Языческие племена Запада очень мало знали о мире вокруг себя. Однако магическое мышление присутствовало и у них. Ссылаясь на мистическое, варвары многое успели истолковать неправильно. Так, совершенно не нарочно, своим больным воображением они породили немало гнусных тварей. Ведь Серость чутка что к мыслям, что ко снам людей. А уж к массовой истерии дикарей с узким кругозором…

Ровно также появился и драделокк. Пришедший в явь из ночных кошмаров первых племен Туманного Архипелага. Изначально мертвый или условно живой элемент дикой природы, обретший разум, плоть и голод.

Велаты называли его злым духом, что подстерегает нечестивых путников среди лесных чащоб и горных вершин. Лишь Священная Инквизиция веками позже установила: может, это и злой дух, раз является из Серости, но ему совершенно нет дела, кого пожирать. Ибо главное – пожирать, да побольше.

Так или иначе, нечто магическое в чудовище все-таки присутствовало.

По тем или иным причинам, случайным или намеренным и гипнотическим, жертва всегда сама приходила к драделокку. Прям как насекомое, попадающее в сети к пауку.

Матушка с отцом девчонки, вероятно, – туда же. И егерь сейчас – тоже.

Недаром Альдред Флэй, как всякий нирен, так боялся встречи с ним. Хотя сам лично ни разу не видел – это легенда шла впереди монстра. Благо для Киафа Снов, драделокк охотился в совершенно иной стороне. И попался ему Йенс Крёгер.

Как оголодавший, беспризорный ребенок, сманенный сладким рулетом в переулок.

Звук, одновременно напоминающий стрекот шершня, дятлов труд и шипение рыси, больно оцарапал слух. Доносился же он откуда-то сверху. Над головой егеря. Это не могла быть галлюцинация. Наземь рядом с Йенсом то и дело плюхались мутные, черноватые капли – не то слюни, не то слизь.

Пуча глаза в отвращении и антиципации ужаса, Крёгер повел взгляд вверх. Лупару – вслед затем. Разумеется, драделокк не дал бы ему так просто уйти. А ведь до края лесозащитной полосы вервольфу оставалось всего-то шагов тридцать-сорок…

В свою грязную игру чудовище уже сыграло. Теперь ему незачем было скрываться от взора добычи, которая уже оказалась у него на крючке. Глаза вервольфа и драделокка встретились в мимолетной дуэли взглядов.

Да. Этот экземпляр точно такой же безобразный, как и его собрат, притаившийся в шуме волн Горького моря. Плод больного воображения велатов – одно из тех чудовищ, которое лучше не наблюдать в своей жизни, чтобы не травмировать психику лишний раз.

Чем бы ни сманивал пауков следовать за собой, драделокк был похож на кого угодно, только не на условного тарантула. Если не углубляться в анатомию и вивисекцию создания, могло показаться, будто это мутант, вырвавшийся на свободу из лаборатории безумных алхимиков. Как бы не так!

Внешне чудовище больше всего напоминало пресловутого палочника, которого увеличили раз эдак в сто. Единственное, этот драделокк мимикрировал больше под горную породу, нежели под лес. Это многое говорило о его изначальном ареале обитания. Было не отличить от скалы, да и прочность, полагал егерь, соответствующая.

При этом трёхпалые клешни, выполнявшие хватательную функцию, тварь позаимствовала у кого-то из ракообразных и иже с ними.

Массивная голова больше всего наталкивала на ассоциацию с богомолами. Если не учитывать, сколько вполне человеческой осознанности крылось в его трёх глазах, желтых и люминесцирующих, как городские фонари в ночи.

Ротовой аппарат монстра пришёл в беспокойство, угрожая вервольфу дроблением на составные части. Высосет все питательное и незамысловато дополнит руну.

Драделокк, явно гипнотизируя егеря своими мерцающими глазами, осторожно сползал на тонких, но прочных, как осиновые стволы, лапах вниз. Навстречу своей добыче. Тянул трехпалые клешни – вот-вот сцапает…

Не бывать этому!

Первая секунда вскрыла уязвимость рассудка. Йенс только-только встретился глазами с драделокком, как вдруг встал на месте, будто вкопанный.

Крёгера попросту заворожили три фонаря, обрубая на корню всякую мысль, всякий импульс, направленный на сопротивление.

