— Ого. — почесал я подбородок. — А ты откуда такой знаток эфтейских доспехов-то?

— Да я учился… По молодости еще, когда сам странствовал. Для младших сыновей мелкой знати это нормально. Читать и писать я еще дома выучился, а потом пошел по свету. Ну и набрался за пять лет. Много всякого узнал.

— Что правда, то правда. — развеселился Клейс. — Как сядешь с ним вечером пиво пить, так начинаются такие байки, что уши вянут! И все, конечно же, чистая правда! А-ха-ха!..

— И правда! Чистая! — слегка обиделся Фейзан. — Ты сидишь тут в королевстве, нос за жизнь за порог не показал. А мир-то, дружище, он удивительный! И во-от такой огромный! А говорят, что не один он, мир-то. Что много их. Столько всего вокруг, а ты… Эх!..

— Верно говорят. — подбодрил я Фейзана. Такие как он, беспокойные, которым не сидится дома, мне всегда нравились. Эх, где уж там теперь мой собственный дом… — Много миров. И все разные. Но давайте-ка дальше осматриваться. А я пока с доспехом разберусь.

Уже подойдя к доспеху и собираясь снять его с крючьев, я краем глаза заметил, как взятая с нами девчонка мнется и как-то странно смотрит на меня, явно желая сказать чего-то, но никак не решаясь.

Я обернулся к ней, нависнув над невысокой хрупкой фигурой.

— Говори, что тебе нужно? В туалет захотелось?

Ирья аж фыркнула.

— Совсем уж за дуру меня… — начала она резко… — Не надо… держать. Пожалуйста… Простите.

Закончила фразу она уже вся сжавшись, стушевавшись и еле слышно бормоча что-то невнятное. Да уж, сколько разных женщин я встретил за последнее время.

— Так чего хотела то? — постарался подпустить я мягкости в голос.

— Там… это. — вновь замялась девушка. — На доспехе… Ловушка. Если наденешь его — умрешь… Вот.

Хоть сотники и пытались уверить меня, что ведьма просто брешет, что это какие-то ее злые козни, чтобы обмануть меня, но доспех я все-таки не надел. Я не видел для Ирьи резона сейчас врать — ведь она должна понимать, что не единственная волшебница в округе. Вскройся ее обман — и ей точно конец. А никаких выгод эта ложь не давала.

Но я все-равно достал у дружинников веревки и связал ей руки за спиной, обвязав вместе с тем и рот. Так, чтобы не доставлять ей сильного дискомфорта, но и чтобы разборчиво говорить она не могла.

Мало ли, что она решит наколдовать, когда останется со мной наедине.

А я уже собирался обратно в замок. Дальнейший обыск капитанского жилища принес лишь еще немало всяческих ценностей, хорошего оружия и доспехов для бойцов, какие-то деловые бумаги, в которых предстояло разбираться новому капитану, Фейзану, а я лезть во все это не стал. Указания бойцам были розданы, дальнейшее руководство похоронами и восстановлением порядка я поручил все тому же Фейзану и второму сотнику, Клейсу. Так что здесь я закончил. После того, какую кровавую баню учинил тут некромант, за лояльность дружины я мог быть спокоен. Разве что убежит кто-нибудь — но точно не предаст.

А это и было моей главной целью.

— Ну что, красавица, поехали на королевский суд! — усмехнулся я, взбираясь на лошадь. Теперь мой тонконогий конь ехал, запряженным в легкую повозку. В ней разместился разобранный доспех, голова некроманта, так и не разложившаяся, в отличии от груды плоти, и, конечно, связанная пленница. Девушка недовольно зыркнула на меня.

— Да ладно тебе, тут всего час езды, с телегой может полтора часа. Не соскучишься!

И скучать нам действительно не пришлось.

Солнце уже давно встало, и погода сегодня вновь выдалась ясной. Деревья все еще стояли зеленые, хотя я слышал, что скоро они должны начать желтеть и опадать, сбрасывая листву. Наверное, так и будет — сам я никогда не видел ничего подобного вживую, но не доверять нашей литературе и словам соратников было бы глупо. Но сейчас все еще пели птицы, шумела листва, синело глубокое небо.

Я ехал расслабленно, крутя в ладони короткий прямой клинок — подарок от Фейзана, его собственный именной меч. Сам он теперь разжился отличной саблей капитана — кажется, даже слегка волшебной. А мне вот отдал это оружие.

