На труп грифона падал свет солнца. Его тело – вплоть до костей – начало осыпаться. Он стал фантомной пылью. Безликим настом пепла, в котором уже не угадаешь, кто это был. Узелац выглядел чернее тучи. Пытаясь совладать с нежданным горем, он повесил карабин на плечо.

Его слух оцарапал голос человека, которого теперь он, мягко говоря, недолюбливал. Капитан в миг порушил тишину, заявив:

– Я и не думал, что ты так прикипел к своему грифону. Прости. Не надо было…

Драго не отвечал.

– Ты… ты же ведь сам говорил, это просто фантом, – будто бы оправдывался Вальдес. По части нужных слов был он неумел подчас.

– Выяснилось, что нет, – вздохнул Драго и посмотрел на капитана растерянно.

Никогда прежде вестанец не видел его таким. Казалось, невозмутимость гервата – это основа его личности. Отнюдь.

Поджав губы, морской волк пошел прочь из лесопосадки. Рамон провожал его взглядом, чувствуя себя хуже некуда.

Манипулятивы отправились наземь. Не глядя даже через плечо, Драго объявил:

– Больше фантомов я укрощать не буду.

День восьмой, до полудня

Туман окутал Восточный Муниципалитет где-то на рассвете. Ровно в момент, когда саргузское солнце раскалилось и залило кипящим золотом землю.

С сезоном дождей водосточная система пока справлялась. На улицах разве что остались грязные ручейки да лужи, больше напоминавшие мелкие озерца.

Едва ли так могло продолжаться вечно: каждый новый ливень ожесточеннее предыдущего. Не ровен час, городские сооружения засбоят.

И тогда в ларданскую столицу, словно по древнему пророчеству о Судном Дне, вернется потоп. Впервые за сотни лет.

Вода испарялась нещадно, способствуя абсолютной влажности. Стало душно, как в мангровых лесах Шумая за Экватором.

Инквизиторам казалось, воздух они не вдыхают, а пьют. По глоточку. Грязный, миазматический, тлетворный.

Дурной привкус гнили и погибели оседал на языке, склоняя к тошноте.

– Эта вонь. Она повсюду. Я даже не знаю, с чем сравнить… – гадала командир.

– Протухшую кровь напоминает, – поделился впечатлениями её правая рука.

К правде альбинос подобрался ближе, чем кто-либо в своих мыслях. Бойцы ощутили смрад, который ни один пленник Черного Мора просто не был в состоянии услышать. Альдред – в том числе.

Такая же примерно вонь поднималась в жару с задворок скотобоен. Как правило, туда в выгребные ямы сливают нечистоты, кровь и потроха, которые не идут в пищу ни людям, ни питомцам. Все это броди́т на радость мухам, рождая самые злостные миазмы.

Белая мгла заволокла целые районы Города, отрезая персекуторов от Северных Саргуз. От Ларданского подгорья до береговой линии порта тянулся этот непроглядный заслон. И никак его не обойти было.

Видимость при этом снизилась хорошо если до шагов пятнадцати.

Хваленое зрение культивированных транслюдей в таких условиях не позволяло увидеть врага заблаговременно, если таковой появится.

Обстоятельство заставляло нервничать.

Кьяра Малатеста долго не решалась уйти в марево с утреннего света. Ей было очевидно: это не просто атмосферное явление, а аномалия. Причем – не от мира сего.

– Здесь его быть не должно. Не сейчас. Жара ж ведь стоит. Навряд ли из Долины с торфяников принесло дымку, – рассуждала она вслух.

– Я не припомню, чтоб такое приключалось в Саргузах раньше, – отвечали ей. – Летом – так точно.

В этом-то и проблема. Но не только.

Нос её даже сквозь арлекинскую маску щипало, порождая зуд подобно промышленной пыли. За резями следовало раздражение глаз, и без того кроваво-красных. Они чесались неимоверно. Сколько ни три, свербеж не прекращался.

– Что за напасть! – сокрушалась Малатеста, поправляя маску.

Капитан, равно как и её брат-близнец, как всякий мутант в «Медузе», не испытывала эмоций, отягощавших простой люд. Легко сказать, и всё же, интуиция подсказывала ей: лучше туда не соваться.

Дело не в гулях вовсе. Их было вообще не слыхать.

