— Спасибо… — прошелестел он.
— Сочтёмся.
Константинидис влил в себя почти всё содержимое бутылки и сделал глубокий вдох.
— Кажется, легче…
— Сколько ещё до отеля? — спросила я водителя-ланкийца.
Тот неопределённо помахал коричневой рукой.
— Минут тридцать, если ничего не случится.
— А что может случиться? — напряглась я.
— Ну, буйвол на дороге или авария… может и слон на трассу выйти, хотя здесь их не так много, — снова махнул он рукой. — Но вы не волнуйтесь, мэм. Доберёмся всё равно!
— Доберёмся, но в каком состоянии? — пробормотала я.
— Живыми, мэм! — убедительно проговорил водитель.
— Со мной всё хорошо, Клио, — я вздрогнула, когда явно начавший оживать Константинидис ободряюще стиснул мою ладонь. — Не волнуйся за меня.
Я слегка дёрнулась, собираясь сбросить его руку, а заодно заверить, что за него как раз таки волнуюсь меньше всего, но водитель, наблюдавший за нами в зеркальце заднего вида, сверкнул улыбкой.
— Молодожёны? Шри-Ланка — отлично подходит для свадебного путешествия! И Калутару вы выбрали правильно, это — самое романтичное и красивое место на всём острове!
— Уверен, направляйся мы в другое место, он говорил бы о нём то же самое, — наклонился к моему уху всё больше приходящий в себя супруг.
— Но Эвелина-то наверняка постаралась выбрать всё самое-самое для медового месяца со своим «котиком»! — я высвободила ладонь, отпускать которую он, кажется, не собирался. — Так что может это и правда.
Константинидис только закатил глаза и покачал головой. Вообще, Калутара считается одним из самых респектабельных курортов острова — об этом я читала. А наш отель класса супер-супер-супер люкс — Эвелина бы другой и не выбрала — располагается в уникальном месте, где река Калу-Ганга, «Чёрная река», встречается с Индийским океаном. Но и это ещё не всё. Отель был спроектирован одним из самых талантливых и известных архитекторов Шри-Ланки, Джеффри Бавой, оказавшим огромное влияние на архитектуру всей Азии. Вряд ли мисс «С-совершенство» могла об этом знать, но мне просто не терпелось поскорее увидеть одно из его творений.
Нам повезло — ни буйвол, ни слон не помешали добраться по назначению. А, выйдя из автомобиля, я поняла, что значит отдых на высшем уровне. Лёгкие открытые строения в стиле тропического модернизма, вышколенный персонал, роскошное фойе, где к нам тотчас подбежали девушки в ярких одеждах. Покачивая перед собой плоскими чашами с лепестками цветов, они закружились вокруг, напевая что-то мелодичное и посыпая нас лепестками. А одна поднесла на подносе два кокоса с воткнутыми в них трубочками для питья.
— Добро пожаловать в наш оазис, мистер и миссис Константинидис, — бесшумно подобравшийся к нам администратор в традиционном саронге[1] сложил вместе ладони в приветственном жесте. — Это танец в вашу честь. Я — Рави, к вашим услугам. Следуйте за мной.
С удовольствием потягивая сладкую кокосовую воду, я вполуха слушала щебет Рави, что персонал отеля счатлив приветствовать здесь мистера Константинидиса и его «красавицу-жену» на время их медового месяца, и с интересом оглядывалась вокруг. Отель действительно элитный — большая, очень ухоженная территория, пальмы, цветы, бассейны и снова пальмы… Расхаживающие тут же павлины и яркие пронзительно кричащие попугаи. Кажется, мне здесь и правда нравится! И общество Константинидиса не помеха.
— Смотри, наша вилла, — супруг легко тронул меня за локоть, кивнув на двухэтажное строение с панорамными окнами, террасой и бассейном.
— Всё здание целиком? — восхитилась я. — Вот здорово!
Мне — верхний этаж, благоверному — нижний, минимальное территориальное «соприкосновение» — и отпуск удастся на славу!
— Это — президентский люкс, — вклинился Рави в моё мысленное распределение территорий. — Отличное место, чтобы уединиться, для двух влюблённых.
— Это он о ком? — съязвила я, перейдя на греческий.
— Наверное, о тех павлинах, — супруг с усмешкой посмотрел на двух птиц поодаль и неприязненно поморщился. — Почему они, вообще, здесь? Это же отель, а не заповедник!
