Так и зародилось чуть больше века назад эфтейское рыцарство. В то время служившее лично Императору, а затем ставшее все более самодовлеющей величиной… Тут Водена перебили, хором заявив, что история еще и рыцарей нам неинтересна, и он упомянул лишь о том, что в эпоху Великого Восстания, закончившегося переворотом, смертью Императора и установлением республики, маги принудили рыцарей сдать доспехи, а не пожелавших убили. Тогда эта чудо-броня вновь стала достоянием лишь гвардии, но теперь уже охраняющей высшие лица государства.

Но времена шли, а как известно, золотая полновесная монета со временем точит любые устои. Технику изготовления такой брони не удавалось хранить в тайне и все чаще в этих доспехах стали щеголять как сами члены эфтейского совета, так и высшая знать… А потом вновь те самые рыцари. Они-то и пробили брешь, выдвинув закон о легальной продаже гвардейских панцирей представителям знати. Сначала в самой республике, затем и в «варварских» королевствах…

В общем, цельная броня для лучших из лучших. Прошли десятилетия, но и теперь она есть у единиц правителей за пределами Эфтеи. А теперь, вот, и у нас.

Да, броня эта почти неуязвима для простого холодного оружия. В ней не потеешь, меньше мерзнешь, можешь дольше существовать без сна и еды, она сама чинит мелкие дефекты и поломки, если вдруг такие появляются. А вдобавок снабжена походным магическим контуром, позволяющим не очень-то бояться магов, носящих титул ниже магистерского. То есть примерно половины всех существующих магов…

К тому же, история о двух командирах-героях оказала сильное влияние и на дальнейшую историю доспеха. Его совершенствовали с конкретной целью — сделать даже одного бойца в таком панцире мощной и мобильной единицей. В полном доспехе, несмотря на его тяжесть, тратится меньше сил, быстрее бегаешь, выше прыгаешь, сильнее бьешь. Камни кулаком крошить не начнешь, разумеется, но вот череп — без особых проблем.

К тому же, доспех этот не мешает действию многих других артефактов, того же оружия… Или маскировочных покровов. Например, моего плаща. Единственное, конечно, хорошо бы его перешить под габарит доспеха, а то его работе начнут мешать простые законы физики, увы.

— Кстати, Михаэль. — обратился ко мне Воден. — А почему ты просто не надел эту замечательную штуковину, раз ее достоинства тебе расписали в целом еще сотники?

Дошло, наконец. Неужели.

— А вот с этим мне понадобится ваша с Альсиной помощь. И твоя, как опытного мага, и ее, как оружейницы… ну, наверное. В общем, эта девчонка, Ирья, уже перед тем, как я собрался надевать броню, вдруг заявила мне, что в доспехе ловушка. Что надену его — и помру тут же.

— И ты поверил? — поджал губы волшебник. — Хотя…

— Вот именно, что «хотя», Воден. Вот именно. Зачем бы ей врать? Чтоб я остался без доспеха и она могла мне навредить? Ну так она ни разу не попыталась. Да и явно понимала, что ее прирежут на месте, решись она. Я же, не будучи уверенным в пользе от брони, не стал рисковать. В конце концов, с моей точки зрения я ничего особо не терял. Как видишь, вот он я, живой и невредимый.

Про стычку с разбойниками я при всех рассказывать не стал. К тому, как я в одиночку уделал троих головорезов, у отца возникло бы еще больше вопросов. Это мы обсудим уже с Альсиной и Воденом. А еще лучше — свалить борьбу с этим сбродом на Ска-Унад.

— Кхм. Ну ладно, возможно девчонка и не соврала. — задумчиво выдохнул Воден. — Но тогда мне нужно как можно скорее заняться этим. Такой доспех, если привести его в боеготовность, даже один единственный стоит, пожалуй, сотни бойцов. А то и не одной сотни.

— Ты прав, мой волшебник. — сосредоточенно кивнул король. — Возьми с собой юную Альсину и отправляйтесь в оружейную. К ее общей части у тебя доступ есть. А то, что мы будем сейчас обсуждать, ты все равно услышишь, чего уж теперь…

— Будет сделано в лучшем виде, Ваше Величество! — хором протараторили Альсина с Воденом. Обоим явно не терпелось приступить к возне со столь серьезным артефактом. Все-таки они оба являлись может и не выдающимися, но искренне увлеченными делом магами. — Доложим о результатах немедленно!

