— Конечно будут. Я, месье Мишель, не альтруист. И сотни тысяч просто так выкладывать не буду. Главное условие — мир. Все проблемы между собой и с нами решать только за столом переговоров. Я уверен, что мы договоримся с команчами и они не будут совершать набеги на эти территории. Это тот минимум который я хочу им предложить для начала.

— Когда вы собираетесь уезжать, полагаю вам надо как можно скорее оказаться в Европе, — ну действительно молодец, как голова сразу у него разаботала.

— Вы правы, мне там надо было быть вчера. Поэтому как только вернется пароход из Нового Орлеана, мы сразу же уйдем. Но здесь остаются знакомые вам люди и они будут знать что делать, — связка Ружицкий и Джузеппе великолепно справится со всеми проблемами, я в них не сомневался. Тем более, что они усилены еще и отставным полковником Тульевым.

Месье Филип улыбнулся, у него были превосходные отношения с моими техасскими помощниками, особенно с Джузеппе.

— В способностях ваших кадров я, ваша светлость, не сомневаюсь. Только мне бы хотелось сделать не большое замечание, если позволите конечно, — я невольно рассмеялся, ну прямо какой-то дипломатический прием.

— Я вас слушаю, месье Филип.

— Вам здесь в Николаеве нужен свой банк или филиал какого-нибудь американского. У господина Ружицкого получилась глупейшая ситуация, он внезапно оказался с совершенно пустыми карманами, — идея совершенно здравая и правильная и не понятно почему никто об этом не подумал раньше.

— Вы совершенно правы. Только как это быстро сделать технически. Мне действительно нужно как можно скорее вернуться в Европу. Адмирала к сожалению нет.

— Если вы доверяете мне, то я могу взяться за это дело и быстро все устроить. В Новом Орлеане у меня есть надежные честные люди, которые возмутся за это дело. Тем более делать это они будут не бескорыстно. Вы оставите подробные инструкции Ружицкому, а на Кубе оформите надежное поручительство. Я думаю это для вас не проблема. Для американских банков вы личность известная. Пока будете оформлять финансовые документы наведете справки о людях, которых я хочу привлечь. И все, остальное дело техники.

— Отлично, тогда так и поступим. Надеюсь, вы никуда не спешите и кой-какие вопросы мы успеем обсудить в расширенном составе до моего отъезда.

Десятого марта мы были в Лондоне. В Техасе я задержался еще на трое суток, которые прошли в непрерывных совещаниях и разговорах. Когда мы отошли от николаевского причала у меня было такое впечатление, что моя голова сейчас взорвется от напряжения. Так интенсивно я с момента попадания не работал еще ни разу.

До Пиноса я анализировал наши разговоры и задачи поставленные мною перед Ружицким, Джузеппе, Тульевым и Филипом. Вроде ошибок ни каких я не нашел и немного успокоился. Генерал Ерофеев возвращается в Россию с нами. Он как выяснилось должен летом вернуться на службу Государю.

На Пиносе мы тоже не задержались. Ружицкий держал руку на пульсе и никаких неприятных сюрпризов здесь не было. Население острова почти двадцать тысяч, в основном это негры. Его главное предназначение быть нашей перевалочной базой. Здесь большие запасы угля и разных материалов, доставляемых преимущественно из Штатов. Сюда сначала попадают все чернокожие, получающие свободу на Кубе и желающие уехать в Техас. Здесь выращивают цитрусы и овощи, которые попадают на Кубу и в Техас и добывают мрамор и каолин, которые везут потом в Николаев.

В порту в любую минуту готовы прийти на помощь любому судну, которое попросит помощи.

А вот в Гаване пришлось задержаться на три дня. Оформление необходимых месье Филипу бумаг заняло не один день. Но я успел еще навести справки обо всех, кого он решил привлечь для окрытия банка в Николаеве и пообщаться с новым кубинским партнером Джо.

Переход через Атлантику был совершенно обыденным. В Европу мы шли на одном из пароходов, построенном на верфи Антонио и арендованном Николаем на пять рейсов до Пиноса.

