Йенс переводил взгляд с одного дерева на другое. Но куда бы ни взглянул, видел одно и то же: шелковую вуаль, что формировало из лесополосы некое подобие кокона. Одеяло из паутины покрыло весь перекресток во мрак, укрывая от палящего солнца.

Ювелирная работа, которую могли сотворить лишь тысячи мелких пауков. Над пахотными полями вьется немало питательных жуков. С учетом того, как часто и помногу мигрируют членистоногие, одно большое логовище посреди Хлебных Земель удивляло не слишком. И тем не менее, Крёгер поймал себя на дурном предчувствии.

– Я должен был догадаться, стоит ожидать какую-то херь, – прошипел Йенс, утирая пот со лба. Он вскинул двустволку и побрел прямо по дороге внутрь лесозащитной полосы, во мрак шелкового одеяла.

Под сенью укутанных деревьев царила поистине мертвецкая тишина. Егерь непроизвольно размышлял, удалось ли родителям девчонки увидеться с неназванными визитерами. Было интересно, отпугнуло ли их соседство с тьмой трудолюбивых пауков?

Самих членистоногих, которые устроили здесь себе жилище на славу, Йенс не видал. Впрочем, и не всматривался. Так бы заметил, сколь много всякой мелкой твари хищные ловкачи поймали в свои сети. Едва ли бы его это успокоило.

В самом центре перекрестка егерь увидал брошенную, поломанную тележку. Совершенно пустую. Ни людей, ни лошадей, ни грузов. Её как будто разломали на ровном месте. Йенсу стало не по себе, однако это уже какая-никакая зацепка, считал он. Подошел поближе, не упуская лупары из рук, и принялся осматривать этот деревянный остов.

Чего он и боялся: на козлах и в самой телеге кровь. Ни следов боя холодным оружием, ни пулевых отверстий, ни застрявших стрел. Атака была, но агрессором выступало существо далеко не антропоморфное.

Ни с того, ни с сего дал о себе знать опыт из прошлой жизни – персекуторский. Голову оборотня посетила крайне важная мысль без слов.

Эхом в мысли ушел риторический вопрос:

«А… что за тварь такая сманивает за собой пауков со всей округи?..»

Ответ он знал. Хоть и не хотел. Ни знать, ни озвучивать.

Губы скривились в неудовольствии: на ровном месте вляпался в передрягу. Взгляд заскользил по верхушкам укутанных деревьев.

Было глупо даже надеяться на обратное. Это чудовище здесь!

Оно здесь. Даже если так не кажется. Даже если глаза и уши обманывают.

«Это он. Однозначно».

Егерь задрал голову вслед за лупарой. Принялся осторожно, мерно вышагивая, ходить вокруг да около повозки. Всматривался вверх, на шелковые своды, сквозь которые едва-едва пробивалось небесное светило. Солнце только освещало паутину, заставляя мерцать, при этом под покрывалом царил гнетущий полумрак.

«Люди не могли провалиться сквозь землю. Они где-то здесь. Или то, что от них осталось», – рассуждал про себя Крёгер.

Кто ищет, всегда найдет. И волчьи глаза все-таки позволили узреть искомое. Жертвы монстра. Еще недавно это был его сытный обед, а теперь – трофеи. Ведь характера, личности чудовище не лишено. Плевать, что это целый вид такой.

«У этого маэстро с фантазией все прекрасно. Мразь…»

На славу отобедав, тварь подрала коней и выживших на составные части. Выложила конечностями некий символ, отдаленно напоминавший одну из тех языческих рун, что дошли до современников с раскопок на месте велатских или лурских стоянок. Оно и немудрено, ведь именно предки Новых Королевств первыми узрели это нечто…

… а может, все-таки придумали?

«Языческий знак. Или что-то очень похожее. Ничего хорошего он не значит».

Чтобы выложить руну, твари вполне хватило шести тел. Конские туши развесила поодаль, про запас.

Сделала акцент на глупых людишек, что сами заглянули к хищнику на огонек. Среди них точно есть и родители девочки. Хотя уже толком не разберешь: монстр поймал их и высосал все соки, оставив только жухлые оболочки с хлипкими, опустевшими костями. Много ли скажут останки?

«Это вряд ли».

