно ограничить масштабы добычи европейцев и американцев, особенно в Беринговом море и Охотском, а в Чукотском вообще запретить. Там разрешать добычу только аборигенам. То же самое касалось и добычу пушного зверя в наших пределах.

В течении двух-трех лет такой режим будет рекомендательным, а потом резко закрутить гайки и нарушителей просто топить.

Когда Начальник Камчатки закончил, несколько минут стояло гробовое молчание. Все немного ошарашенно осмысливали услышанное.

Первым молчание нарушил Николай.

— На мой взгляд это не реально. Получится сотрясение воздуха и больше ничего.

— Не скажи, главное начать, — не согласился я с мнением шурина. —. Начинайте, Флегонт Мокиевич. Я постараюсь побыстрее увеличит наш военный флот. Но в любом случае вопиющие случаи надо пресекать уже сейчас. И за два-три года построить несколько консервных заводов для переработки китового мяса. А я начну безотлагательно продвигать эту новинку в России и за пределами, некоторые рецепты консервов вполне съедобные. Думаю пойдет хорошо, вон японцам только дай.

В Южно-Курильске уже начали потихоньку осваивать производство консервов из китового мяса и первые небольшие партии были предложены японцам, которые вскорости попросили еще. Японцы, корейцы и всякие аборигены конечно не пример. Да и столько их сейчас их по сравнению с Европой.

— Так то с голодухи, — усмехнулся крестный.

— Позвольте, Сергей Федорович, и с вами не согласиться. Японцы традиционно едят много китового мяса. Не спорю, европейцам, а к ним я причисляю и русский народ, сейчас китовина это бяка. Но еще лет двести назад она в Европе была очень популярной, — господин Бальзаминов подобрал мне замечательную подборку литературы по этому вопросу и я стал почти знатоком, прочитав всё за время последнего плавания. — Баски когда-то были первыми китобоями, а главный промысел шел в Бискайском заливе. В 16-ом веке китобойные экспедиции французских басков обнаружили богатые китовые угодья в Лабрадоре и Ньюфаундленде. Изначально баски возвращались не с китовым жиром, а с китовым мясом в рассоле.

Это я прочитал в материалах Михаила Дмитриевича, а потом в моей памяти как-то само собой всплыло, то что я когда-то или читал или слышал где-то краем уха в прошлой жизни.

— А голодуха, это про Китай. Они не только китовое мясо едят, но и всяких кузнечиков и летучих мышей. А у нас есть еще один потребитель, кому только дай — наши собаки, — внес я последние уточнения по теме потребления мяса китов.

Анализируя свои неожиданные озарения, я пришел к выводу, что мой мозг научился из подвалов моей памяти извлекать в нужный момент ту информацию которая в неё попала чисто случайно или как бы мимолетом.