Этот рейс был последним. Доставив нас в Англию, пароход должен вернуться в Италию.

В Лондоне я тоже не задержался. Кроме общения со своими сотрудниками, мне необходимо нанести визит Лайнелю Ротшильду, еще раз обговорить все наши совместные дела, возникшие за последнее время и конечно визит к Брюнелю.

Молодой Ротшильд стажируется в семейном бизнесе в Лондоне, Париже и Франкфурте. Но в семейное товарищество он еще не принят. Это произойдет немного позднее, но никто не сомневается что бразды правления семейным бизнесом в Лондоне рано или поздно окажутся у него.

Совместные дела со мной это исключительно его дело, другие Ротшильды к этому не причастны, кроме конечно отца Лайонеля старого Натана Майера.

Но Натан только в курсе дел сына, подробностей он не знает. Как я понял для Лайонеля это как бы испытательное дело. Финансовых рисов на самом деле для них никаких, деньги на начальном этапе любого совместного предприятия только мои, а молодой Ротшильд будет получать за свои услуги неплохие комиссионные, от десяти до двадцати пяти процентов комиссионных, три четверти которых он обязан будет вкладывать в наши совместные предприятия. Комиссионные после этого сразу уменьшаются.

Но это всё в будущем, пока что в случае провала или прокола все шишки будут мои. Лайонеля максимум пожурят. Возможно ремоне немного пострадает.

Встретились мы естественно в клубе и укромно помолчали несколько часов. Для меня очень важным был рассказ Ротшильда о том, что о моих мексиканских делах уже известно в Европе и конечно в Англии. Глупых вопросов как и почему, я задавать не стал. Каналов связи на самом деле уже масса, те же Ротшильды давно имеют интерес в Америке, господа иезуиты тоже не дремлют. Но главным было не это.

Главным было резюме Лайонеля. Туманному Альбиону заокеанские проделки одного из английских баронов как шли так и ехали. И Англия будет демонстрировать демонстративный нейтралитет. Подробностей молодой Ротшильд рассказывать мне не стал, думаю он просто не имел права это делать, но как я понял решающим было его слово, поддержанное стариком Натаном. Это вызвало некоторые трения с французскими и особенно австрийскими родственниками.

Неожиданно в данном деле оказался очень весомым вклад мистера Мюррея. Английская контора, пролетевшая на Кубе из-за любовных похождений одного из своих сотрудников, оказалась неожиданно очень влиятельной. Наши отношения с Джо естественно секрет Полишинеля и его решение предложить им сотрудничество оказалось очень даже правильным.

Кроме делового разговора Лайонель попросил рассказать ему о тех краях, где я побывал и его интерес ко всему этому был очень и очень искренний. Мне даже было удивительно, что у меня с ним сложились какие-то чисто человеческие дружеские отношения.

В успехи моих предприятий Лайонель кстати не сомневался. И это во многом был залог успеха. Любому мало мальски сведущему в финансах человеку в Европе и Америке сразу ясно, что предприятие в котором поручителем выступает любой Ротшильд просто обречено на успех, по крайней мере вылететь в труду практически не реально…

Изамбард Кингдом тоже был искренне рад моему появлению.

Туннель под Темзой достраивают без него, сам Изамбард целиком поглощён двумя другими проектами, вернее даже одним, так как они неразрывно связаны друг с другом.

Год назад он был назначен главным инженером Великой Западной железной дороги, идущей из Лондона в Бристоль, а затем в Эксетер, в сто километрах к юго-западу от Бристоля.

Брюнель задумал, что пассажиры смогут купить один билет в лондонском Паддингтоне и путешествовать из Лондона в Нью-Йорк, совершив пересадку с вагона Великой Западной железной дороги, на пароход Great Western(Грейт Вестерн) на конечной остановке железной дороги в Нейланде Западного Уэльса.

В покинутом мною времени пароходом Брюнель занялся только в 1836-ом году, фактически после завершения основных работ на железной дороге, но сейчас он уже занимается этим параллельно с дорогой. Интересно он его построит также на год раньше?