О́рды уже давно перебрались в пределы зеленой зоны. А здесь им в последние дни с трудом давалось отыскать пропитание.

Восточный Муниципалитет опустел совершенно: впредь в его пределах не водилось ни мертвых, ни живых. Фантомы умерших здесь проявятся не сразу, и до тех пор – ни души. По крайней мере, так с порога показалось.

Мутанты – и те вскоре покинут эти гиблые места. А кто останется?..

Её смущала именно завеса. Глава отряда могла ошибаться, но… такое впечатление возникло, будто туман поднимался прямо из-под земли. Просачивался через почву, пробиваясь между промежутков мостовой. Отлипал от зданий вокруг.

– Чадит, будто дым от костра. Видите? – спрашивала Кьяра, на миг усомнившись в самой себе. В целостности рассудка.

Она была совершеннее простого смертного, однако природа у них одинаковая, как ни крути. Сумасшествие прибирает к рукам, кого заблагорассудится.

– Я вижу. Но не могу понять, что именно, – заявил приближенный.

А ещё больше её насторожили чёрные мушки, летавшие в тумане: то ли пепел, то ли едва заметная копоть.

– Это ещё что? Будто от пожара, – призадумались бойцы.

– Если что и горит, так сам воздух, – многозначительно бросила им капитан. Пальцы рефлекторно опустились на рукоять эспадона.

Персекуторы прекрасно помнили: время отнюдь не на их стороне. Они не могли сидеть сложа руки. Ждать, когда рассеется мгла.

Их миссия, благо, выполнена. Теперь им нужно было добраться до зеленой зоны как можно скорее.

Тем более, что её более не существует. А судьба корпуса покрыта не меньшим мраком тайны. За неимением выбора мутанты вошли в туман.

Малатеста заблаговременно поделила отряд «Медуза» на восемь групп, чтоб между бойцами не возникло толкучки в случае чего.

Её доверенные лица вели людей по параллельным улицам, так что проблем с тем, чтоб найти друг друга после, не должно было возникнуть.

По крайней мере, она так считала.

Шутка ли, некоторое время спустя альбиносы разбрелись настолько, что не могли докричаться друг до друга в сплошной белизне. Остальные бойцы будто бы растворились во мгле, ушли в никуда навсегда.

Разумеется, все не так. И группа Кьяры также потеряна и не найдена для всех прочих, как и те для неё. Туман будто бы накрывал их куполом, не давая прорваться сквозь него ни окликам, ни силуэтам.

Отряд перед погружением в марево условился воссоединиться в предместьях зеленой зоны, у тамошнего донжона городской стражи. Ведь в «Медузе» никто себе и вообразить не мог, до каких районов разрослась эта завеса.

Идея казалась более чем здравой. Только по мере неспешного продвижения в тумане Кьяра все чаще задавалась крамольным вопросом: а всем ли инквизиторам под её началом удастся добраться до пункта назначения?

Казалось, мгла обладает силой. Обладает волей. Туман живой. Чистое порождение Черного Мора, если не первородного Зла.

Белая пелена обвивала Кьяру, будто питон. Закрадывалась внутрь через дыхательные пути, словно тропический болотный паразит. Отравляла тело, вызывая лёгкое чувство головокружения. Паника, особо ничем не мотивированная, все нарастала.

Это было невыносимо.

Бесстрашная девушка, обращавшаяся с врагами особенно жестоко, чувствовала, как воздух вокруг на нее давит. Низводит её до пресмыкающейся.

– В проклятом тумане есть что-то не от мира сего. Ты так не думаешь, Артуро? – обратилась Кьяра к своему приближенному. Холодным, сдержанным тоном, характерным для мутантов.

И всё равно голос командира отдавал врожденным, животным страхом перед неизвестностью. Хтоническим ужасом перед лицом неясной силы, которую не одолеть, не осмыслить никак. Даже трансчеловеку.

Бойцы почувствовали смятение командира. Им это не прибавило боевого духу.

– Думать – я не думаю, – цедил сквозь зубы правая рука. – Лишь предполагаю.

– Последние пару дней было преимущественно пасмурно, и промозгло, – вспоминала капитан. – Резкие перепады температур. Но даже на легкую дымку – ни малейшего намёка. Сейчас-то что получилось? В толк не возьму.