Вернувшись внутрь, она медленно открыла коробку. Внутри лежала пачка купюр перевязанная красной лентой и маленькая фигурка Бэтмена с запиской, прикреплённой к его плащу. «Я не герой, которого ты заслуживаешь, но я тот, кто тебе нужен. И я пришёл за тобой. Посмотри в окно ровно в 20:00.»

Сердце Рэны забилось быстрее. Не может быть! Вдруг это розыгрыш? Если это шутка, её сердце не выдержит. Она развязала ленту и пересчитала деньги. Десять тысяч, именно такую сумму она перевела Адаму.

Оставшееся время она не находила себе места, раздумывая, чего ей стоит ожидать. Рэна перемерила все платья в доме и с грустью осознала, что ни одно не сидит так, как нужно. Она сильно набрала и теперь могла носить только просторные вещи. К указанному времени губы были искусаны, а кожа на пальцах разодрана.

Когда часы пробили восемь вечера, она набрала в грудь воздуха и осторожно подошла к окну.

На улице перед её домом было светло, но вдруг фонари погасли, а на стене соседнего здания появилось гигантское проекционное изображение летучей мыши. Рэна ахнула, прикрыв рот рукой.

Из тени на свет прожектора вышел Адам, держа в руках гитару. Он поднял голову и встретился с ней взглядом.

Его пальцы нежно легли на струны, и первые ноты растеклись в ночном воздухе. Когда он начал петь, его голос слился с мелодией, усиливая её воздействие. Глубокий и проникновенный. Рэна никогда не могла и представить, насколько красивый у него голос. Он пел о любви, хотя она не могла услышать ни единого слова, все её чувства были сосредоточены только на том, что она видела. Слёзы текли по её щекам. Она не могла оторвать взгляда от Адама. В этот момент весь мир сузился до этого, освещённого ярким светом, пятнышка.

Собравшиеся соседи выглядывали из окон, некоторые снимали происходящее на телефоны. Когда песня закончилась, Адам снова посмотрел на неё. Рэна никогда не видела мужчины прекраснее. И этот мужчина пришёл за ней.

– Рэна, – крикнул он. – Ты единственная женщина, с которой я могу спать.

Она стояла у окна, обхватив себя руками и кусая губы.

Адам сделал глубокий вдох, крепче сжимая гитару в руках.

– Женщина-кошка ничто по сравнению с тобой.

Рэна закрыла глаза и тихо рассмеялась. Он продолжал.

– Я сочинил песню. Она просто ужасна. Если ты не спустишься, я буду петь её всю ночь, а твои соседи будут страдать. Начинаю.

Он вновь положил пальцы на струны, и нежная мелодия разлилась по тёмной улице. Его голос был тёплым и искренним, слова проникали прямо в сердце:

«В твоих глазах я вижу свет,

Который путь мне освещает.

Прости, что не сказал тогда,

Как сильно я люблю тебя.

Без тебя мир пуст и сер,

Ии дни идут, не оставляя след.

Позволь вернуть нам те мгновенья,

Где были только ты и я.»

Рэна приложила руку ко рту, пытаясь сдержать смех. Песня и правда была ужасна.

Когда последние ноты затихли, Адам опустил гитару и посмотрел на неё с надеждой.

– Я люблю тебя, – его голос был тихим, но она услышала.

Рэна колебалась лишь мгновение, прежде чем решительно отступить от окна и поспешить вниз. Выбежав на улицу, она остановилась перед ним. Её дыхание сбилось от волнения.

– Скажи ещё раз, – попросила она, глядя ему в глаза.

Адам улыбнулся и, убрав прядь волос с её лица, повторил:

– Я люблю тебя.

Она улыбнулась сквозь слёзы.

– И я тебя люблю.

Они обнялись, и в этот момент всё вокруг перестало существовать.

Отстранившись немного, Адам пробежался глазами по её телу.

– Я немного поправилась... – нервно начала она.

Адам положил руку на её живот.

– У Бэткота будет братик или сестричка. И я это сделал. – прошептал он, не веря своим глазам.

Она кивнула.

