Я вскинул вверх руку с печатью, вместе с тем поставив ногу на спину скрючившейся возле меня девчонки. Нечего было служить всякой сволочи, травить честный народ. Я не собирался обманываться ее миниатюрной внешностью — волшебники всегда не то, чем кажутся.

— УЛОЖИМ!!! — неистовым ревом ответили мне две с половиной сотни голосов. — ЗА ЧЕСТЬ И ЗЕМЛЮ!!!

Земля. Да, если не все, то многие из дружинников мечтают отвоевать, или заслужить себе надел. Желательно — наследуемый. В идеале — вотчинный, неотнимаемый. Без войны это почти нереально. С войной наступательной — как карта ляжет. Можно ведь повоевать так, что благодарен будешь, если живым назад придешь. А можно получить надел у Твари на заднице, не нужный ни тебе, ни семье твоей уже.

А вот если идет военный передел земли собственных бояр, когда воюешь с ними на собственной, отлично знакомой земле… О, тут открываются большие перспективы.

И бойцы явно это быстренько смекнули. Вон как полилась со всех сторон брань в адрес зажравшихся бояр, не умеющих жить с земли, бездарно ее растрачивающих… Вот если бы за пахоту взялась крепкая рука с военной закалкой…

В общем, еще немного с ними поговорив, я сумел как-то сгладить боль потери и посулить оставшимся всякое хорошее за верную службу. Приказал им готовить оборону Ойнегеста, вручил новому капитану тут же составленный акт о высшей власти в городе на время «до успокоения соседей», прихлопнул это все царской печатью и, довольный проделанной работой, стал собираться назад. В замок.

Перед этим, однако, еще нужно было обыскать капитанское жилище.

В дом покойного капитана я вернулся вместе с обоими сотниками — Фейзаном Эльдом и Клейсом Хаазеном. Девчонка тоже тащилась с нами. Поняв, что ее не собираются казнить на месте, или отдавать на растерзание озверевшей толпе, она начала двигаться как-то пободрее, почти перестала трястись и даже начала изредка смотреть по сторонам.

На меня тоже поглядывала исподтишка, конечно. Все-таки от меня теперь зависит ее жизнь.

Да уж, капитанские хоромы оказались что надо. Каменные, с толстыми стенами, изнутри обшиты деревом для лучшего прогрева. Да этажа, подвал, длинная терраса с колоннами, собственный задний дворик, больше десятка комнат разного назначения, да еще и пристройка для прислуги. Повара, плотника, да того самого писаря, который пропустил нас ночью, а теперь сидел и трясся от страха.

— Да не трясись ты! — похлопал я его по плечу, проходя мимо. — Ты ж не доложил о нас этому уроду, значит ни в чем вины твоей нет. Во всяком случае, доказанной. Так что сиди дальше тут, ничего с тобой не станется.

Кажется, это мало его успокоило. И чего он так? Может, перед дружиной чем-то оплошал и теперь боится расправы? Смена порядков, увы, всегда идет рука об руку с личной местью и мелочными склоками.

Такие мы, люди.

Шарили в доме мы основательно. Не разделяясь — на всякий случай — все втроем шерстили одну комнату за другой. Первый этаж, второй, подвал…

Разумеется, ничего, похожего на письмо «я такой-то такой-то говорю тебе предать короля и служить мне» и подписью «Я согласен» мы не обнаружили. Мы не в детской сказке все-таки. Ни один нормальный предатель не станет вести на эту тему документов. Так что тут ожидаемо ничего.

Зато было найдено много другого полезного, приятного и интересного. Во-первых, конечно же, золото.

Сотники хорошо знали капитана — так что особо тщательно мы искали потайные ходы и склады в подвале. И мы их нашли. А в них нашли столько денег, что капитану хватило бы на жизнь, да еще паре поколений его наследников.

— Вот и решилась часть проблемы с деньгами. — довольно потер я руки. — Проблем Его Величества это все равно не решит, капитан. А вот ваши — вполне может. Распределите все найденное в этом доме и домах других сотников золото и ценности между выжившими бойцами и семьями погибших. С прицелом на закупку приличных и нужных вещей в самые короткие сроки, разумеется. Нам — Эстеллам и их людям — ничего, полагаю, продавать не станут. Обойдемся своими запасами, а то еще и вам подсобим. А вот простым парням, солдатам удачи, продадут, да еще как. Так что сообразите тут. Вы в этом лучше понимаете.