— Идите уж, идите.- махнул отец рукой. А, когда дверь за этими двумя закрылась, обратился уже к нам:

— А с вами, сыновья мои, мы будем говорить о насущном. О будущей обороне наших владений.

Клаус задумчиво оглядел меня и отца. Вот снова его холодный жесткий взгляд заставлял забыть, что он еще подросток. Парень явно всю жизнь готовился властвовать.

— А будет ли эта оборона? — хмуро вымолвил он. — Со слов… брата, дружина осталась в Ойнегесте. В замке просто нет войск! Мы даже ополчение по деревням не сумеем собрать в короткие сроки… Наш домен ведь в самом сердце королевства, люди просто никогда не готовились к тому, что война придет сюда, минуя все пограничные форты и замки… брат, почему ты не привел с собой дружину?

Смотрит подозрительно. Не доверяет, что бы я не говорил. И правильно делает, думаю. Время быть доверчивым ребенком королевских кровей для него прошло.

— Ровно по той причине, которую ты только что обозначит, дорогой брат. — мягко ответил я. — Если у нас нет никаких возможностей обороняться, никакие две-три сотни воинов против приличной армии не помогут нам. А единственная дорога к Ойнегесту ведет через наш замок. Если Сьен-Чьярта падет, мы просто прикажем сдать Ойнегест. Ни к чему без толку губить людей. Если же у нас есть возможность продержаться, если сумеем выстоять какое-то время — тогда вспомни, что Ойнегест тоже город-крепость. Как минимум квартал дружины. Стены там не сильно хуже замковых, полно башен, лабиринты из каменных зданий. Сами дружинники отлично знают город, там живут и их семьи. Они сумеют держать оборону какое-то время. А значит врагу придется или разделять войско, бросая часть на нас, а часть на город по единственной дороге, или сосредоточиться на чем-то одном. И тогда вторая крепость сможет бить войску в спину.

— К тому же… — продолжил я, прокашлявшись и выпив еще морсу из каких-то вкусных кислых ягод. — Теперь уже нет смысла держать в секрете еще кое-что. Видите ли, дорогой отец, я не просто так был нужен Ска-Унад. И, скажем так, бежал из плена я не совсем просто так, своими силами. Через меня, или Водена они хотели… заключить с нами сделку.

— Чего⁈

— Сделку? Эти дикари⁈ О чем ты, сын мой⁈

Ха. Именно такого удивления на их лицах я и ожидал. Разумеется, все это время я думал и о том, как объяснить семье наш союз с подземными варварами… Хотя, после всего, что я узнал, называть их варварами язык не повернется. С подземным народом. Здесь то, что я поперся прямо к ним, честью рода уже не отмажешь. А рассказывать о статиците я пока не планировал.

Так что за прошедшие сутки у меня зародилась иная версия.

— Видите ли, к ним тоже приходили наши мятежные бояре. Зная, разумеется, об их нелюбви к Эстеллам и нашему королевству, что расцвело на земле, которую они считают своей собственной. Но, дикари эти люди, или нет, они сумели раскусить обман в той сделке, которую предложили им бояре. А потому решили обратиться и к нам тоже.

— Ха, хитрецы! — хлопнул по столу отец. — Решили балансировать меж двух враждующих сил, выгадывая себе понемногу⁈ Но почему ты не рассказал об этом сразу?

Брат тоже подозрительно уставился на меня.

— А когда, отец? Когда замок был полон слугами и «слугами» — сделал я руками кавычки. — Доносивышими о каждом нашем шаге, а теперь разбежавшимися кто куда? Когда я все еще не мог быть вполне уверен в своем новом окружении? Не думай, что я такой гениальный. Я лишь послушал совета одного из старейшин Ска-Унад, который показался мне разумным. Прав я был, или нет, покажет время. Но я сделал так, как сделал. А теперь слушайте, о чем они мне сообщили.

И я вкратце обрисовал им нашу сделку. То, что за пределами домена Эстелл они временные союзники восставших бояр, а вот на нашей земле тут же повернут оружие против них и станут биться с ними как злейшие враги. Насчет того, действительно ли они обратятся против своих союзников, я выразил скепсис, но отец заверил меня, что уж в чем в чем, а в бесчестье и прямом клятвопреступничестве этих варваров еще никто не уличал. Да, в исполнении обещаний они хитры и выгадывают только свой интерес — что нормально для народа, столетиями преследуемого и уничтожаемого. Но их дикарские верования в их среде все еще сильны, а потому можно смело положиться на их слова, если их сказал старейшина.