Отличное, надо сказать, оружие. Воочию выяснив, что мое Оружие Души эту самую душу в противнике расточает, лишая убитого шанса на посмертие, я вообще решил пореже им пользоваться. Все-таки это действительно именно то, что я «заказывал» — орудие убийства, а не сражения.

А для сражения — вот…

— Помогите!!! — раздался вдруг женский крик из ближайшего перелеска.

Эми вжалась спиной в толстый ствол старого могучего дуба, дрожа всем телом. На коленях молодой крестьянки грузно лежал ее муж, Гент. Теперь уже покойный. Кровь из рваной раны на груди парня заливала пышные свадебные юбки. А еще люльку с младенцем, обернутым в белые простыни, ставшие теперь алыми.

Она кричала, конечно, звала на помощь. Но троица, окружившая трясущуюся в ужасе девчонку, лишь хищно ухмылялась. Никто по этой дороге не ездит. И раньше-то не ездил, а в последние недели и подавно.

Говорила ведь ей мать, что времена нынче неспокойные! Нет, не послушала — ну конечно! Годовщина свадьбы, да еще свадьбы по любви, что у крепостных вообще нечастое дело. Конечно, ей с Гентом захотелось съездить в Ойнегест, прикупить чего-нибудь хорошего, да город посмотреть. Год они из деревни-то не выезжали, с самой свадьбы…

— Ну что, баба, кажи давай, че у тя в котомках⁈ А то и тебя прирежем, и дитя еще!

Разбойники. Трое обычных дорожных грабителей. Немало она о лихих людях слыхала, да и с ее деревни пара мужиков сбегала на вольные хлеба. Но никогда не бывало, чтоб разбойники простой крестьянский люди трогали! Они же за бедных и против богатых!

Так Эми соседка рассказывала…

Нет, ничего их не остановила. Ни ее увещевания о том, что простые крестьяне они и с торгов идут, ни тесак в руках Гента, ни дите малое.

Котомки их валялись тут же, кругом. Лошадей у них, конечно, не было никогда, так что все на себе несли. Поймать их никакого труда не составило.

— Харе трястись, ну! — один из тройки, тощий и жилистый, подскочил к ней так шустро, что девушка и пикнуть не успела, и дернул тело мужа из рук. Эми инстинктивно вцепилась.

— Не-е-е-ет!!! Уби-ийцы!!! — сам собой сорвался крик с ее губ. — Помогите!!!

— Ну все, Третьяк, кончай падлу! — хмуро процедил стоявший поодаль главарь, самый рослый и тучный. У него даже шлем был! И топор настоящий, боевой, а не подправленный лесничий!

— Да это, главарь… — замялся жилистый, продолжая дергать тело Гента. Любимый отяжелел, а Эми держала его мертвой хваткой, как утопающий последнюю жердочку. — Ну я бы рад, типа… Но ты зырь сам, симпотная она.

— Во во! — пробасил второй, бритый наголо, но с длинными вислыми усами, уже роющийся в плетеной корзине со сладостями. — Давай мы ее эта, оприходуем сначала, ага! А потом того. Ну типа. Короче, понятно! Давай, а?

Главный разбойник мрачно оглядел двоих. Эми, вся в слезах, умоляюще смотрела на него. Теперь простая смерть казалась ей завидной участью — в народе говорят, кто обесчещен будет, тому за гробом ничего хорошего не светит. Эми не верила в дедовские басни…

Но в этот момент проверять очень не хотелось.

— Просто… Просто убейте меня, молю! — жилистый наконец вырвал из ее ослабевших рук тело Гента, и юная крестьянка упала, зажав лицо в ладонях и вновь зарыдав.

— У нас мало времени! — недовольно пробурчал главный. Казалось, он вообще все делает недовольно. — Нечего члены распускать, козлы!

Двое подельников сердито забормотали.

— Да лан те, главарь! Ща шустро ее того этого и почапаем к себе! Бабки мы все равно отбили уже, че добру пропадать⁈

— Во во! Давай быренько эта… Ну короче да… — лысый показал руками нечто неприличное. — Ну а потом чик — и готово. Ага…

— Я тебе, урод, щас сам «чик — и готово»! Нам что было приказано, мать вашу⁈ Время даром не терять! Мы теперь рабочий люд, нам за дело платят, а не за то, что мы краденое толкаем!..