Все свои указания на этот счет я тут же скреплял свеженаписанной бумагой, припечатанной гербом Эстеллов. Благо писчего добра тут нашлось навалом. Так что хищений и свар быть в целом не должно.

Но золото — это самое простое. А вот…

— И что это? Какая-то статуя должна была быть, да не собрали? — поджал я губы, разглядывая сплошные латы, висящие на крюках. Тяжелые, глухие, изукрашенные резьбой и узорами, они не выглядели как что-то, пригодное для боя. Да и вообще слабо походили на кольчуги и легкие панцири местных.

Однако, я ошибся.

— Эфтейский тяжелый панцирь… — завороженно промямлил Фейзан. — О мать земля, да он стоит как весь наш квартал! Это же…

— Да… Ага. — тупо открыл рот Клейс.

— Вы чего? — недоумевал я. — Если это реально боевой доспех, здорово, конечно. Но много ли толку с одного доспеха? Или это артефакт? — тут же ухватился я за мелькнувшую мысль.

— С этого — много, господин посланник. — закивал Фейзан. — Да, он волшебный. В Эфтее, говорят, вообще все волшебное…

— Да брешут. Но это точно волшебное, господин посланник. Если его надеть — он легкий как пушинка, а сам ты в нем и от меча защищен, и от стрелы, и от колдовства, если не прямо уж сильное. Я однажды маленький совсем был… Ну и, в общем, видал в наших краях одного рыцаря в таком. Вообще-то это доспехи для эфтейских гвардейцев, изначально сакральная штука. Но чего только не делает золото! За солидную плату можно… Да, о чем я?

— Да что ты давишься? — не выдержал Фейзан. — Господин посланник, он эту байку сто раз уже сказывал. Как видел такого рыцаря в доспехе, который в одиночку одолел целую шайку бандитов в два десятка человек. Да не простую — с двумя колдунами из Мятежных во главе. Была такая кучка придурковатых чародеев, да нет уж давно. Но тогда они наводили шороху…

— Да! Так и было! — вступил Клейс. — А рыцарь тот из боя совсем невредимым вышел! Так, пара синяков да царапин… Вышел бы к нам капитан в таком доспехе — так его бы тронуть никто не посмел бы!

Я задумчиво молчал. Надо же, какие вещицы можно раздобыть в этих краях. Я и в родном-то мире о тяжелых панцирных латах знал только из книжек, как о высоком искусстве Эры Солнца. Не думал, что тут вообще такое делают.

Ан нет — делают, и даже торгуют таким. Пусть и за чудовищные деньги, если верить этим двоим.

Я бы очень хотел заиметь такую штуку. Рисковать собственной шкурой порядком надоело, а последний бой с этим некромантом показал, что я вполне уязвим, пусть и с хорошими боевыми навыками.

И я не нашел никаких аргументов, за то, почему мне не стоит этого делать.

— Капитан, а под мой размер он подгонится?

— Разумеется, господин Маарет. — быстро понял меня Фейзан. — Чай не дураки делали.

— Да. Мы возражать не станем. — выдохнул Клейс. И столько горечи было в его глазах и речи, что стало ясно: он бы возразил. Но дураком он тоже не был. — Понимаем, что без вашего визита нас бы тут просто или силой вынудили предать, или переморили бы всех в демонам, обратив в войско из трупов…

— Так и есть, господин посланник. Все бойцы поймут. Забирайте.

Я подошел к броне. Темно-серый литой панцирь на груди, несколько смыкающихся пластин в области живота и паха, гроздья нависающих одна над другой пластин, похожих на большие чешуи, на бедрах и плечах. Поножи и наручи из двух цельных пластин, соединенных меж собой кольчугой и плотной кожей. Толстые кольчужные перчатки, высокие сапоги с литой голенью и мягким теплым подкладом. Кольчужная же бахрома на поясе, высокий стальной воротник от ударов в шею… А вот шлем отсутствовал.

— А шлем где, интересно? — задумчиво спросил я.

— А он тут не нужен, господин Маарет. — хмыкнул Фейзан. — Как только надеваешь весь доспех, на голову волшебная защита ложится. Не хуже верной стали, но смотреть и дышать не мешает.