От моментальной гибели егеря спасало лишь то, что палочник-переросток забрался слишком высоко на дерево и ненароком подарил жертве фору.

Едва глаза драделокка, хаотично дёргающиеся из стороны сторону в орбитах, приблизились так, что перекрывали собой большую часть обозримого пространства, егерь дёрнулся. Мышечная память и рефлексы сработали на ура, позволяя Крёгеру воспротивиться гипнотическому воздействию.

Непроизвольно Йенс тут же закричал, как резаный. Вскинул двустволку и прожал оба спусковых крючка. Огонь вспыхнул на миг, будто моментально проснувшийся вулкан. Следом покатил дым. Дуплетом наружу рванула картечь. Под полсотни свинцовых шариков были призваны превратить морду драделокка в решето.

Сам егерь этого не видел, тут же рванув прочь. Однако за собой он в моменте услышал достаточно: болезненный рёв раненого монстра, плеск его черной крови. Йенс разложил ружье, давая двум пустым гильзам выпрыгнуть наружу. Тут же вставил две следующие, даже не глядя, какие берет.

Одновременно с тем вервольф глянул за себя через плечо. Его страх умереть подарил моментальную реакцию, подарившую спасение. Правда, в краткосрочной перспективе. Так или иначе, драделокка выстрелы покалечили немало.

По меньшей мере, один глаз огромного палочника лопнул. Два других зажмурило. Массивная голова злого духа раскрылась, будто бутон тюльпана: плоть под лопнувшим хитином висела лохмотьями, кровоточа.

Нет, монстр не мог простить человечишке такое унижение. А потому драделокк, интуитивно перемещаясь в пространстве и времени, поскакал по стволам окрестных деревьев прямо к Йенсу.

– Вот урод! – рявкнул Крёгер сбивчиво, вскидывая лупару сызнова.

Было страшно, как никогда. Страшнее даже, чем в бою с медведем не так давно.

Спусковой крючок придавил пальцем. Выстрел!

Ружьё опорожнило левый ствол, плюясь огнём. В полузамкнутом пространстве громыхнуло не тише грозы. Пуля угодила в каменный хитин на спине палочника. Экзоскелет лопнул, тем не менее. А вверх фонтаном взмыла черная кровь, будто каменное масло, нашедшее выход наружу. Жаль, что ощутимого вреда монстру это не нанесет.

Единственное, драделокк был вынужден сойти с линии огня. Насекомое-переросток отпрыгнуло, мягко опускаясь на каменную мостовую. Аккурат в момент, когда Йенс производил второй выстрел. Сколько ценнейшей картечи ушло в молоко, просто дырявя ни за что, ни про что шёлковый наряд ближайшего клёна!

– Тварь! – крыл Йенс проклятиями драделокка. Он был вынужден чуть ли не скачками уходить назад, на ходу перезаряжая лупару.

Его слова монстра не пронимали. Снизойдя на землю с насиженных позиций, колосс целенаправленно побрел в сторону упертого егеря. Рассекал воздух своими лапами бодро, чем особенно действовал на нервы Крёгеру.

Вервольф так бесновался, что попросту выронил один патрон. Тот уперся в краешек среза и незадачливо рухнул мимо ствола. Йенс выругался, но терять время было нельзя. Полез за следующим. На сей раз прошло гладко. Сложил лупару и наставил на драделокка, паля дуплетом.

Через черную пелену дыма до ушей оборотня донёсся пронзительный визг палочника. Это могло значить лишь удачный выстрел. Все картечины угодили в тушу монстра из Серости. И все равно, было рано радоваться: драделокк еще жив!

Не рефлексируя почем зря, Крёгер машинально разложил двустволку сызнова. Принялся перезаряжаться. Сам – вглядывался в дым, догадываясь: последнее слова монстр еще не сказал. И действительно.

Только егерь вложил в ствол один патрон, из застоявшегося густого дыма выплыла трехпалая клешня палочника. Йенс чертыхнулся, складывая в спешке лупару, и выстрелил прямо по лапищи. Едва она приблизилась на достаточное расстояние.

Картечь сделала свое дело и на сей раз. Миг – и совершенно каменная на вид клешня лопнула, исторгая из себя черную кровь. Напоминало разрыв лопнувшего бочонка с темным пивом. Драделокк, несолоно хлебавши, увёл культю с визгом обратно к себе.