– Да, – тихо ответила она. – Прости, что я не сказала...

Адам внезапно опустился на одно колено, доставая из кармана небольшой бархатный футляр.

– Ирэн Миллер, стань Ирэн Монтеррей. Пожалуйста. Клянусь, я постараюсь быть книжным.

– Ты и так книжный, – ответила она и протянула руку для кольца.

В этот момент небо озарилось яркими вспышками фейерверков, раскрашивая ночь множеством цветов.

– Поговори со своим сыном. Он опять весь в дерьме, – проворчал Тони, держась за запачканный рукав рубашки. – Чёрт, и я тоже в его дерьме. Каждый раз одно и то же! Как я в этом теперь пойду к Фее?

Адам усмехнулся, закрывая рабочий ноутбук и бросая взгляд на друга, который стоял на пороге с выражением полной беспомощности.

– Он, конечно, умный малый, но не настолько. Ему два месяца, потерпи уж, – сказал Адам с ухмылкой.

– Я в няньки не записывался!

– Записался, когда согласился стать его крёстным, – возразил Адам, поднимаясь с кресла и направляясь к другу.

Маленький Ричи лежал на руках у Тони, забавляясь и улыбаясь, словно ничего не произошло. Адам осторожно взял сына и малыш сразу прижался к отцу. Его крошечные пальчики пытались ухватить рубашку Адама.

– Да, приятель, – тихо сказал Адам, глядя на сына, – ты определённо умеешь создавать проблемы. Но ничего, у нас с тобой есть дядя Тони для подобных ситуаций.

Тони фыркнул.

– Дети – это какой-то ужас! Он постоянно кричит и гадит. Надо было стать крёстным Бэткота, и не мучиться!

Адам рассмеялся.

– Привыкай. Это только начало. Подожди, пока он научится ходить и говорить. Вот тогда тебе придётся несладко.

– Знаешь, – начал Тони, меняя тон на более серьёзный, – я никогда в жизни бы не подумал, что буду здесь стоять и ругаться из-за грязного подгузника. Я очень люблю этот комок с дерь... радостью, но в следующий раз зовите Фею.

– Ты же знаешь, что она хотела внука только чтобы баловать его раз в неделю? К тому же сегодня у неё дела поважнее.

Адам улыбнулся, глядя на друга, который с выражением полного ужаса осматривал грязный подгузник.

– А ещё она хотела, чтобы у неё был кто-то, кто не будет возражать, если она будет рассказывать ему свои истории перед сном. Фея уже приготовила для Ричи целую серию сказок, – сказал Адам, мягко покачивая сына на руках.

Тони усмехнулся, представляя Хэйден, сидящую в кресле-качалке с книгой на коленях и маленьким Ричи на руках. Почему-то этот образ казался ему комичным.

– Что насчёт Линды?

– Имей совесть! Она нянчилась с ним вчера, несмотря на загруженный график в кафе. В «У Миллер» постоянно всё забито, сам же видел.

– Видел. Уже неделю не могу там позавтракать. Это беспредел!

В этот момент в комнату вошла Рэна в синем вечернем платье, держа в руках бутылочку с молоком. Её глаза светились нежностью, когда она увидела своих мужчин вместе.

– Что за крики, а драки нет? – спросила она с улыбкой, подходя ближе. – Энтони Дирк, вы снова недовольны моим сыном?

– Ни в коем случае, очень красивая леди. Я счастлив быть здесь и поклоняться этому... маленькому божеству.

Рэна засмеялась и протянула бутылочку Адаму. Он взял молоко и поцеловал её руку.

– Прекрасна, – прошептал Монтеррей, заставляя жену немного покраснеть.

– Это чудо нужно снова переодеть. У нас двадцать минут. – Рэна осторожно взяла Ричи на руки. – Тони, тебе бы тоже не мешало сменить рубашку.

Тони усмехнулся.

– В этом нет необходимости. Пусть теперь уж принимают таким, какой есть.

– Фея пригласила Трэйси. Она прилетела сегодня утром.

Тони громко выдохнул.

– Надо переодеться.