Вервольф и не подумал бы лезть на деревья, завернутые в паучий шёлк. Меньше всего на свете ему хотелось прилипнуть рядом с дефрагментированными мумиями, надеясь хотя бы забрать обручальные кольца матери с отцом. И выхода как такового Йенс для себя не видел. Сложившаяся ситуация, во многом, безвыходная.

«И надо оно мне было? Связываться с этой девчонкой?» – задумался Крёгер всерьёз. Тогда он и понятия не имел, какими проблемами может обернуться договор.

Поздно скулить о неправильном выборе. Вероятность, что это не родители девчонки висят по частям на деревьях, крайне мала. Невозможно ничем подтвердить логический вывод – ну и что?

Со стороны Йенса все чисто, он узнал, какая судьба постигла чужих матушку с отцом. Ежели девчонка не поверит – пусть сама сюда явится. А сейчас важно другое – самому бы унести ноги, не присоединиться к невезучей шестерке умерших.

«Тварь точно меня заметила, – осознавал егерь. – Хорошо, если она сыта. Плохо, если не ела со вчерашнего дня…»

Обманываться не стоило: в своих суждениях Йенс прав на все сто процентов. Неважно, что лесозащитная полоса посреди поля пребывает в абсолютной тишине. Чудовище нападет, если соблазнилось тушкой перевертыша, – не сейчас, так в ближайшую минуту-две-три. Причем атаку стоит ждать с любой плоскости; даже снизу!

Главное – убраться подобру-поздорову из-под шелкового купола на полуденный свет. От чудовища это не спасет, как ни крути. Зато отнимет у него немало преимуществ. И тем самым Крёгер создаст свои собственные.

Ведь в полумраке паутинного одеяла он – легкая добыча. Легчайшая.

«Страх лучше не показывать, – трезво рассуждал егерь. Медленно и уверенно водил из стороны в сторону двустволкой. Рисовался, как хищник, чтобы не сочли за жертву. – Да. Это монстр. Но все еще зверь. Если не голоден, может убить просто забавы ради. Мы это уже проходили…»

Шаг за шагом вервольф отступал от места, где чудище свершило казнь над выжившими. Время для него замедлилось, при этом чувства предельно обострились. Йенс ловил слухом каждый шорох – даже малейший. Глаза метались из стороны в сторону. Взгляд опускался периодически и под ноги: егерь легко мог наступить в живой капкан и вообще этого не почувствовать.

Увы. При всем при этом Крёгер не мог отделаться от навязчивого чувства, будто уже поздно и дёргаться. С тех самых пор, как он вообще ушел со света солнца во тьму. Еще тогда тварь почуяла его. Затаилась просто-напросто, затевая забавную игру.

Иначе монстр и не охотится.

– Сука… – не выдержал и прошипел Йенс. Пальцы затарабанили по цевью.

Нервы. Некуда деться от нервов.

Из кожи не полезешь вон, даже если очень душит. Нервозность егеря плавно перетекала в настоящую озлобленность, направленную на себя же, ведь… Ладони, его спина, лоб и пальцы становились мокрыми от пота. Охотнику мандраж был не характерен: это абстиненция вновь заявила о себе на пике стресса. Уже ничего с этим не сделаешь.

Всё, что было нужно, – это просто уйти с территории монстра. Пока еще можно.

Кое-какой опыт в обращении с его породой у егеря имелся. «Церберу» как-то раз доставался контракт на эту образину. Правда, обосновалась она в непривычном для себя месте – в гроте, который выдавался из отвесной скалы. Год или чуть больше тому назад. Восток Ларданского Герцогства, где обычно базируется отряд «Кракен».

Занялись бы монстром и тамошние бойцы, но они, в первую очередь, – морские волки. Специализируется на нечисти и чудовищах, которые выходят из большой воды.

Йенс помнил тот контракт. Группа потеряла одного человека в зубах существа по одной единственной причине: у них имелся детально описанный сценарий охоты, взятый из мануалов Священной Инквизиции персекуторам. А в противном случае, лечь костьми могли все отправленные бойцы. Крёгер – в том числе.

Тут егерь был один. И полагаться мог только на себя.

На худой конец, на свои знания о монстре.

«Вспоминай. Вспоминай!» – истязал себя Йенс. Наполовину он уже разуверился, что боя можно избежать. Его волчий слух зацепил едва уловимое копошение, шедшее отовсюду. И это вовсе не пауки засуетились. Это оно.