— Чем тебе помешали павлины? Ну, прогуливаются тут — не на плечи же тебе садятся.
— Этого ещё не хватало!
— У тебя орнитофобия? — покосилась я на него.
— Нет! — фыркнул Константинидис. — Просто считаю, что павлинам здесь не место.
— Ну, так скажи об этом уполномоченному представителю, — кивнула на идущего чуть впереди Рави. — Может, и выгонят пернатых в угоду тебе!
Константинидис, не раздумывая, принял вызов.
— Эти павлины, — тотчас обратился он к Рави. — Не хочу, чтобы…
— …они улетели, пока мы их не сфотографировали! — поспешно вмешалась я, ущипнув его за плечо. — Они всегда здесь или…
— Да, мэм, — с улыбкой заверил Рави. — Гости нашего отеля очень их любят. Особенно когда они распускают хвосты. Но такое бывает редко — павлин танцует только при виде самки или перед дождём.
— Как здорово, и синоптики не нужны! — восхитилась я, игнорируя насмешливый взгляд супруга.
— Зачем вмешалась? Думаешь, я бы не настоял на том, чтобы их здесь не было?
— Ничуть не сомневаюсь в твоём упрямстве, но мне они нравятся, — отрезала я.
— Добро пожаловать в ваш новый дом на солнечной Шри-Ланке, — пропел Рави, снова складывая ладони вместе. — Ваш багаж сейчас принесут. Завтрак можете заказать сюда или воспользоваться одним из наших ресторанов. Когда будете готовы, позвоните на стойку администрации, к вам пришлют девушку, которая покажет всю территорию отеля.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Рави расплылся в улыбке. Константинидис сунул ему купюру, и улыбка стала ещё искреннее.
— Уверен, ваш медовый месяц на Шри-Ланке будет незабываемым! — приложив сложенные ладони ко лбу, он поклонился.
— Почему-то и мне так кажется, — покачал головой Константинидис, провожая его взглядом. — Идём, «красавица-жена»!
— Хочешь, сначала проверю, не затаился ли в спальне павлин? — огрызнулась я и вошла в наш «люкс».
Изящные кресла и резные столики, напольные вазы и обилие ярких тропических цветов… И не заметила, что улыбаюсь, оглядываясь вокруг.
— Нравится? — самодовольно поинтересовался наблюдавший за мной Константинидис.
— Неплохо. Но нечего смотреть на меня с таким напыщенным видом! Место ведь выбирала Эвелина — ей и нужно сказать «спасибо».
— Во-первых, не Эвелина, а туроператор — она просто сказала, что хочет на Шри-Ланку. Во-вторых, оплатил это я. Ну а в-третьих, её здесь нет, так что всё твоё восхищение достаётся мне!
— На здоровье! — хмыкнула я и, вспомнив, как супруг дал Рави чаевые, опередила его ответную шпильку. — Мне нужно поменять деньги! Может, на стойке посоветуют, где это лучше сделать?
— Кли-и-и-ио, — протянул Константинидис. — Уже ведь об этом говорили. Я понял, что ты не хочешь моих денег, но не настолько же, чтобы по отдельности платить за кофе! Сколько тебе нужно?
Он с готовностью вытащил бумажник.
— Нисколько, — почему-то я почувствовала себя задетой. — У меня ещё остался «гонорар» за то, что переправила тебя с Крита на Санторини — считай, уже кинул на карманные расходы. Здесь всё посмотрела, гляну на второй этаж! — и начала торопливо подниматься по ступенькам.
— Почему сразу «кинул»? Я не имел в виду… Клио!
Но я уже взлетела наверх и оказалась в… спальне. И какой! Нежно-розовые орхидеи в вазах, ковёр из приятно пахнущих лепестков на полу, а в довершение всего — ложе больше, чем весь дом кирье Йоргоса.
— Какая огромная кровать! — восхитился подоспевший Константинидис.
— И целиком моя! — в тон ему отозвалась я.
— Не боишься на такой потеряться?
— Куплю плюшевую обезьянку, и страха — как не бывало, — не смутилась я.
Супруг покачал головой и вздохнул, как будто сдаваясь. Подошёл к окну с завораживающим видом на лагуну и вдруг заявил:
— На самом деле это — противоестественно!
— Что именно? Быть «первой встречной», которую затащили под венец?
